Омал опустился на ближайший диван. Бофор перебросил клавишу на интеркоме и потребовал чаю. Через минуту в каюту ввалились две угрюмого облика личности. Подносы в их лапищах выглядели угрожающе. «Официанты» поставили подносы на металлический столик. Точнее – прилепили. Похоже, и подносы, и диковинные грушевидные сосуды, заменявшие обыкновенный чайный сервиз, были снабжены магнитными полосками.
– Сожалею, что не могу предложить вам хорошего ужина, – сказал Бофор тоном гостеприимного хозяина. – Пока корабль в дрейфе, хорошего ужина ни приготовить, ни толком съесть. И когда мы сможем им насладиться, в некоторой степени зависит от вас, мистер Бастер.
– От меня?! – опешил Омал.
– Именно от вас, – отозвался шеф имперской безопасности, – или, точнее, от результата нашей беседы. Прежде чем дать команду на продолжение полета, я должен знать о его цели.
– Чего вы от меня хотите, мистер Бофор? – спросил Омал.
– Искренности, мистер Бастер, искренности. Кстати, не называйте меня Бофором. На борту этого корабля все называют меня просто командиром. Прошу и вас называть меня так же.
– Хорошо, командир, – откликнулся пленник. – Хотя менее всего я ожидал увидеть вас в этой роли на борту пиратского корабля.
Бофор усмехнулся:
– Во-первых, не пиратского, а каперского…
– Не вижу особой разницы, – буркнул Омал.
– А во-вторых, – как ни в чем не бывало продолжал его собеседник, – это всего лишь маскировка, вызванная необходимостью.
Омал не стал спорить. Он отлепил от подноса грушу с чаем, припал к тонкому носику, осторожно, чтобы не обжечься, потянул. А шеф безопасности между тем продолжал:
– Для затравки расскажу вам одну историю… Около тридцати лет назад одному из офицеров Рудной компании Филда было поручено воспрепятствовать кучке авантюристов, незаконным образом завладевших межпланетным кораблем, высадиться на Обероне, спутнике Урана. Офицер провалил задание. Он не только не воспрепятствовал высадке на Оберон, но и помог авантюристам добыть некоторое количество элизиума. За что был сослан директоратом компании на Венеру, в грязную дыру… э-э… запамятовал название этого городишка…
– Венобль, – подсказал Омал.
– Благодарю вас, – отозвался Бофор. – В этом самом Венобле офицер прослужил почти тридцать лет. И все эти годы он хранил один весьма важный документ. Хранил до тех пор, пока… Ну о том, что случилось дальше, вы, я надеюсь, сами мне расскажете…
Омал сделал изрядный глоток и сказал:
– Не расскажу, командир, не помню.
– Очень странно, – проговорил Бофор. – Впрочем, возможно, что в сегодняшнем бою вам отшибло память. Ну хорошо, я вам напомню. Вы получили анонимный заказ на дуэль с этим офицером, не так ли?
Омал хотел сказать, что так, да не так. Не он, а Джо Бастер вызвал на дуэль старого Сиднея и благополучно пристрелил его, но ничего этого Омал Мохо не сказал, он только кивнул.
– Дуэль вы провели блестяще и в полном соответствии с имперским кодексом. Здесь к вам никаких претензий. Но вы не удержались от того, чтобы обыскать труп, а это уже противозаконно!
Омал смолчал, в упор глядя на Бофора. Тот продолжал:
– Впрочем, по сравнению с угоном транспортного крейсера это лишь мелкий проступок. Однако при большом желании дело можно будет повернуть так, что у закона к вам не будет вообще никаких претензий. Остается выяснить только одно: где вы, мистер Бастер, спрятали карту Торнтона Ловелла?
«И этот туда же, – подумал Омал. – Хотя что тут удивительного? Элизиум стоит дорого и поэтому интересует всех, от бандита Шорра до безопасника Бофора… Рассказать или нет? Какой смысл держать это в тайне, если остался совсем один, а все твои друзья оказались предателями?..»
Он уже было открыл рот, чтобы произнести: «Система Урана. Титания», как вдруг барражир содрогнулся, словно раненое животное, потолочные лампионы погасли, сверху посыпались искры. Через мгновение включилось аварийное освещение, и, словно зубная боль, заныла сирена.
Бофор чертыхнулся, вдавил клавишу интеркома.
– Петер! – заорал он. – Что, черт побери, происходит?!
Из динамиков раздался хриплый, срывающийся голос:
– Мы атакованы, командир! Повреждены дюзы маршевого хода! Разгерметизация четвертого, двенадцатого и восемнадцатого отсеков!
– Нанесите ответный удар! – приказал шеф безопасности. – Кто бы он ни был!
– Это имперский дредноут, сэр!
– Ма бахт! – прорычал командир капера. – Приказываю ответного огня не открывать. Передайте командиру дредноута, что мы сдаемся. Приготовьте мою личную спасательную капсулу.
– Но, сэр, а как же… – начал было Петер, но Бофор уже отключил связь.
Посмотрел на Омала глазами пойманной птицы.
– Ужин откладывается, мистер Бастер, – сказал он. – Я вынужден срочно вас покинуть.
– А как же я? – спросил Омал. – Что будет со мной?!
Бофор отмахнулся:
– Ничего страшного. Вас возьмут в плен вместе с остальным экипажем. Расскажете командиру дредноута, кто вы такой.
– И мне поверят?
– Не знаю, – признался безопасник. – Во всяком случае, они будут обязаны проверить информацию, прежде чем…
Он не договорил. Подплыл над креслом, открыл небольшой шкафчик, оказавшийся замаскированным сейфом, вытащил оттуда какие-то документы и, цепляясь за специальные скобы, направился к выходу.
– Прежде чем что?! – спросил Омал.
– Не важно, – буркнул Бофор. – И вот что, мистер Бастер, никому ни слова о том, что видели меня здесь! Это в ваших же интересах! До встречи!
И командир каперского барражира, он же шеф имперской безопасности Жозеф Бофор, покинул каюту.
«И этот оказался предателем», – угрюмо подумал Омал, допивая чай.
Сирена умолкла. На барражире воцарилась почти полная тишина, если не считать отдаленного пока грохота магнитных подков. Омал решил сидеть на месте и не рыпаться, пока не придут имперские солдаты и не засунут его вместе с другими межпланетными бандитами в карцер. Оставалось лишь надеяться, что командование дредноута все-таки прислушается к его словам.
Грохот подков становился все громче, кто-то решительно рванул дверь. Омал поднялся навстречу судьбе.
– Ах вот он где! – закричал Бердо, входя в каюту. – А мы уже и не чаяли тебя увидеть, дружище!
– Артур! – ахнул Омал и снова рухнул на диван. Ноги подкосились.
– Кто же еще? – скалясь по-волчьи, проговорил авантюрист. – Ты думал, сам Первотворец Гамильтон?
– Кто тут поминает Первотворца всуе? – спросил великан Уэйнбаум, входя следом.