— Скажите, Франсуа, монсеньор прибыл в замок с большой свитой? — поинтересовался я.
— Да как вам сказать, — пожал плечами де Малерб. — Приблизительно половина присутствующих здесь гостей из его свиты. Это не считая полусотни копейщиков, которых я видел во дворе.
Судя по всему, монсеньор Доминго не слишком доверял своему старому знакомому, если приехал к нему на свадьбу с такой многочисленной охраной. Впрочем, дороги Лангедока действительно были небезопасны — в этом я мог убедиться на собственном опыте. Так что же все-таки связывает всесильного инквизитора с бароном де Вильруа? Эта мысль не давала мне покоя… И кое-какие предположения на сей счет у меня появились. В основе этой дружбы наверняка лежала корысть. Громадные ценности были изъяты у лангедокцев во время крестового похода, но далеко не все из них попали в папскую казну. Очень многое осело в замке Вильруа. Но, разумеется, далеко не все, ибо львиную долю из награбленного барон Артур вынужден был передавать в руки ненасытного монсеньора Доминго. Инквизитор, судя по всему, был наводчиком при бароне-разбойнике. И действительно, кто лучше монсеньора знал маршруты отправляемых из Лангедока караванов с награбленным золотом? А что касается барона, то он, похоже, бесчинствовал не только в горах, но и на равнине.
— Я слышал, дорогой Франсуа, что Артур де Вильруа чернокнижник?
Малерб вздрогнул. Лицо его сначала побелело, а потом покраснело. С ответом он не спешил, похоже, заподозрил во мне провокатора.
— Мне об этом ничего не известно, — наконец с трудом выдавил он из себя. — Да мало ли что у нас болтают.
— Например, о волкодлаках, — с обворожительной улыбкой подсказал я ему.
— И о волкодлаках тоже, — кивнул Франсуа.
— Я где-то слышал, что имя Артур в переводе с какого-то языка означает «медведь».
— Что вы хотите этим сказать, рыцарь де Руж?
— Только то, что сказал, господин де Малерб. Хотите совет, дорогой Франсуа? Уезжайте отсюда, и как можно быстрее.
— А кто вы такой, чтобы давать мне советы?
— Я демон. Инкуб. У вас есть ко мне еще вопросы?
Малерб отшатнулся:
— Вы шутите?
— Кто же станет шутить такими вещами, юноша, да еще в присутствии великого инквизитора монсеньора Доминго. Вы приехали не на свадьбу, дорогой друг, вы приехали на похороны. В этом замке в сегодняшнюю ночь прольются реки крови. Это действительно будет турнир, но только с участием нечистой силы.
По-моему, я говорил убедительно и достаточно откровенно. Каким бы храбрецом ни был Франсуа де Малерб, но сердце его должно было дрогнуть после моих слов. Оно и дрогнуло. Молодой человек круто развернулся на каблуках и направился к выходу. Мне же не оставалось ничего другого, как последовать вместе с остальными гостями к накрытому пиршественному столу.
— А как же обряд бракосочетания? — шепотом спросил я у своего соседа справа, представившегося господином Клотье.
— Так ведь он уже состоялся, — удивленно глянул на меня толстый, добродушный дядька. — Монсеньор Доминго только что обвенчал новобрачных.
Самое время было поздравить Анастасию Зимину с удачным браком, но с этим я как раз не спешил. Более того, старался держаться за столом скромнее скромного, дабы не привлечь к себе ее внимания. Я и место себе выбрал на противоположном от новобрачных конце стола среди не самых знатных гостей. Впрочем, и здесь царило оживление, вызванное, видимо, крепким лангедокским вином. Должен признать, что барон Артур явил себя щедрым хозяином. Стол буквально ломился от яств. А уж вино и вовсе текло рекою.
— А почему вы не пьете, благородный рыцарь де Руж?
— У меня изжога, почтеннейший Клотье. Кроме того, я принес обет святому Фоке, что не притронусь к вину и яствам до тех пор, пока благородная Анастасия не станет женой благородного Артура.
— Но ведь она ею некоторым образом уже стала, — удивился мой неугомонный сосед.
— Я имею в виду брачную ночь, господин Клотье. А вы, насколько я понимаю, негоциант?
— Да, сир.
— Помогаете барону сбывать награбленное?
Господин Клотье едва не захлебнулся вином, которое как раз в этот момент непредусмотрительно принял. Мне пришлось похлопать купца по спине, дабы наш славный пир не лишился раньше времени одного из своих самых активных участников.
— Я не понимаю, — выдавил наконец из себя отдышавшийся господин Клотье. — Я честный человек.
— Не сомневаюсь, — поддакнул я. — Да и не стал бы оборотень проворачивать дела с прожженным жуликом.
— Какой еще оборотень? — выпучил на меня глаза Клотье.
— Я имею в виду барона Артура.
— Ах, вы об этом, — с облегчением вздохнул купец. — А вы шутник, сир Вадимир. Как вы меня напугали. Вы ведь из свиты монсеньора Доминго?
— Я самый близкий к нему человек. У монсеньора возникли кое-какие подозрения по поводу барона Артура.
— Но ведь это же сказки! — возмутился господин Клотье. — Суеверия. Мало ли что наплетет простонародье. Нельзя же из-за пустых басен рушить хорошо налаженное дело. Монсеньор Доминго, не в обиду ему будет сказано, слишком уж увлекся борьбой с ересью.
— А для вас дело прежде всего?
— Разумеется. Я ведь купец.
— Так вы говорите, что это всего лишь легенда?
— Уверяю вас, рыцарь де Руж. Я эти байки слышу уже не первый десяток лет. Вы не найдете здесь у нас в округе замка, с которым не связывали бы подобного рода легенду. Замок Вильруа в этом ряду не исключение. Подобные слухи ходили и про отца барона, и про его дедушку, и даже прадедушку.
— А матушку барона вы тоже знали?
— Знал. Очень достойная была женщина. И очень набожная.
— Скажите, а куда подевалась Луиза, прежняя невеста барона?
— Она умерла. — Клотье залпом осушил золотой кубок. — Простудилась. Так и передайте монсеньору Доминго. Если он и дальше с таким же рвением будет искоренять ересь в нашем краю, пользуясь непроверенными слухами, то у нас скоро вообще не останется благородных сеньоров.
— Значит, в оборотней вы не верите, господин Клотье?
— Нет, конечно. Я живу в Лангедоке вот уже пятьдесят с лишним лет и ни разу не видел волкодлака. Хотя рассказов об оборотнях наслышался сверх меры.
— Я думаю, что вы заблуждаетесь, почтеннейший Клотье. Точнее, я знаю совершенно точно, что с одним оборотнем вы знакомы.
— И кто же он? — спросил со скептической улыбкой купец.
— Ваш покорный слуга.
— А вы шутник, сир Вадимир. Не боитесь, что я расскажу об этом монсеньору Доминго?
— Нет. Вы, вероятно, в курсе, дорогой Клотье, что сам монсеньор исчадие ада?
— Заметьте, сир Вадимир, эти слова произнесли вы, а не я.