Знахарь расстарался на славу, он работал не щадя сил, и, когда закончил, сам едва держался на ватных от усталости ногах, но оба его пациента к концу дня на ногах стояли твёрдо. Большинство ран на телах гарала и ютанга превратились в едва заметные рубцы, а те, что ещё не до конца затянулись, покрывали крепкие, хорошие корочки болячек, которые, по заверению целителя, должны будут отвалиться уже к завтрашнему утру.
Пока знахарь врачевал их с Ремнём раны в хорошо охраняемом дворце Серого Пера, как и предполагал Балт, конфликт между зуланами разных кланов (в первую очередь тех, что полностью лишились руководящей верхушки) стал мало-помалу обостряться. А началось всё с того, что ни во дворце, ни в соседних с ним домах на улице Жёлтого Тюльпана разъярённой толпе зуланов десяти кланов не удалось отыскать ни одного члена клана Жёлтого Тюльпана. Все зуланы этого подлого клана, как сквозь землю провалились. Сбежать с острова можно было одним единственным способом, поэтому с опустевшей улицы толпа зуланов-мстителей устремилась в бухту Норки.
Здесь их поджидало очередное разочарование — среди полусотни кораблей, стоящих в бухте, не было ни одного с вензелями клана Жёлтого Тюльпана. Стражники Фильтровального канала (в этот роковой день единственный вход-выход в бухту охранял сборный отряд зуланов трёх кланов: Рваной Цепи, Спящей Черепахи и Свирепого Шершня) рассказали столпившимся на берегу бухты зуланам, что все четырнадцать кораблей клана Жёлтого Тюльпана покинули бухту Норки сегодня на рассвете. Последний вошёл в канал за несколько минут до начала отлива и, в отличие от тринадцати предыдущих, не торопился его покидать. Чтобы узнать причину задержки, на корабль спустились несколько стражников. Капитан объяснил им, что дожидается пассажиров, которые не успели попасть на корабль до отлива и попросил стражников, когда на берегу бухты появятся опоздавшие зуланы клана Жёлтого Тюльпана, пустить их к себе на смотровую площадку и помочь спуститься на его корабль. Свою просьбу капитан подкрепил толстым мешочком золота. Подобный вариант, с ожиданием в Фильтровальном канале опаздывающих пассажиров, был для Норки Паука делом вполне обыденным, поэтому удовлетворённые объяснениями и щедрой платой за пустяшные услуги стражники поднялись обратно на смотровую площадку и успокоили своих товарищей. Ещё примерно через час прибыли опоздавшие пассажиры — небольшой отряд зуланов клана Жёлтого Тюльпана, всего около двадцати человек (вероятнее всего, сбежавший с Совета Лабур и пятеро его ютангов были как раз в этом отряде; гарал и его помощники переоделись простыми зуланами, поэтому никто из отряда стражников канала их не узнал). Как и было уговорено стражники помогли опоздавшим спуститься на корабль, после чего он сразу же покинул Фильтровальный канал и, расправив паруса, устремился вдогонку за остальной флотилией.
После того, как стало ясно, что весь клана Жёлтого Тюльпана, до единого человека, сбежал с острова, и из-за отлива невозможно немедленно отправиться за ними в погоню, дальнейшие события в Норке Паука развивались по вполне предсказуемому сценарию. Ответственность за преступление клана Жёлтого Тюльпана, зуланы которого оказались вне пределов досягаемости разъярённой толпы, вдруг, ни с того, ни с того, переложили на дружественные с ним кланы Свирепого Шершня и Острых Ножей. На несчастных зуланов этих двух кланов посыпались упрёки в пособничестве предателям. И если бы не личное вмешательство гарала и ютанга клана Острых Ножей, которые предъявили жаждущей крови и мщения толпе свои многочисленные раны, нанесённые их якобы союзниками, кровавая бойня началась бы в этот же день прямо на берегу бухты.
Общий хаос на Норке Паука усугублял ещё и тот факт, что убийцами клана Желтого Тюльпана была вырезана практически вся руководящая верхушка Организации. Добрая половина кланов лишилась не только гаралов, но даже и ютангов. Внутри этих обезглавленных кланов тут же появилось множество гаралов и ютангов, якобы чудом уцелевших в бойне на Совете Одиннадцати. И вокруг каждого подобного ушлого «счастливчика» собирался отряд его преданных сторонников (как правило состоящий из друзей зулана-самозванца), готовый силой своих мечей и топоров кому угодно доказать правоту своего «господина».
В довершение к вышеперечисленным бедам, из доверенных источников Балт узнал, что многие кланы уже начинают отправлять почтовых голубей итанам своих кланов, с приказом бросать все дела и вместе с отрядом немедленно плыть в Норку Паука. А это означало, что через неделю-другую сюда прибудут десятки, а то и сотни тысяч лангов, и крохотный островок утонет в крови,
Очень скоро узкие улочки Норка Паука превратятся в поля кровопролитных сражений — бессмысленных и беспощадных, в которых не будет ни правых, ни виноватых, и все будут остервенело драться против всех.
Балт не хотел ввязываться в неминуемую свару между кланами, а раз так, то ему оставалось одно — уносить ноги с острова, пока ещё отсюда можно было сбежать. Главе клана Серого Пера уже давно хотелось вырваться на океанский простор из опостылевшей Норки, и вот, наконец, ему представилась такая возможность.
Как один из трёх уцелевших в побоище гаралов, Балт законно претендовал на титул правителя Норки Паука и считался чрезвычайно опасным соперником для других кандидатов. Поэтому его намерение покинуть остров (и забрать с собой ещё одного реального претендента на владычество — своего ютанга) не встретило ни малейшего сопротивления со стороны руководства остальных девяти кланов. Более того, соперники Балта были готовы сами во всю мощь своих легких дуть в паруса корабля, уносящего из Норки Паука его самого и его опасного помощника.
И вот поздним вечером того же дня Балт и Ремень покинули дворец клана Серого Пера и под охраной отборной сотни зуланов отправились в бухту Норки Паука. Здесь они вместе с зуланами беспрепятственно перебрались на большой трёхмачтовый корабль и, дождавшись прилива, покинули остров…
А на рассвете следующего дня в окно каюты Балта влетел белый голубь, к лапке которого была прикреплена записка.
Заинтригованный гарал быстро поймал птицу, снял с её лапки свёрнутый в трубочку листочек, развернул его и прочёл примерно следующее:
Уважаемый, Балт!
Если вам дорога жизнь ваших друзей, прикажите немедленно развернуть корабль и плыть дальше строго на северо-запад. Примерно через два часа вы увидите в океане белую лодочку. В ней будут находиться небезызвестные вам сэр Лил, сэр Стьюд и господин Шиша. Поторопитесь, иначе они погибнут.
Под запиской не было ничьей подписи, она была написана ровными печатными буквами, эти две особенности навели Балта на мысль, что автор замаскировал свой почерк из-за боязни быть узнанным. Среди присутствующих на корабле людей о Лиле, Стьюде и Шише мог знать только Ремень, он же, как ютанг, имел доступ к почтовым голубям клана Серого Пера и мог запросто прихватить с собой парочку на корабль, и, наконец, его почерк был великолепно знаком Балту. Вывод напрашивался сам собой.
Балт вызвал к себе в каюту ютанга, предъявил ему записку и потребовал объяснений. Но, вопреки ожиданиям гарала, Ремень категорически отрицал своё причастие к этому забавному утреннему происшествию с почтарём и клялся, что никакой записки Балту не отправлял.