— Но я же сказал отцу, что она из другого мира, — оправдывался молодой рыцарь.
— Этого мало, Мах, ведь он же даже не догадывался. О Создатель!
Силика остановился на середине комнаты и вдруг перешел на пугающий шепот:
— Он пребывал в неведении, начал ее перелистывать и нежданно-негаданно — всего-навсего читая какую-то безобидную книжку! — составил мощное заклинание разрушения. Сообразив, что стряслось нечто из ряда вон, и ситуация стремительно выходит у него из-под контроля, он принял единственное верное в подобной ситуации решение: наложил на все вокруг заклинание «Слепая радуга». Так все, скорее всего, и произошло… И это ужасно, Мах, просто ужасно!
— Но разве вы не можете составить контрзаклинание на заклинание разрушения отца? — спросил Мах.
Силика подошел и сел на кровать.
— Чтобы составлять контзаклинание нужны не предположения, а точные знания, — пояснил он. — Я же даже не уверен, что Верд составил именно заклинание разрушения. Очень может быть, созданное им заклинание вызывает какой-то ядовитый газ, опасный для жизни живых существ, или потоп… Да даже если заклинание разрушения — какое именно разрушение оно вызывает?.. Я могу лишь гадать.
— Но что же нам теперь делать? — безнадежным голосом спросил Мах. — Мы же не можем закрыть глаза и оставить все, как есть!
— Разумеется, не можем, — задумчиво поддакнул Силика. — Если все оставить, как есть, то замок Верда очень скоро попросту растворится в воздухе и безвозвратно исчезнет из нашего мира.
— Час от часу не легче, — пробормотал побледневший Мах. И спросил: — А это еще почему, вы же сами говорили, что замок околдован заклинанием «Слепая радуга»?
— Именно поэтому. — Силика тяжело вздохнул и пояснил: — Видишь ли, практическая польза заклинания «Слепая Радуга» отнюдь не бесконечна. Останавливая время вокруг околдованного им предмета или человека, заклинание как бы выводит их из окружающего реального мира — поэтому околдованный «Слепой радугой» замок и сделался полупрозрачным. Но даже оказавшись вне реальности предметы и люди некоторое время сохраняют память о ней. Однако с каждым часом воспоминаний остается все меньше и меньше — соответственно, замок становиться все более и более прозрачным. И вот, наконец, исчезают последние воспоминания, околдованный предмет навсегда забывает об окружающей действительности… Если все оставить, как есть, околдованный «Слепой радугой» замок очень скоро станет полностью прозрачным — и бесследно растворится в воздухе. В нашем распоряжении всего три дня, чтобы отыскать достойное спасение. По истечении этого времени я буду вынужден снять с замка заклинание «Слепая радуга», и будь что будет.
— А если замок исчезнет раньше, чем вы думаете? — забеспокоился рыцарь.
— Не паникуй, Мах. Основываясь на своем немалом практическом опыте, заверяю тебя, что в девяносто девяти случаях из ста околдованным заклинанием «Слепая радуга» людям и предметам в течение первых трех дней ничего не угрожает.
— Но один процент риска вы все же допускаете? — не унимался рыцарь.
— Это очень маловероятно! — покачал головой барон.
— Силика, хоть убейте меня, но я не понимаю, к чему этот бессмысленный риск! — гнул свое непоколебимый Мах. — Ведь вы же все одно не сможете догадаться, какое именно заклинание составил отец с помощью Книги Мудрости курасов. А раз так — какая разница: тремя днями раньше, тремя позже… Силика, дружище, быть может, мы прямо завтра отправимся к замку, а? Вы снимите заклинание «Слепая радуга» и, вместе с отцом, объединенными усилиями, попытаетесь остановить разрушение и взять ситуацию под контроль.
— А если у нас не получится? — возразил рыцарь-маг. — Неизвестная магия очень опасна, и действий в слепую она не прощает! Вот если бы вместе с тобой удалось спастись из замка и твоей невесте. В образе дракона — ведь на дракона магия не действует — Лула могла бы без труда проникнуть в околдованный замок, отыскать Книгу Мудрости курасов, принести ее мне, и, изучив прочитанную Вердом страницу, я бы, наверняка, смог составить контрзаклинание.
— Ну это вы загнули! — покачал головой Мах. — Во-первых, Лула не может по своему желанию менять личину. Значит, даже если бы она и спаслась — толку бы от нее было немного. А во-вторых, даже если бы она спаслась и даже если бы у нее получилось вновь поменять личину — она бы стала тупым драконом, убедить которого лететь в замок за книгой у нас с вами вряд ли получилось бы… Поэтому давайте оставим глупые надежды. Как не крути, а риск неизбежен.
— Да, да, все так, — задумчиво согласился Силика.
— Отлично, значит решено. Завтра…
— Постой, постой, — вдруг решительно перебил барон. — Знаешь, у меня, кажется, возникла идея, как мы сможем избежать риска. Давай-ка отложим принятие решения до завтра. За ночь я все как следует обмозгую, покопаюсь в бумагах, сделаю кое-какие расчеты и утром подробно изложу свою задумку… Ты же пока отдыхай, набирайся сил — завтра они тебе понадобятся. Сейчас я распоряжусь насчет ужина. Ну, до завтра.
И, не дав Маху опомниться, барон встал с кровати и быстро вышел из комнаты.
Взбудораженный дневными событиями Мах, не в силах заснуть, почти всю ночь бестолково и тревожно проворочался с боку на бок. Постоянно напоминали о себе, отвлекая ото сна, подживающие шишки и ссадины — они болезненно зудели. Рыцарь сколько мог терпел невыносимый зуд, потом вскакивал с кровати и под аккомпанемент злорадных шуток невидимого деда начинал остервенело чесаться.
Лишь под утро на молодого человека нашла легкая дремота, но, увы, наслаждаться долгожданным отдыхом ему посчастливилось лишь часа полтора. С первыми лучами восходящего солнца безжалостный призрак что есть мочи заорал в ухо своему рыцарю:
— Подъем!
— А?.. Где? Что? Когда? Почему? — залепетал спросонья перепуганный Мах.
— Да все нормально, — успокоил дед Пузырь и, предвидя град упреков в свой адрес, поторопился объясниться: — Вчера вечером сам ведь просил разбудить тебя на рассвете, вот я и выполнил твою просьбу. Ну как, Махуня, тебе почивалось на мягких перинах Силики?
— Отвратительно, — зло бросил в ответ Мах и громко зевнул.
— Да, видок у тебя совсем не бодрый, — согласился призрак и исполненным оптимизма голосом продолжил: — Ну да ничего, сейчас я тебе такое покажу — мигом вся сонливость улетучится! — И как бы между делом добавил: — Кстати, заодно и умоешься.
— О чем это ты? — лениво полюбопытствовал Мах, в очередной раз выворачивая челюсть в мощном зевке.
— Сейчас сам все увидишь, — обнадежил призрак. — Давай-ка живенько вскакивай с кроватки и подползай к окошечку. Отсюда такой расчудесный вид открывается! Прямо глаз не оторвать!
— Да какой там вид, — брезгливо поморщился Мах. — Заросшие кустарником и травой склоны низины, да несколько кривых берез у стен башни. Это уродство мне еще вчера опостылело.
— О, ты не видел березовую рощу на рассвете, — горячо возразил дед Пузырь. — Уверяю, зрелище потрясающее! Я не я буду, если при виде этого великолепия у тебя челюсть до пола не отвиснет.