– Э-э-э… – покраснел Харри. – Мне надо…
– Посоветоваться с шефом? – голос Козазель был холоден, как труп из морозильника.
– Да. Нет. То есть… – заметались мысли юного шаурмоеда. – Мне надо… надо по-маленькому.
И Харри побежал к кустам.
Старый друг лучше новых двух.
Пословица
В кабинете Мастдая властвовал полумрак. Глюкообильный совершал вечерний обход школы.
Одинокий Штирлиц сидел за ректорским столом и задумчиво раскладывал спички. Прозрачные пальцы норовили проскочить сквозь мизерные деревянные палочки, поэтому разведчик сохранял максимальную концентрацию.
Двигать небольшие предметы Штирлиц научился, вдохновившись примером привидения из художественного фильма «Призрак». Консервные банки штандартенфюрер пока пинать не умел, но фигурки из спичек составлял. По старой памяти.
– я прошу, хоть не надолго, боль моя, ты покинь меня, – тихо ворожил Штирлиц.
Надо признать, разведчик был сильным магопривидением. Вот и сейчас облаком, сизым облаком его боль полетела к родному дому.
Где-то далеко пошли грибные дожди, а в маленьком саду, прямо у реки, созрели вишни, наклоняясь до земли.
Но, к сожалению, память Штирлица была укрыта такими большими снегами, что он совершенно не помнил, где, в принципе, его дом. Оставалось лишь кропотливо собирать потешную спичечную фигурку Мастдая Глюкообильного. Озорной Штирлиц назвал свою картинку «Жаль, что он так и не научился кататься на лыжах».
Вдруг в шкафу застучало. Штирлиц насторожился.
Стук повторился. Это был не тупой монотонный стук дятла и не беспорядочная дробь кулака вернувшегося с попойки пьянчуги… В причудливом ритме ударов разведчик угадал азбуку Морзе.
– Эх, сюда бы радистку Кэт, – досадливо прошептал Штирлиц, впервые остро пожалев, что некогда прогулял в разведшколе все занятия по морзянке.
Стук усилился.
– Да открыто, блин! – вскрикнул штандантерфюрер.
Дверца шкафа немедленно отворилась, и оттуда выглянул Мюллер – такой же призрак прошлого, как и Штирлиц, только плохиш.
– Привет, Исаев! – Мюллер одарил старого сослуживца своей знаменитой ехидой улыбочкой. Как дела, шпионище вы мой ненаглядный?
– Во-первых, не шпион, а разведчик, – сухо ответил Штирлиц. – А во-вторых, спасибо, неплохо.
– Ага. Значит, могло быть и лучше, – удовлетворился визитер.
Тот-кто-Исаев перешел в атаку:
– Чего тебе тут надо, рожа фрицевская, прихвостень Зла, преступник против человечества?..
– Продолжайте, друг мой! Ваши слова ласкают сердце старика!.. – заржал Мюллер.
Штирлиц осадил:
– Итак, что тебе тут надо?
Мюллер вышел из шкафа и сел на свободный стул.
– Между нами, призраками… Ну, и бывшими соратниками по партии… Что задумал Мастдай?
Наш прославленный разведчик взыграл красивой бровью:
– Вот так наглость! Ты без приглашения вваливаешься в кабинет Глюкообильного, а я тут же рассказываю о планах моего работодателя… Где логика?
– Логика, мой дорогой Штирлиц, в оплате, торжественно изрек Мюллер, закидывая ногу на ногу.
– Сколько? – включился в игру Исаев.
– Два миллиона рейхсмарок. Да не напрягайтесь вы так, юморю, – пошутил агент врага и тут же взял быка за рога. – И даже, представьте, не в евро. я ведь отлично знаю, что вы тут под домашним арестом. Хочется на свободу-то?
Да, старый пройдоха знал, на какую мозольку наступить.
Однако и Штирлиц был не валенок.
– Ты можешь гарантировать мою депортацию? – сощурился он.
– Честное гестаповское! – пылко воскликнул Мюллер.
Штирлиц внутренне хмыкнул: он знал истинную цену стариковских обещаний.
– Клянись фюрером! – отрезал разведчик. Мюллер замялся.
«Врет», – подумал Штирлиц.
« Гад! » – подумал Мюллер.
Старик потер шею, справился с нервным тиком, поймав глаз рукой, и как бы сдался:
– Клянусь фюрером!
– Так-то лучше, – как бы поверил Штирлиц.
Мюллер посмотрел на него самым честным взором в мире, показывая, что как бы поверил в то, что Штирлиц как бы поверил в то, что старик как бы не врет.
Чертовски сложная эта штука – шпионская игра…
– Как ты меня депортируешь? – невинно поинтересовался разведчик, отлично зная, насколько прочную защиту наколдовал персонально для него Мастдай: броня-непробивайка!
– Легче легкого. В здоровом теле здоровая портация.
– Хм… Вариант! – просиял Исаев. – Планы Глюкообильного, говоришь? Слушай и конспектируй, старый лис.
Мюллер сосредоточился.
– Мастдай сейчас занят тремя делами сразу. Самое важное, по моим ощущениям, – пристройка к Хоботасту. Ректор с утра до вечера выбивает средства в Департаменте Открытий Чудных и Просвещенья Духа. Если смету утвердят, то будет возведен синхромаготрон, генерирующий магию Разумного, Доброго, Вечного. Это настолько важный проект, что обстановка секретности вокруг него похожа на кладбищенскую новогоднюю ночь, – Штирлиц явно разоткровенничался. – Вторая штука весьма щепетильна. Прямо изменником Родины себя чувствую… В общем, под Цитадель Зла роется подкоп. По легенде, строят метро в Тамбове, но на самом деле неуклонно приближаются к вашему форпосту. Гномы шарашат по пять норм. Им сказали, что у вас там эль халявный. Мастдай осуществляет магическое прикрытие. Вот… Ну, и этим двум делам сильно помешал побег трех детишек. Представляешь, скандал на всю школу! А ведь всего лишь хулиганы, двоечники, злодеи… Ваш контингент, короче. Куда ломанулись, зачем? Мастдай не знает, да и некогда. Он эту проблему на Бабаянуса повесил, а сам с утра в Департамент за деньгами ушуршал… Кажется, всё.
– Что ж, Гретхен с брони – «Тигру» легче… Спасибо, дружище, – Мюллер встал и похлопал Штирлица по плечу. – А теперь нам пора. Готов?
– Так точно.
– Вот ответ истинного арийца! – похвалил Мюллер и сплел заклинание. – Телепортвешок – это по нашему!
Раздался оглушительный треск молний, заклубился сизый дым, и запахло серой.
Через сущие мгновения это волшебное явление пропало. Штирлиц так и остался сидеть в кресле Мастдая, а Мюллера нигде не было.
Потом снова бухнуло – вернулся старый фриц.
– Не судьба, Исаев, – развел он руками, ехидно глядя на убитого горем Штирлица. – Счастливо оставаться.
И Мюллер телепортвешокнулся насовсем.