— Вы приехали сюда по просьбе Аркадия Семеновича Иванова? — спросил у следователя Кузнецов.
— Не ваше дело, — огрызнулся Рябушкин. — Вам еще придется отвечать, молодые люди, за убийство Николая и Екатерины Ходулиных. Я собрал в Горелове все необходимые свидетельства.
— А сюда вы зачем приехали? Тоже по просьбе Иванова?
— Вопросы здесь задаю я, — взъярился следователь прокуратуры. — А вам лучше бы помолчать, Кузнецов, и не усугублять свою и без того немалую вину. Володя, — обратился он к милиционеру, — сходи к машине и вызови подмогу. Здесь работы на целый взвод экспертов. И врачей пусть захватят, должен же кто-то официально констатировать смерть этих несчастных.
— Тут «скорой помощью» не обойдешься, — вздохнул Володя, оглядывая холл, — рефрижератор надо.
— Пусть гонят рефрижератор. Скажи, что у нас здесь двенадцать трупов. Плюс два еще не найдены.
Володя отсутствовал недолго, а вернувшись, доложил, что связи с городом нет. То ли расстояние тому помехой, то ли атмосферные явления. Ярослав мог бы подсказать закручинившимся правоохранителям, что во всем виноват оракул, но промолчал. Скорее всего, ему бы просто не поверили. Как успел заметить детектив, следователь прокуратуры был очень самонадеянным человеком, не терпящим советов со стороны.
— Но не можем же мы оставить убитых без присмотра, — нахмурился Рябушкин.
— До города два часа ходу. Через четыре, максимум пять часов мы вернемся. Ничего с покойниками не случится.
Следователь, пораскинув мозгами, пришел, видимо, к выводу, что старшина прав. Тем не менее он попросил милиционеров осмотреть дворец. Возможно, здесь найдется хоть одна живая душа, которую можно будет использовать в качестве сторожа. Живых душ обнаружилось довольно много, к немалому удивлению Рябушкина. Другое дело, что эти люди вели себя как-то странно. Без конца кланялись господам и несли всякий вздор про убиенного императора.
— А кто император? — не понял одетого в богатую ливрею субъекта следователь прокуратуры.
— Так вон оне, ваше благородие, — указал лакей на плавающего в своей и чужой крови Хлестова, — Петр Третий император.
— Да ты пьян, мерзавец! — возмутился Рябушкин.
— Так точно, ваше благородие, пьян, — охотно подтвердил холоп его величества. — Согласно распоряжению графа Калиостро. Пейте, говорит, шельмы, за здоровье императора. Вот мы и расстарались. А государь, значит, не оправдал наших надежд и внезапно помер.
— Да у вас тут заговор! — озарило внезапно следователя.
— Никак нет, ваше благородие, пили от души, без всякой задней мысли, — возразил расторопный лакей под одобрительный ропот соратников по барской неволе.
— Ладно. Разберемся, — обнадежил присутствующих Анатолий Сергеевич. — Ничего не трогать до нашего возвращения. К трупам никого не подпускать. Все поняли?
— Так точно, ваше благородие, костьми ляжем, а супостатам воли не дадим.
— Раньше надо было костьми ложиться, — укорил присутствующих Рябушкин.
— Так ведь, ваше благородие, испугались мы. Шутка сказать, сам Ванька Каин со товарищи к нам во дворец пожаловал. Тут не захочешь, задрожишь.
— Ты что же, знаешь, кто убил государя?
— Кроме Ваньки Каина больше некому, ваше благородие. А этому душегубу все едино, что смерд, что государь император, что иное важное лицо.
— Особые приметы у него есть?
— Ликом страшен, — почесал заросшую длинными лохмами голову лакей, — а более не знаю, что сказать.
— Среди убитых он есть?
— Нет, — твердо произнес лакей. — Пуля на Ваньку, по слухам, еще не отлита. Ушел, разбойник!
— Придурок какой-то. — Старшина Володя покачал головой, оглядывая лакея. — По-моему, они все тут ненормальные.
— Разберемся, — еще раз зловеще пообещал Рябушкин, поднимаясь с кресла. — И смотрите у меня, алкоголики. В случае чего я вас до суда доведу.
Анатолий Сергеевич, который и без того был не в духе от свалившихся на его голову неприятностей, после разговора с лакеем пришел прямо-таки в ярость и долго орал в потрескивающую рацию. Увы, без всякого успеха. Никто на его голос не отозвался. Молчала великая страна, молчала и правоохранительная система. И лишь парковая липа уныло шелестела листвой над головой следователя.
— Духота ужасная, — проговорил старшина Володя, обмахиваясь фуражкой. — Наверняка гроза будет.
— Надо ехать, — вздохнул доселе молчавший милиционер с погонами без звезд и лычек. Судя по всему, в милицию он поступил совсем недавно, и кровавые зрелища были для него пока еще в диковинку. Худое лицо его выражало крайнюю степень озабоченности, граничащую с испугом. Он довольно крепко держал Ярослава за локоть, словно боялся потеряться в этом глухом и страшном месте. Фамилия милиционера была Куницын. И своим худым острым личиком он Действительно напоминал этого забавного зверька.
За руль служебного «уазика» сел сам следователь Рябушкин. Милиционерам велено было глаз не спускать с опасных преступников, что они и делали с усердием, заслуживающим лучшего применения. Ярослав всерьез опасался, как бы перепуганный Куницын не нажал на спусковой крючок своего до сих пор молчавшего «Макарова», буквально в сантиметрах ото лба задержанного.
— Мы не заблудимся? — забеспокоился старшина Володя, вглядываясь в непроглядную ночь за окном.
— Так вот же она, дорога, — раздраженно отозвался Рябушкин.
— Полчаса едем, — стоял на своем упрямый старшина. — Пора бы лесу уже кончиться.
Кузнецов с Володей был согласен. Одно из двух: либо следователь свернул не туда, либо оракул решил заморочить голову работникам правоохранительных органов. Тем не менее упрямый следователь продолжал еще по меньшей мере полчаса крутить баранку, бросая машину из стороны в сторону, пока наконец и ему в голову пришла уже высказанная Володей мысль — заблудились!
— Но ведь правильно же ехал! — раздраженно развел руками Анатолий Сергеевич.
— Там вроде поворот был, — вмешался в разговор старших по званию Куницын. — Может, туда надо было?
Мифический поворот искали еще минут сорок, но в результате окончательно потеряли ориентировку. Рябушкин обрушил весь свой праведный гнев на милиционера Куницына, в недобрый час полезшего к начальству с глупыми советами.
— Зря время теряем, — вздохнул арестованный Кравчинский, которому, между прочим, никто слова не давал. — Я на днях по этому лесу кружил целую ночь, но так ничего и не выкружил. Не выпустил меня оракул.
— Какой еще оракул?! — возмутился Рябушкин. — Что вы несете, подследственный?!
— Хотите — верьте, хотите — нет, но это местный божок, который всем тут управляет.
Разумеется, следователь Аполлону не поверил, и как вскоре выяснилось, на свою беду. Часовое кружение по лесной дороге ни к чему хорошему не привело. Зато стрелка, указывающая на наличие бензина в баке, стала стремительно приближаться к нулю. На это и обратил внимание начальника бдительный милиционер Куницын, получив в благодарность новую порцию ругательств. Ярослав Рябушкина не осуждал, ситуация действительно была идиотской. Следователь рулил абсолютно правильно по той самой дороге, где и следовало ехать, но тем не менее неизменно оказывался совсем не там.