С начала поединка прошло больше часа, мысли в голове у Стуба путались, тело практически ничего не чувствовало, но он по-прежнему продолжал уворачиваться от коварных ударов тролля.
Любой другой человек на его месте уже давно бы упал ввиду полного истощения сил. Любой другой, но не Алый паладин!
— Всё! Хватит! Не могу больше! Надо остановиться, и будь что будет! Что толку себя истязать, когда концовка кошмара все одно очевидна?! — шептал себе под нос едва живой от усталости Стуб. Его мышцы сводило от бесконечно долгого напряжения. Но шестым чувством предвидя очередной удар, колени паладина вовремя подгибались, туловище отклонялось и,..
И страдания продолжались.
Поначалу тролль, взбешённый тем, что никак не удаётся прихлопнуть жалкого противника, непостижимым образом раз за разом успевающего выскочить из-под верного удара, азартно преследовал изворотливого рыцаря, осыпая его градом ударов. Но после того, как его едва не придавила огромная сосна, тролль сменил тактику и стал наносить удары аккуратно, без спешки, с оглядкой по сторонам, дожидаясь пока несчастный человечек полностью вымотается и запросит пощады. Ждать пришлось гораздо дольше, чем он предполагал…
Бой закончился в ничью.
Ведьма что-то громко крикнула и тролль замер, как вкопанный. Ожидающий очередного удара Стуб, пошатываясь, пятился от исполина.
Прошла секунда, вторая, третья — ударного броска № последовало. Удалившись на безопасные четыре метра, Рь1' царь остановился и позволил себе чуток расслабиться и пере' вести дух.
Не сводя глаз с тролля, Стуб стал массировать едва дви-фшимися пальцами загнанные мышцы ног. Процедура была чень болезненной, он морщился и шипел сквозь зубы, но не (ганавливался, прекрасно понимая, что, если сейчас их как
,.1едует не размять, уже через несколько минут бездействия ь,шцы ног скует судорога, и как только это случится —
тролль сцапает его и начнёт рвать на части.
— Стуб, ты ведь Алый паладин?
Ведьме пришлось повторить свой вопрос дважды, прежде чем рыцарь понял, чего от него добиваются.
— Да, — кивнул он. И, устало улыбнувшись, добавил: — Быстро же ты догадалась.
— Почему ты сразу мне об этом не сказал?
— Потому что.
— Болван, если бы ты сразу признался…
— То твои тролли тут же свернули бы мне шею.
— Нет. Они бы тебя даже пальцем не тронули, — решительно возразила ведьма.
— Я тебе не верю, — покачал головой Стуб. — Тебе меня не заморочить. У меня под одеждой зачарованные доспехи паладина.
— Да я вовсе не собираюсь… — начала оправдываться ведьма, но рыцарь её перебил:
— Как видишь, даже без меча я смог выстоять против твоего тролля.
— Если б я его не остановила, он бы порвал тебя.
— Может да, а может нет. Сейчас лето, ночи коротенькие, и уже скоро начнет светать. Я знаю, ведьмы не выносят дневного света, и скоро ты побежишь прятаться в свое логово. А я уж как-нибудь постараюсь продержаться до рассвета. Потом восстановлю силы и пойду по твоему следу. Сегодняшней ночью тебе удалось застать меня врасплох…
— Враньё. Ты ждал меня.
— Тебя да, но не твоих троллей. Их появление стало для меня полнейшей неожиданностью.
— Хороша неожиданность. Одного тролля прикончил на первых же минутах боя, а чуть позже едва не оглушил второго. После этих слов ведьмы на изнуренном лице Стуба, помимо его воли, загорелась улыбка. — Чё скалишься, хорошо вовремя вмешалась — а то бы натворил бед.
— Зря ты приказала троллю остановиться, — сказал Стуб. — У него был шанс прикончить меня. Теперь же, когда я отдохнул и восстановил силы, я точно продержусь до рассвета.
— Болван, ты до сих пор так ничего и не понял?
— Это ещё вопрос, кто из нас больший болван.
— Стуб, ты же сам попрекал меня договором между Орденом Алой Розы и Повелительницами Ночи.
— И что с того?
— А то, что из-за этого старого договора между нашими предками, нам нельзя убивать друг друга.
— Но договор ведь касается магов и ведьм. При чем здесь Алые паладины? — удивился Стуб.
— Договор была заключён в годы расцвета славы Алых паладинов, когда их непобедимые отряды нагнали настоящий ужас на чародеев Большой Земли. Именно страх перед Алыми паладинами вынудил Повелительниц Ночи заключить очень невыгодный мирный договор с магами Ордена. Один из пунктов договора запрещает под страхом мгновенной смерти Алым паладинам убивать ведьм, а ведьмам строить козни против Алых паладинов.
— Это что же? Получается, я не могу мстить тебе за смерть своей жены?! — возмутился Стуб.
— Но я не убивала твоей жены.
— Вот как? Чего же тогда ты здесь делаешь? Ведь ты явилась ночью за моей жизнью, потому что я до срока потревожил твою жертву! Или я что-то путаю? Тогда поправь.
— Нет, ты ничего не путаешь. Твоя жена умерла у меня на глазах, и перед смертью я накладывала на неё свои чары, поэтому в какой-то степени она, конечно, и моя жертва. Но у меня и в мыслях не было убивать беззащитную женщину. Бедняжке не повезло, у неё были сложные роды. Не вмешайся я, вместе с Фрэей умер бы и ваш ребенок, но я спасла девочку, сейчас она жива и здорова.
— Значит у меня родилась дочь?
— Да.
— Что, жену совсем никак нельзя было спасти?
— Вопрос стоял: либо — либо. Выжить мог только кто-то один — либо мать, либо ребенок. Плохой, неопытный акушер не смог бы спасти ни ту, ни другую. А на хорошего, который смог бы спасти мать, но погубил бы ребёнка, у твоей Фрэи попросту не было денег! Девочку могла спасти только я — именно это я и сделала.
— Но почему ребенка, почему не Фрэю?
— О, у тебя, Стуб, очень необычная дочь. Звезды открыли мне, что от её жизни зависит судьба всего нашего мира.
— Что за чушь ты несёшь, причём здесь звёзды? — поморщился Стуб.
— Хочешь верь — хочешь не верь, но лично я убеждена, что высшими силами было позволено мне стать Повелительницей Ночи на острове Розы лишь для того, чтобы я помогла появиться на свет вашему с Фрэей ребенку.
— А зачем ты похитила моего ребенка?
— Что же я, по-твоему, должна была оставить беспомощного младенца умирать радом с остывающим трупом матери? — возмутилась ведьма.
— Ты так торопилась унести мою дочь, что даже не позаботилась прикрыть остывающий труп её матери.
— Извини, но у меня была серьёзная причина торопиться. Когда ребенок, наконец, полностью вышел из утробы матери, до рассвета оставалось совсем немного времени. Пришлось всё бросить, как есть, и удирать со всех ног… Кстати, и эта ночь уже подходит к концу, пора прощаться и расходиться.