— Коломана я беру на себя. А вам удастся уговорить гарнизон сдаться?
— Вне всякого сомнения. И гоблины, которых в крепости большинство, и люди боятся и ненавидят Коломана.
— Скажите своим гоблинам, что я хороший знакомый волота Имира и приехал сюда по его поручению. Балдерук вам поможет. А почему жрец Коломан до сих пор никак себя не проявил?
— Он не любит солнечного света и среди бела дня без крайней нужды не выходит из своей каменной норы. Но он, разумеется, уже знает о вашем прибытии, Великий Магог. Будьте осторожны, Вадимир, жрец Коломан умен и хитер. Кроме того, он не самый последний маг в подлунном мире.
— Спасибо за предупреждение, Валерий Валентинович. Я очень надеюсь на вашу поддержку.
— Я ждал этого момента почти тридцать лет, — вздохнул Гераклус. — Можете на меня положиться, Великий Магог, — я не подведу.
На этом мы расстались с комендантом, полные великих надежд. Мой расчет на ведьму Анастасию оправдывался блестяще. Родственник великого жреца Киян впадал в экстаз прямо на глазах, к большому неудовольствию де Перрона. Менестрель, как известно, питал к Анастасии сердечную слабость. И на все предостережения заботливого Марка только досадливо отмахивался. Его невинная душа, поддающаяся искушению дьяволицы, была предметом наших неустанных забот. К тому же романтически настроенный поэт, чего доброго, своим неразумным поведением мог разрушить наши далеко идущие планы.
— Уймите Бернара, — попросил я Марка, — а то ему еше придет в голову вызвать колдуна на дуэль.
— А Киян колдун?
— Во всяком случае, обладает определенными магическими способностями. Пусть Анастасия будет настороже. Я надеюсь, ей хватит ночи, чтобы вылепить из этого поклонника Ящера покорного исполнителя своей воли?
— Хватит, — уверенно сказал Марк, знавший ведьму лучше нас с Крафтом. — А что будем делать мы?
— Мы отправимся с визитом к господину Коломану, весьма влиятельному в окружении нынешнего Гога.
— Так ведь ночь на дворе?! — удивился Крафт.
— Нынешней ночью все и должно решиться.
Дабы де Перрон не натворил глупостей, мы прихватили его с собой. Менестрель был страшно недоволен таким оборотом дела, но мне сейчас было не до переживаний влюбленного идиота. Я собирался с силами для нешуточной схватки с земноводным созданием, которое непременно следовало взять за жабры и заставить себе служить.
Проводник, приставленный к нам Гераклусом, подвел нас к солидному сооружению. Своими размерами оно превосходило дворец коменданта и было, вероятно, самым большим зданием в крепости. Ничего удивительного в том, что жрец поселился в храме своего божества, конечно, не было, но нормальный человек, по моему мнению, мог бы выбрать место для проживания повеселее. Ибо храм пугал робкое сердце уже своим фасадом, украшенным такими жуткими образинами, что они сделали бы честь голливудскому блокбастеру. Между прочим, имя Ящера обитателями крепости вслух не произносилось, их ужас перед монстром был столь велик, что они ограничивались местоимением «Он». Наш проводник начал приседать и падать ниц еще метров за двадцать до входа в храм. И похоже, ни за какие коврижки его не удалось бы затащить туда, где царил дух злобного божества. Мы оставили проводника на площади перед храмом, а сами проникли внутрь сооружения, подсвечивая себе путь факелами.
В храме царил мрак, еще более беспросветный, чем снаружи. Кроме того, здесь было сыровато и явственно ощущался уже знакомый нам запах болотной тины. Мы без труда обнаружили источник этого запаха — бассейн, очень похожий на тот, который мы с Марком однажды уже видели.
— Вы прихватили с собой пистолет, Чарнота? — забеспокоился при виде бассейна Крафт.
— Не беспокойтесь, Вацлав Карлович, у меня все под контролем.
Я поднял факел повыше, чтобы рассмотреть изображения на стенах. Эти, с позволения сказать, лики были высечены прямо в камне. Если они были фантазией художника, то, вне всякого сомнения, он нуждался в помощи опытного психиатра. Если же пришлось ваять их с натуры, то нам оставалось только выразить исполнителю свое соболезнование. Среди собрания жутких монстров особенно выделялся один, высеченный, в отличие от других, в полный рост. Видимо, он был тем самым Ящером, которому поклонялись в граде Катадже и его окрестностях. Злобный бог внушал уважение, чего там говорить. И даже я, много чего повидавший в последнее время, при взгляде на этого монстра испытал чувство, очень похожее на страх.
— Зачем ты пришел ко мне, царевич Вадимир, сын бывшего Гога?
В первое мгновение мне показалось, что заговорил Ящер, высеченный в стене, и я невольно вздрогнул. К счастью, я довольно быстро овладел собой и обернулся. В пяти шагах от меня стоял человек в темном балахоне, из-под капюшона выглядывало очень бледное в свете чадящих факелов лицо.
— Мы пришли к тебе, жрец Коломан, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Разве ты не рад видеть сына Великого Гога?
— С той поры утекло много воды, — глухо отозвался жрец. — Ты пришел слишком поздно, Магог. Твое место уже занято другими.
— С самозванцами я разберусь по-своему, жрец Коломан. А от тебя я жду послушания.
Претензия была нагловатой, что там ни говори, но в данном случае мне просто хотелось вывести из себя этого урода. Но Коломан, кем бы он там ни был, отличался выдержкой. Ни один мускул не дрогнул на его вполне человеческом лице, и только в темных глазах зажглись и погасли огоньки.
— Следуй за мной, царевич Магог, — произнес жрец. — Пред алтарем бога пустые разговоры неуместны.
Некоторое время мы шли по темным переходам храма. Коломан был довольно высок ростом и широк в плечах. Шагал он походкой решительного и уверенного в своих силах человека. На какой-то миг мне даже показалось, что Гераклус ошибается на его счет и мы имеем дело с существом своей породы, не столько искусным магом, сколько ловким обманщиком.
Наконец Коломан ввел нас в помещение относительно небольшое, но хорошо освещенное. Видимо, это были его личные апартаменты. Мы загасили факелы в стоящем у порога деревянном ушате и торжественно уселись в предложенные нам кресла. Не могу сказать, что этот зал был обставлен с вызывающей роскошью, но золотых и серебряных безделушек здесь было в избытке. И все они так или иначе относились к культу Ящера, служителем которого был их владелец.
— Я уже отправил к Якуну гонца, царевич. Думаю, что ответ Нового Гога будет однозначен.
— Иными словами, нас казнят?
— А вы рассчитывали на другой прием, наивный юноша?
— Я полагал, что самозванец падет ниц перед величием законного владыки.
Коломан закудахтал, в принципе это кудахтанье можно было бы посчитать смехом, если бы не глаза жреца, горящие откровенной злобой.
— Вы отдаете себе отчет, юноша, у кого собираетесь оспаривать власть?
— Увы, господин Коломан, я уже далеко не юноша. Разумеется, мне хорошо известно, что верховный жрец Якун, так называемый Новый Гог, лишь прикрытие для истинного Гога града Катаджа. Я имею в виду Ящера.