Первым не выдержал Степаныч. Хваленая командирская выдержка дала трещину:
— Виктор! Жуй с закрытым ртом. Я знаю, ты это умеешь.
— М-м-м! Можно добавки? — промычал Витька с набитым ртом.
— Чтоб я сдох! — обрадовался Шкипер. — Парню нравится моя стряпня! — Он одобрительно хлопнул Витьку по спине ладонью, широкой, как лопата.
Чаликов чуть не ткнулся носом в тарелку. Шкипер мигом навалил ему самых крупных кусков из разных мисок.
Витька грустно хлопал глазами на дымящуюся груду жареной рыбы в его тарелке, испускающей ароматы.
— Просил — ешь! — строго заметил командир.
— Чур, не чавкать! — не удержался Эмсис. — Или сразу в лоб. — В подтверждение своих слов показал Витьке ложку.
— Столько лет прожито впустую, без такой восхитительной еды! — подал голос Суворин. Он ослабил ремень на поясе на одну дырочку. Потом подумал и расстегнул еще на две.
Шкипер расцвел от похвалы, как цветок под лучами солнца. Неизвестно, как он командовал своей командой на морях-океанах, но коком он был знатным. Настоящим повелителем кастрюль и сковородок.
— Прекрасный обед! У меня нет слов! — проговорил Эмсис, обгладывая рыбий хребет.
Шкипер скромно спросил:
— Понравилось?
— Очень вкусно, — подтвердил латыш.
— Еще добавки? — встрепенулся повар.
Прибалт ответить не успел.
Дверь настежь распахнулась, и в горницу вошел Линд с двумя деревянными ящиками в руках.
Компания, сидевшая за столом, встретила его радостными приветственными возгласами.
— Что вы тут делаете, а? Жрете без меня? — прогремел знакомый голос.
— Сеньор Уоррен! — Шкипер церемонно встал. — С утра жду вас или Великого Дракона. Но, видимо, угадал, что прибудете вы. — Он указал на пустую шестую тарелку на столе: — Прошу вас!
— Сеньор Грустный Шкипер! Давно не виделись!
Они церемонно раскланялись, а потом обнялись, как старые друзья.
— Здравия желаю, товарищи танкисты. — Стройный молодой человек по очереди поздоровался со всеми за руку.
— Нашего полку прибыло, — радостно засмеялся Суворин. Было видно, он рад гостю.
— Пришла пора наполнять кубки. — Шкипер с сомнением покрутил в руках деревянную кружку. — Дайте угадаю, что в ящиках у Линда. Он у нас никогда не приходит с пустыми руками… и без вестей. Ром?
— Нет, мальвазия! — протестующе зашумел Иван, облизнув враз пересохшие губы. — Мальвазия, ага? Спорим!
— Рубите меня на филе и бросайте акулам, если там не ром. — В глазах моряка заплясали радостные искорки.
— Оба угадали! Проигравших нет. — Уоррен поставил подарки на стол.
Угловатые ящики были сколочены из почерневших от времени досок. Весело переговариваясь, Линд и Шкипер мигом сорвали крышки. Из коробок торчали пыльные бутылочные горлышки. Литровки в оплетке из почерневшей лозы быстро перекочевали из тесного плена ящиков на простор стола. Одна, пузатая, темного стекла, была с ромом. Вторая, вытянутая, с тонким аристократическим горлышком, — с мальвазией, любимым напитком гостя.
— Штопор есть? — поинтересовался Линд, оглядывая сидящих за столом.
— Обижаешь, все свое ношу с собой. — Шкипер выхватил из ножен кортик и двумя рубящими ударами обезглавил бутылки. — Первый тост опоздавшему.
Уоррен, улыбаясь, набулькал содержимое бутылок в кружки. Шкиперу налили рому с горочкой.
Тот лишь одобрительно крякнул, наблюдая за действиями запасливого гостя.
Терпкий запах поплыл по комнате и в первую очередь достиг Шкипера. Ноздри его вздрогнули и напряглись. Глаза увлажнились. Он вперился взглядом в открытый пузырь с темно-янтарной жидкостью.
— Полувековой? — полувопросительно-полуутвердительно сказал он. — Да нет, ему лет шестьдесят-семьдесят, не меньше.
— Восемьдесят два, — с гордостью выпятил грудь Линд, втайне радуясь, что подфартил старому товарищу. — Из моих запасов. Можно сказать, от сердца оторвал. Напиток эксклюзивный.
Иван осторожно поднес к курносому носу наполненную ромом кружку, принюхался и сказал:
— Я в книжках читал, что ром пьют только пираты или корсары. Точно не помню. Знатно пахнет. Снимаю шляпу, то есть шлем, танкошлем, то есть, короче, ясно…
— Ром пьют настоящие мужчины! Если его смешать с порохом, еще забористее станет! — радостно взревел Шкипер, поднимая кружку. — За тех, кто в море!
— И на суше! — закончил тост Уоррен. — Сеньор Шкипер — эксперт и ромоделия, и ромопития, — твердо заверил он танкистов, наслаждаясь мальвазией.
— Настоящий ямайский, — радостно проревел Шкипер, не сводя глаз с бутылки. — Удружил, приятель! Знал, чем порадовать. — Он пояснил танкистам: — Такой ром не только веселит, поднимает боевой дух, но и согревает в ненастную погоду. В морском походе без него не обойтись. Ром! Что может быть лучше крепкого напитка? За солнечный свет, друзья! За жизнь! — гаркнул Шкипер.
Линд торжественно поднял кружку и показал жестом, что пьет за всех присутствующих. В два мощных глотка он осушил посуду до дна. Остальные от него не отставали.
Сидящие за столом переглянулись и осушили кружки с мальвазией. Столетнее вино шло легко, согревало душу и веселило сердце. Утренние передряги, выпавшие на их долю, незаметно растворялись в череде новых тостов и здравиц и уже не казались такими важными.
Танкисты хранили вежливое, но чуть настороженное молчание. И тому были свои причины. Их редкие встречи с Линдом обозначали, что где-то пересеклись чьи-то интересы, а значит, возникла необходимость в гвардейском танковом экипаже капитана Ковалева и их «тридцатьчетверке».
Уоррен только успел откусить кусочек и прожевать его, как Шкипер взялся на свой манер откупоривать новую бутылку мальвазии.
— Для закрепления эффекта! — пояснил тот, наливая всем по новой.
Дружно сдвинули кружки, чокаясь. Выпили без тоста по третьей, и, похоже, сегодня далеко не последней.
— Неринга забыли позвать! — спохватился Эмсис, вылезая из-за стола.
— Немца звать не будем. — Линд сказал, как отрезал, пристукнув кулаком по столу. — Нам еще одного пожара не хватало.
Ивану, сидевшему напротив Линда, на миг показалось, что его глаза на мгновение стали желтыми, как у Великого Дракона. Уоррен мигнул, и наваждение исчезло. Перед танкистом сидел молодой статный парень с серьезным лицом.
Шкипер, разделавшись с очередным бутылочным горлышком, со всей силой воткнул кортик в стол. Степаныч неодобрительно покосился, но смолчал. Зато не вытерпел Суворин. Глядя на дрожащее лезвие с пропилами на одной режущей кромке, он одобрительно заметил:
— Хорошая сталь у вашего кинжала, сеньор.