Она сдвинула большущий камень, лежащий у стены, под которым оказался тайник. Ваня подошел поближе и увидел там несколько кувшинов с вином, кульки с какой‑то дурно пахнущей провизией и в самом углу свернутый в трубку старый ковер.
— Это же тот самый ковер, на котором летают стражники! — воскликнул он с восхищением. — Откуда ты узнала, что он здесь?
— Я была любопытным ребенком, — усмехнулась Веста. — Прожил бы ты здесь с мое, знал бы не меньше.
Вдвоем они развернули ковер и уселись на нем рядышком, причем Ваня обнял Радонику за плечи.
— И что дальше? — спросил он. — Как на нем летают?
— Так и летают, — весело ответила Веста и осторожно погладила ковер по короткому ворсу, — вперед, коврик! Дорогу сам знаешь!
Ковер вздрогнул и, покачав всеми четырьмя углами, начал медленно подниматься. Он завис на мгновение в аршине от земли и, круто развернувшись, быстро взлетел к единственной двери, ведущей в башню. Дверь, как и ворота, тоже оказалась открытой настежь, и ковер, задевая дверные косяки краями, быстро влетел внутрь. Он мягко опустился на пол и замер.
— Слушай, а не может ли он нас донести и до самого верха? — воодушевился Иван. — Невелика радость шагать по этой бесконечной лестнице.
— Не донесет, — грустно пожала плечами Веста, — проход узкий, не влезет.
— Жаль, — опечалился Иван, но тут же снова улыбнулся, — ну и ладно. Сами дойдем!
Оба вскочили на ноги и побежали к лестнице, от которой у Вани остались не самые приятные воспоминания. Но, как ни удивительно, подниматься по крутым ступеням рука об руку с Вестой оказалось весьма приятным занятием. По пути Иван успел ей рассказать всю свою историю отношений со Светлоярой, а Радоника, в свою очередь, поведала Ване грустную повесть обо всех тех добрых молодцах, которым не было суждено увидеть белую волчицу в ее истинном обличье. Но всему приходит конец — кончилась и лестница. Вместе они преодолели последнюю ступень и, тяжело дыша, побежали к горнице, где Ваня так бесславно попался в руки царских стражников. Веста распахнула дверь и вошла первой. Иван помялся, но, собравшись с силами, шагнул следом за ней.
В горнице все оказалось по‑прежнему, вот только воронов не было. Светлояра, прекрасная Светлояра сидела на краю своего ложа, а рядом с ней был тот, кого Ваня здесь никак не ожидал увидеть.
— Святополк? — с порога воскликнул Иван, даже забыв поздороваться. — А ты тут откуда?
— Ваня! — крикнула Светлояра, резко вставая. — Ванечка!
Она бросилась к нему, веря и не веря, слезы заструились по нежному лицу.
— Ваня! Неужели ты нашел меня?
— Нашел, — понуро кивнул Иван, не зная, что сказать еще. Взглянул на Весту, понял, что она ему здесь не помощница и, собравшись с духом, выпалил: — Прости меня. Я готов за тебя перевернуть целый мир, но быть вместе с тобой я не могу.
— Как же, как же ты… — прошептала Светлояра. И тут лицо ее прояснилось, она откинула голову назад и звонко рассмеялась: — Я и не думала, что все будет так просто, Ванечка! Была уверена, что мне предстоит долго и мучительно доказывать тебе, почему я, царская дочь, не смогу стать твоей женой. А ты, оказывается, и так все понял!
С этими словами Светлояра подошла к Святополку и взяла его за руку:
— Это мой жених, Ванечка. Сейчас, когда мой бедный отец мертв, а мачеха обратилась в пепел, никто не помешает нам быть вместе.
— Мы всегда вместе, — глухим голосом подтвердил Святополк, — но сейчас ближе, чем когда‑либо.
— Отчего же ты тогда была с Иваном, сестра? — подозрительно спросила Радоника. — Зачем морочила ему голову?
— Я вовсе не морочила! — горячо возразила Светлояра. — Но как мне было жить? Тяжело в изгнании, тяжело вдали от родного дома, но еще тяжелее быть одной. Я искала друга, а нашла Ваню, который стал для меня больше, чем друг. Он стал мне родным, и останься я навеки в чужом краю, я посчитала бы за счастье состариться вместе с Иваном. Мне было хорошо с ним. А Святополк…
— Я искал ее повсюду, — тихо проговорил Святополк, — спрашивал луну и солнце, звезды и ветер, но никто не мог сказать, где моя Светлояра. А потом я увидел с ней тебя и решил, что для меня все кончено. Свет померк в моих глазах, я забыл свою клятву верно служить, позабыл про отцовский обет. Три долгих дня мир был погружен во тьму, солнце вставало только лишь для того, чтобы вновь закатиться спустя один только миг. Но потом… потом я увидел, как борешься ты и сам решил бороться. И, как видишь, не зря. — Он улыбнулся и обнял Светлояру за плечи.
— Ну, — проговорил Иван, — раз у вас все так хорошо складывается, нам пора. Пойдем, Веста.
— Постой! — удержала его Светлояра. — Как же ты можешь уйти просто так после столь долгого пути? Я должна дать тебе кое‑что, — и она достала из‑под подушки маленькое медное яйцо, — вот, держи…
Ваня взял его в руки. Оно оказалось очень тяжелым и теплым.
— Что это?
— Это Медное царство, — улыбнулся Святополк, — вместе с городами и селами, лесами и реками.
— Но как? — удивился Иван. — Ведь тогда я и сам должен быть в нем.
— Нет, — рассмеялась Светлояра, — не придумывай, пожалуйста. Я не знаю, куда ты отправишься сейчас вместе с сестрой Радоникой, но, если ты вновь захочешь оказаться здесь, просто брось яичко оземь, и все Медное царство окажется перед тобой.
— Так‑таки и все? — уточнил Ваня. — И дворец тоже?
— И дворец, — лукаво прищурилась царевна, — и Сторожевая башня. И даже я.
— Обязательно попробую, — Ваня улыбнулся и положил яйцо в карман, — как‑нибудь, на досуге.
Он посмотрел на Весту. Та посмотрела на него.
— Ну что? Пойдем? Надо еще сказать Яге, что у нас все получилось!
— Надо, — кивнула Радоника, — это первое дело!
Поклонившись Светлояре и Святополку, они, взявшись за руки, быстро побежали вниз по ступенькам.
Уже сидя на ковре, влюбленные услышали крик: «Странимир вырвался! Конец Медному царству!»
— Так, а вот теперь точно смываемся, — ужаснулся Иван, крепко обнял свою Весту и вместе с ней полетел прочь из Сторожевой башни навстречу новому дню.