– Отлично понял, сэр.
Пуаро набросился на омлет.
– Это дело приобретает все более сложный характер, – сказал он. – Нужно действовать крайне осторожно. В противном случае убийца нанесет новый удар.
– Тогда вы его точно поймаете.
– Вполне вероятно, но сохранить жизнь невиновному важнее, чем поймать убийцу. Мы должны действовать очень осторожно.
Когда мы пришли, Тереза Аранделл собиралась уходить.
Она выглядела очень привлекательно. Маленькая шляпка самого шикарного фасона была лихо надвинута на правый глаз. Я невольно про себя улыбнулся, вспомнив, что на Белле Таниос вчера была шляпка того же фасона, но явно из дешевого магазина, и носила она ее, как заметил Джордж, на затылке, вместо того чтобы сдвинуть набок. Я хорошо помнил, как она все выше и выше ее сдвигала, не жалея своей прически.
– Мадемуазель, могу ли я рассчитывать на минуту-другую вашего времени, – вежливо обратился к ней Пуаро, – или вы сейчас спешите?
– Не волнуйтесь, – засмеялась Тереза. – Я всегда опаздываю по крайней мере минут на сорок пять. Сегодня опоздаю на час, какая разница.
Она провела его в гостиную. К моему удивлению, с кресла возле окна поднялся доктор Доналдсон.
– Ты ведь уже встречался с мосье Пуаро, правда, Рекс?
– Мы виделись в Маркет-Бейсинге, – сухо отозвался Доналдсон.
– Вы тогда делали вид, будто жаждете увековечить жизнь моего деда-алкоголика, – сказала Тереза. – Рекс, мой ангел, ты можешь идти.
– Спасибо, Тереза, но мне кажется, и я имею на то все основания, что мне лучше присутствовать при разговоре.
Последовала короткая дуэль взглядов. Глаза Терезы приказывали, Доналдсона – не уступали.
– Ладно, оставайся, черт бы тебя побрал! – вспыхнула она.
Как ни в чем не бывало доктор Доналдсон уселся обратно, положив на ручку кресла книгу. Это была книга о гипофизе [68] , успел заметить я.
Тереза устроилась на своей любимой низенькой скамеечке и нетерпеливо взглянула на Пуаро.
– Ну что, видели Первиса? Что он говорит?
– У него имеются некоторые соображения, мадемуазель, – неопределенно отозвался Пуаро.
Она задумчиво на него посмотрела. Затем украдкой на доктора. Мне показалось, что этим взглядом она остерегала моего друга.
– Но я предпочел бы доложить вам о них позже, – продолжал Пуаро, – когда мои замыслы обретут большую определенность.
Слабая улыбка мелькнула на губах Терезы.
– Я сегодня вернулся из Маркет-Бейсинга, где у меня был разговор с мисс Лоусон. Скажите мне, мадемуазель, в ночь на тринадцатое апреля – помните, в тот день были закрыты все банки из-за Пасхи, – в ту ночь вам не случалось стоять на коленях на лестнице, после того как все улеглись спать?
– Что за странный вопрос, уважаемый Эркюль Пуаро. Для чего мне было там стоять?
– Вопрос, мадемуазель, состоит не в том, для чего, а стояли или нет?
– Не знаю. Вероятнее всего – нет.
– А мисс Лоусон, представьте, утверждает, что стояли.
Тереза пожала изящными плечиками.
– Это имеет значение?
– Очень большое.
Она впилась в него взглядом, не забыв состроить любезную мину. Пуаро отвечал ей тем же.
– Какое-то идиотство! – вдруг выпалила Тереза.
– Pardon? [69]
– Определенно идиотство! – повторила Тереза. – А как по-твоему, Рекс?
Доктор Доналдсон кашлянул.
– Извините меня, мосье Пуаро, но в чем состоял вопрос?
Мой приятель развел руками.
– Вопрос был самый простой. Кто-то забил гвоздь в плинтус на площадке лестницы, а потом замазал его коричневым лаком, чтобы шляпка не бросалась в глаза.
– Это что, новый вид черной магии? – спросила Тереза.
– Нет, мадемуазель, все гораздо обыденней и проще, нежели вы полагаете. На следующий вечер, во вторник, кто-то привязал к гвоздю нитку, а другой ее конец – к балюстраде, в результате чего мисс Аранделл, выйдя из комнаты, задела эту нитку ногой и рухнула с лестницы.
Тереза шумно втянула в себя воздух.
– Это был мячик Боба!
– Pardon, но это не так.
Наступило молчание, которое нарушил Доналдсон.
– Прошу прощения, но какое у вас имеется доказательство относительно этого заявления? – тем же педантичным голосом тихо спросил он.
– Гвоздь, письмо, написанное рукой мисс Аранделл, и, наконец, то, что мисс Лоусон видела собственными глазами, – так же тихо ответил Пуаро.
– Она говорит, что это сделала я, да? – обрела голос Тереза.
Пуаро ничего не ответил. Только наклонил голову.
– Это вранье! Ничего подобного я не делала.
– У вас была иная причина стоять на коленях посреди лестницы?
– Не стояла я ни на каких коленях ни на каких лестницах!
– Не делайте опрометчивых заявлений, мадемуазель!
– Меня там не было! Ночуя у тетушки, я вообще никогда не выходила из своей комнаты до самого утра.
– Мисс Лоусон узнала вас.
– Она, наверное, спутала меня с Беллой Таниос или с одной из горничных.
– Она утверждает, что это были вы.
– Она лжет!
– Она узнала ваш халат и брошь.
– Брошь? Какую брошь?
– Брошь с вашими инициалами.
– Ах эту! Какая же она мелочная лгунья!
– Так вы все-таки отрицаете, что это вас она видела?
– На все ее небылицы я вам столько наговорю…
– Хотите сказать, что вы умеете лгать лучше, чем она, да?