– А потом устали, да? – язвительно ухмыльнулся Эмис. – Что дальше-то не поперлись?
– Сиддею стало плохо. Видимо, в рану попала какая-то местная зараза. Обезболивающие действовать перестали. Вот мы и решили вернуться и доложить…
– С вами все ясно. – Доктор повернулся к стоящему рядом полковнику Бельвею и рявкнул: – Расстрелять. Всех. Немедленно…
– И раненого? – растерянно посмотрев на Эмиса, осмелился уточнить он.
– А чем он лучше? Не мог потерпеть пару часов? Надо же, какая фифа… Что стоите, полковник? Выполняйте! Или вам нужна формулировка? Пожалуйста! За проявленную трусость в преследовании ОДНОГО ребенка, за потерю боевого духа, несовместимую с гордым званием защитника Урлии, за неспособность противостоять вооруженному ржавой железякой аборигену… Достаточно?! Или вы тоже боитесь?!
– Все будет сделано, как вы сказали, доктор! – облизав пересохшие губы, пробормотал полковник. – Через пять минут Вваш приговор будет приведен в исполнение.
– Отлично. Если что – я у себя… Нет. Буду в исследовательских лабораториях. И не забудьте отправить в то место человек десять потолковее. Пусть пройдут по течению километров пять-семь. И по дороге отловят пару местных – моим людям нужен материал для исследований…
Добравшись до палатки профессора Меддира, Эмис Ло кивнул отдавшему честь охраннику и, отодвинув в сторону полог, заглянул за прозрачную пленку, отгораживающую лабораторную зону от расчетно-аналитической аппаратуры. Иора там не оказалось!
– Профессор, вы где? – привыкая к тусклому освещению здоровенного помещения, крикнул Ло, и тут же получил ответ – Меддир выходил из раздевалки, видимо только что закончив очередной сеанс исследований.
– Тут я, господин Ло, – униженно глядя в глаза, пролепетал профессор.
– Есть что-нибудь новое? – довольно осклабившись, поинтересовался Эмис.
– Мне кажется, да… Материал, который получил доктор Пейнц, мне здорово помог. Мне кажется, что еще пару недель, и можно будет приступать к синтезу первых образцов…
– Ого, это меня радует… Как раз к этому времени мы закончим монтаж хранилища, боксов высшей защиты и… – потерев руки, ухмыльнулся Эмис, – испытательного полигона. Кстати, материала тут навалом… Представьте себе, профессор, позавчера ночью один из местных жителей, вооруженный какой-то отточенной железякой, умудрился отрубить руку одному из наших солдат и беспрепятственно уйти! Я просто в шоке…
– Ничего себе… – ошарашенно посмотрел на Эмиса Меддир. – Как так?
– Не знаю. Но этих трусов уже должны были расстрелять. Позорище… Хорошо, еще до генерала не дошло…
Представив себе гнев Ольстейда, Ло поежился – этот вояка вряд ли успокоился бы, даже расстреляв трусов лично.
– С ума сойти, отлучился на двое суток, и такие новости…
В этот момент снаружи раздался дикий вой сирен.
– Ого, как громко-то! Лейтенант!!! Что там происходит? – заволновался доктор, встревоженно прислушиваясь к происходящему.
– Пока не знаю, господин Ло! – ворвавшийся в палатку Коген вытянулся в струнку и преданно посмотрел на Большого Босса. – Разрешите отлучиться и выяснить?
– Беги… – чертыхнувшись, Эмис решил, что надо ускорить работы по обустройству лагеря. Отсутствие элементарных удобств, вроде сети коммуникации, действовало на нервы.
Коген вернулся минуты через три:
– Доктор! Группа аборигенов, пытавшаяся подобраться к перевалу, ведущему к нашему лагерю, попала на мины и подорвалась. Двое из них – насмерть. Полковник Бельвей просил передать, что вдогонку за пытающимися уйти людьми отправлены офицер и двадцать солдат.
– Отлично. Я хочу посмотреть на место происшествия…
– Позволите вас проводить?
– Солдат! Ты – на посту! – удивленно посмотрев на пытающегося прогнуться вояку, рявкнул Эмис. – Не забывайся!
– Извините, господин Ло! Больше не повторится, господин Ло!
– Заткнет кто эту сирену, или как? – сплюнув под ноги, Эмис кивнул Меддиру и вышел из палатки.
…Деревня гудела, как улей с дикими пчелами после того, как к нему наведался медведь: слух о том, что Снежный Барс, подняв с постели спящего Усая Горькую Весть, сорвал с него ожерелье старейшины и выбросил воина из дому, собрал на центральной площади деревни практически весь клан Ворона.
Глядя на униженное выражение лица стоящего на коленях у позорного столба бывшего старейшины, люди вполголоса перешептывались, однако желающих прервать негромкий разговор между Барсом и парой воинов племени желающих не находилось. Наконец, вождь принял какое-то решение и, повернувшись к ожидающим объяснений сельчанам, мрачно произнес:
– Вчера мой сын, Утренняя Заря, столкнулся на охотничьей тропе с шестью чужаками. Воины шли в направлении нашей деревни. Решив, что свидетель им не нужен, они попытались убить воина, однако просчитались – отрубив одному из них руку, Утренняя Заря выполнил свой долг – ушел от преследования и доставил в деревню дурную весть. Через час пятеро воинов отправятся по их следам, чтобы понять, откуда они пришли. Еще четверо оповестят всех охотников, находящихся на промысле, о том, что возможна война… Я сказал…
– Почему Усай у столба? – подал голос Бурный Поток, воин, не раз доказывавший, что не зря носит на поясе меч.
– Он, не сделав ничего для того, чтобы проверить сообщение Утренней Зари о появившемся неподалеку враге, обвинил его в трусости. Человек, для которого возможность унизить другого важнее благополучия в клане, не может быть старейшиной. Вот рука чужака, Усай! – забрав у сына сверток, Снежный Барс бросил его под ноги бледному, как смерть, старику. – Твой сын подтвердит, что на месте боя все было так, как сказал Утренняя Заря. Я забираю назад свое требование Права Крови – вести поединок с тем, кто забыл про долг перед кланом – ниже моего достоинства.
И еще… Если я не ошибаюсь, ты сказал, что мой сын зря преподнес Огненной Гриве Малые Дары. Так вот. ТЫ – СОЛГАЛ. Здесь, – он приподнял над головой здоровенный сверток, – достаточно меха для двух Больших Даров. Майке Огненная Грива! Преподношу тебе Большие Дары моего сына, воина клана Ворона Джамшера Утренней Зари. Примешь ли ты их, Женщина?
В наступившей на площади мертвой тишине девушка, вокруг которой тут же оказалось пусто, горделиво подняла голову, сделала несколько шагов вперед и, встав на колено перед обалдевшим от такого поступка отца Джамшером, громко, чтобы слышали все, повторила данную в лесу клятву.
– Обещаю быть тебе верным мужем, Женщина! – подняв ее с земли, Утренняя Заря прижал жену к груди и победно усмехнулся…
– Слышали? Отлично… А сейчас все свободны… Всем воинам, за исключением тех, которые уже получили от меня распоряжения, собраться в доме Войны через два часа… Я сказал…
Сельчане расходиться не торопились. Большинство с интересом посматривало на Рыжего Кабана, отца Майке, стоящего рядом с Сохатым и что-то оживленно обсуждающего. Наконец воин удовлетворился ответом брата и, повернувшись лицом в Джамшеру, кивком подозвал его к себе.