Book.

Медведь по-отечески спросил:

– Ну, чучело австрийское, в тебя когда-нибудь стреляли?

– Я австралиец, – поправил Гуру.

– Угу, не забыть бы сделать выговор Лисёне за дезинформацию… – пробормотал лесной губернатор.

– А где Ман-Кей?! – вдруг выдохнул кенгуру.

Действительно, шимпанзе пропал.

В то же время браконьеры остановились напротив кустов, решая, куда двигаться дальше. И тут прямо перед ними раздвинулись ветви и возникла морда Эм Си Ман-Кея. За мордой из чащи выдвинулись плечи и грудь.

Вообще-то, шимпанзе ускользнул от спутников, потому что хотел ознакомиться с местностью. Решив глянуть, не пришли ли таинственные враги, Ман-Кей столкнулся с ними нос к носу и ужасно перепугался. Он выпучил глаза, наморщился и распахнул рот, полный жёлтых зубов. Хотелось кричать, но не получалось.

Неизвестно, что произвело большее впечатление на охотников – физиономия Эм Си или его сценический пиджак, но мужики, не сговариваясь, попятились, попятились да и ретировались. Почти наперегонки.

– Ну, Камон Эврибадьевич, – выдохнул медведь. – Молодец, чертяка страшный!

Остальные также были приятно удивлены.

– Вот что значит дипломат, – пролопотал Серёга, хлопая глазами. – Талант переговорщика налицо.

Циркачи предпочли промолчать. Звери выбрались из поросли и сошлись к Ман-Кею. Тот растерянно хмурился.

– Что ты им сказал, Эм Си? – спросил Вонючка Сэм.

– Ничего, – промолвил шимпанзе и тут же спохватился: – Точнее, напугал их твоей армией, Парфюмер.

Медведь, волк и ёж многозначительно переглянулись. Воистину со скунсом надо вести себя осторожнее. Что это за страна такая, чью армию боятся даже люди?

Браконьеры бежали долго. Затем привалились к двум соснам, уронили оружие и попробовали отдышаться. Удалось не сразу – у страха глаза велики, а ноги быстры.

Где-то наверху упорно стучал дятел. Лёгкий ветерок обдувал потные раскрасневшиеся лица охотников.

Мужики справились с дрожью в коленях, почувствовали себя в безопасности. Как обычно, проснулась гордость. Захотелось показать друг другу и прежде всего себе, что боязни не было, а пробежка – результат… результат… Жаль, но никаких более-менее нормальных оправданий не приходило в голову.

А перед мысленным взором каждого всё ещё маячила страшная заросшая рожа с большими зубами.

– К-кто это был?! – выдавил из себя низкий в картузе.

Высокий не сразу обрёл дар речи:

– Это ж эти… Как их?.. Йети!

– Которые?

– Ну, йети.

– Какие «эти»? – не понимал низкий.

– Блин, ну, люди снежные. В «Науке и жизни» лет десять назад писали. Йети звать.

– Иди ты!

– Сто пудов.

– А может, бродяга?

Высокий снял кепку, почесал макушку:

– Нет, Федь, морда у него была не людская, даже если выбрить. Пиджак слишком дорогой. В блёстках весь. И амулет здоровенный на цепи. Истинно тебе говорю, снежный человек это.

– Да, рыло действительно не человеческое, – признал короткий по имени Федя. – Может, макака?

– В тамбовском лесу? Ты думай перед тем, как ляпнуть-то, – сказал высокий, снимая рюкзак.

– Чего это ты, Вить? – забеспокоился Федя. – А вдруг он сюда припрётся?

– Вряд ли, – нарочито беспечно отмахнулся высокий по имени Витя, но всё же огляделся украдкой. – Доставай капканы. У меня три, у тебя два. Сейчас расставим. Не пялься на меня! Да, поймаем этого уродца.

– Зачем? – отчего-то шёпотом спросил Федя.

– А ты мозгами пошевели хоть раз, – порекомендовал Витя. – Мы же с тобой, дураком, прославимся и разбогатеем, если снежного человека схапаем! Непременно живьём будем брать, непременно живьём! Представь заголовки: «Найден тамбовопитек!»

– Кто?

– Ты в пальто, – вспылил высокий.

– Погоди, в целом я ухватил твою мысль. – Низкий, пыхтя, стянул рюкзак с плеч. – Ты только прикинь, вдруг он не один? Вдруг их там целый табун?

– Не-е, это вряд ли, – неуверенно возразил Витя. – Они бы все повылезли, да и тихо там было.

– Пока он не показался, мы его не слышали и не видели, так? И смекай, Вить, их же, йетей твоих, никто до нас не видел. Лес-то излазили вдоль и поперёк. Не было никаких снежных людей!

– Да прятались они!

– А тут повылазили!

– Не ори, спугнёшь, – тихо сказал высокий.

– Сам не ори, – ещё тише огрызнулся короткий.

– Рискнём, – убеждённо проговорил Витя. – Одного отловим, от остальных, если такие найдутся, отстреляемся.

Убедив Фёдора, высокий пошёл обратно к зарослям. Выяснилось, что браконьеры отбежали на порядочное расстояние. Витя крался подобно индейцу из американского фильма. За ним топал напарник.

– Федя, – процедил сквозь зубы высокий, – я тебе ноги оторву, если ты не перестанешь шуметь.

Недовольно сопящий коротышка постарался двигаться беззвучно. Странно, но лес как бы вымер, даже дятел заткнулся. И в этой неземной тишине Фёдор наступил на сухую ветку. Она лопнула с громким щелчком, который прозвучал, словно выстрел.

Витя закатил глаза, беззвучно шевеля губами. Провинившийся проскулил что-то жалобное, разводя руками. Лязгнули капканы, которые он сжимал во влажных ладонях.

– Сущий дурак! – прошипел высокий. – Теперь точно спугнул.

Ольшаник лишь шелестел листьями, обдуваемыми ветерком. Никого. Ожили птички, пару раз стукнул дятел. Кукушка начала предсказывать чей-то век. Лес вздохнул, будто сбрасывая наваждение.

– Ставить будем на тропках, чуть-чуть углубляясь в заросли, – произнёс Витя.

– Я туда не полезу, – дрожащим голосом сказал Фёдор. – Вдруг этот урод ещё там? Я руки опущу, а он хвать меня за голову! И поминай как звали…

– Не дрейфь, Федя. – Высокий покровительственно похлопал напарника по плечу. – Ушёл он. Но я мозжечком чую, вернётся. Тебе не надо заходить в чащу. Нужно расположить капканы почти на границе кустов и открытого пространства. Понятно?

– Да.

– Не слышу решимости.

– Иди ты.

– Ладно. Расходимся, ищем крепкие тропки и заряжаем, – распорядился высокий.

«Чёрт, чёрт, чёрт! – истерично ругался в уме Фёдор, ползая в поисках места для капкана. – На кой я дал себя уговорить? Глупая затея. Глупая и опасная…» Коротышка всматривался в глубь зарослей, боясь таинственного йети.