– Ну не Давпер же.
– Тайный ход – это хорошее известие. Очень хорошее. Если действительно так, то это многое меняет, – рейнджер поворошил палкой угли в костре, вспыхнувший жарче огонь заплясал рыжими бликами на его лице и стенах пещеры. – Бернат, а налей-ка мне своего рохесского.
– Это вот с радостью, господин Брис. С огромнейшей радостью! Вино – такая штука, что очень помогает размышлению, – эклектик вскочил и щедро плеснул в пустую чашку. – И много в нем мудрых мыслей плавает.
– Уж помню. Особенно после нашей попойки в Ланерии, – отпивая маленькими глотками, Голаф скосил глаза на мастера Холига, потом повернулся к Астре. – Госпожа Пэй, может, не будем ссориться? М-м? – осушив чашу и отставив ее, он подошел к мэги.
– Вот! – торжествуя, сказал Бернат, подняв палец. – Вот и пришла твоя мудрость!
– Помнишь, тогда с трупником? – опустившись на колено у трона, рейнджер взял ее руку. – Тогда ты очень помогла мне, хотя я и много ворчал, что ты влезла не в свое дело.
– И ты мне с тех пор должен сорок сальдов. Я не злопамятная, Голаф. Просто у меня память невероятно хорошая. Все помню до мелочей, – протянув рейнджеру вторую руку, она встала. – Бернат, милый, налей мне тоже.
* * *
Храм Абопа, сложенный из гладких, цвета запекшейся крови, плит был похож на трехступенчатую пирамиду с толстыми рифлеными колоннами у входа и галереей на втором ярусе, украшенной черными идолами. Высокие, в пять-шесть человеческих ростов стены надежно охраняли внутренний двор. Над восточными воротами и по углам возвышались круглые сторожевые башни. Оглядевшись, Давпер еще раз убедился, что взять приступом обитель змеепоклонников его абордажникам будет не по силам. Если же пустить с катапульты бочки с взрывающимся порошком, то можно наделать большого шума, даже разнести часть стены и пару башен со стороны моря, открыв путь головорезам Бота. Только бочек имелось всего четыре, этого бы вряд ли хватило – заряды могли не попасть в цель, и даже попади они все точно в основание стены, не было никакой уверенности, что прочная многослойная кладка рухнет. Поэтому не стоило рисковать. Пока не стоило большую проблему с картой решать маленькой, для кого-то смертельной войной. Да и зачем, если была милая Астра Пэй, и был еще другой путь – путь мирных, почти дружеских отношений со жрецами, на который Хивс возлагал надежды с самого начала.
– Я в трепете! – почти без фальши сказал Давпер, поглядывая на чернокаменный алтарь посреди двора, из которого, словно огромные черви торчали ржавые скобы. – Великий Змей приходит прямо сюда? Неужто вы можете видеть явление сына всевластного Абопа? – спросил он верховного жреца.
– Два раза в год. И будет так, пока среди дев земных он не отыщет ту, которая станет не пищей ему, а женой, – ответил Хемихех, промокая лысую голову, татуированную сдвоенным зигзагом, идущим от переносицы. – Благодарю, Хивс, за то, что вы сделали. И Абоп одарит вас своей милостью, будь вы в море или на земле, – он поднял посох с обсидиановой головой змеи, ярко блестящей на солнце, и прочертил в воздухе руну Дагаз. – Обычно дев, отмеченных божественным именем, привозят сюда пираты и продают за большие деньги. Может, вы желаете получит что-нибудь взамен? Совет или какую услугу?
– Мы же от чистого сердца. Наслышаны о могуществе вашего бога и сочли передать ему долгом дары. Но это еще не все. Эй, Бот, – Давпер махнул дородному абордажнику, стоявшему в отдалении рядом с Морасом. – Ну-ка давай подношение.
Бот подбежал тяжкой трусцой, прижимая к животу бронзовый ларец.
– А вот оно, ваша змеистость. Вот, – он откинул крышку, с торжеством показывая украшения из серебра, золотые бляхи и склянки с дорогими ароматными маслами. – Это для храму, чтоб и вам, и Змею сыто жилось.
– Эх, дурак, – тихо и с недовольством произнес Давпер, покосившись на него мутно-зеленым взглядом. – Извините его, достопочтимый Хемихех – не все матросы бывают умны. Здесь почти девять колтов серебра, золото и еще кое-что, – взяв у абордажника ларец, Хивс протянул его младшим служителям Абопа, застывшим статуями по правую строну от алтаря. – Надеюсь, вам будет от этого польза.
– Господин Хивс!.. – глядя на сияющие солнцем дорогие побрякушки, верховный жрец покачал головой. – Мы это, конечно же, используем. Во славу милости Его!
– Единственное… Вы знаете, у нас с капитаном Морасом есть одно желание. Мечта давняя,… – Давпер замялся, понимая, что сейчас наступил самый важный для него момент. И если либиец откажет, то на один из возможных путей к карте Кара-Маат станет меньше. – Святейший Хемихех, мы хотели бы видеть Змея своими глазами. Хотели бы посмотреть чудодейственный обряд целиком.
– В дни Таинства посторонним путь сюда закрыт, – хмуро сказал верховный жрец, капли пота снова густо выступили на его темно-бронзовом блестящем лбу. – Но я подумаю, господин Хивс. Подумаю, как и в чем мы можем сделать исключение. Только вы тоже подумайте, нужно ли вам это. Ведь Свадьба Аасфира не просто зрелище, которые греховники показывают любопытным на площадях северных городов.
– Это Священное зрелище, – с чувством проговорил Давпер. – Я все понимаю, мудрейший Хемихех. Именно поэтому мы так стремимся его видеть. Может быть, своим скромным участием заручиться расположением бога в наших морских скитаниях.
– И конечно, в самых далеких портах, говорить невежам о силе и власти его, – добавил подошедший ближе Морас. – Вы уже выбрали девушку из предназначенных для обряда? – поинтересовался он, скрывая волнение. Его больно покусывало опасение, что либийцы укажут на Аниту, несмотря на заверения Давпера, что если такое случится, то он найдет способ повлиять на решение слуг Абопа.
– Невеста будет названа в последний вечер, – ответил Хемихех и, коснувшись на своей шее пекторали, украшенной лазуритом и жемчугом, подал знак младшим из свиты унести ларец в храм.
– Хорошо, с вашего позволения, мы навестим святилище в ближайшие дни, – попрощавшись с либийцами и отвесив поклон Хемихеху, Давпер направился к выходу. Двое пиратов и Морас поспешили за ним.
Из северных ворот, служивших ритуальным входом, в море спускалась дорога, мощенная черным камнем и похожая на чешуйчатое тело аспида. С двух сторон поднимались мрачные скалы с кроваво-бурыми жилами разломов.
Остановившись у пришвартованной к причалу шлюпки, Давпер повернулся и с прищуром оглядел пейзаж – черную дорогу через небольшое ущелье, сухие кусты, уныло качающиеся на ветру, и стены величественного храма с зубатыми пестами башен.
– Крон Беспощадный, что ж теперь будет? Чем все кончится? – пробормотал он, хотя ответом на ум приходило благостное пророчество Кникии: «Наберись терпения и тогда все получишь. Все, что пожелаешь, вынесешь из их шетова храма», – все равно было тревожно. В какие-то мгновенья – даже жутко, будто в спину смотрел ядовитый глаз сына Абопа.
– А эта гадина не потреплет ли наш «Гедон»? – созвучно его мыслям спросил старший абордажник. – Ведь огромная, говорят. Девки худыжной ей только на один зуб.