Дослушав рассказ Майке, Вовка, судя по всему, уже оклемавшийся от всего, увиденного там, на поляне, обалдело почесал затылок, положил руку на плечо Хвостику, сидящему рядом с девочкой, и пробурчал:
– Чип и Дейл спешат на помощь… Кстати, я не слышал начала рассказа, но есть маза, что эти ее усы и осы – противопехотные мины и их осколки… А этой гадости тут быть не должно… Вот вам, матушка, и ответ на ваш вопрос, «на хрена нас сюда кидануло»…
– Угу… Ситуевина становится яснее… – кивнул я и вдруг сообразил, что сон, который мне снился ночью, оказался в руку: – Вовка! Ты, Эрик и Оливия возьмете парнишку и сходите на разведку в эту самую долину Серого песка… А мы с Беатой навестим Иггера Завоевателя и передадим ему наши пожелания…
– Может, все-таки вместе? – задумчиво глядя на меня, спросил Глаз. – Быстренько сгоняем к этому хамскому королю, а потом – к этим гадским «зеленым»?
Видение с кровавыми следами, ведущими к Гошшару, все еще стояло у меня перед глазами, поэтому я отрицательно покачал головой:
– Нет. Пока мы разберемся с ситуацией там – ты соберешь информацию по долине и успеешь вернуться сюда. До Гошшара нам идти около недели. Несколько дней – там. Неделю – обратно… Вам – десять дней в один конец… Встретимся на постоялом дворе, где провели сегодняшнюю ночь. Главное – не лезьте на рожон, ладно?
– Вы – тоже… И береги мою супругу… – нежно посмотрев на Беату, попросил Вовка. – А то гарема я себе пока не завел, и оказаться холостым в таком юном возрасте мне пока отчего-то не хочется…
– Гарем, говоришь? – оказавшаяся на ногах Беата уперла кулаки в бока и, мрачно заглянув в полные любви глаза мужа, вдруг бросилась к нему на шею: – Хоть ты и редкий гад, Щепкин, но я тебя люблю!
– Может, возьмешь Оливию и Эрика, а мы сбегаем с Беатой? – прижав к себе Хвостика и поглаживая ее волосы рукой, спросил Вовка.
– Чего можно ожидать от местных, я более-менее представляю… – вздохнул я. – А «зеленые» – пока тайна, покрытая мраком… У троих вас больше шансов. Оливия и Эрик – спевшийся коллектив…
Тут Глаз ухмыльнулся:
– И вы с Беатой, тоже типа не первый день вместе…
– Угу… – не стал спорить я. – Кстати, присобачь к мальчишке автомед – рука срастется быстрее. Может, и он на что сгодится…
– Ладно, долгие проводы – пролежни на заднице… – согласившись с моими доводами, пробормотал Вовка. – Эй, Твикс! Выходим, как тело очнется и сможет начать передвигаться…
– А те, кто остались на поляне? – поинтересовался Эрик.
– Их до ближайшего села проводим мы с Беатой и Шакром. Не задуряйтесь…
– Кстати, может, спросить у ребят, хотят ли они нас сопровождать? – спросила Беата, глядя на Майке, испуганно ожидающую конца нашей дискуссии.
– А, ну да, она же сегодня без переводчика! – ухмыльнулся Глаз. – Эх, придется тряхнуть стариной…
– Только тряси поаккуратнее… – хихикнула Оливия. – А то оторвется…
Работа не клеилась: чертова «Ухмылка дяди Ёси» продолжала издеваться над Иором, упорно не давая создать штамм с нужными Эмису Ло характеристиками. Злой, как собака, доктор, считающий, что неудачи в исследованиях не что иное, как саботаж, всячески пытался ускорить процесс – сначала позволив всем ученым видеться с родными практически каждый день, а потом, поняв, что толку от этого мало, устроив две показательные казни. Смотреть, как умирают коллеги, с которыми приходилось общаться на разного рода конференциях, было невыносимо жутко: штамм 24/11 убивал за какие-то двадцать минут, в необходимых Ло мучениях, но передавался только через кровь. Только вот особого толка в этих казнях Меддир не видел – число тех, кто мог натолкнуться на искомое решение даже случайно, все уменьшалось, а страх того, что ты можешь быть следующим, частенько парализовывал мозги.
На душе вообще было отвратно: мало того, что штамм, убивающий его знакомых и друзей, выдумал Иор, так на его совесть каждый день тяжким грузом падали смерти аборигенов. Таких же людей, как он, Эмис Ло или генерал Ольстейд. Только разговаривающих на другом языке и чуть менее развитых, чем они. Десятки молодых женщин, попадающих в его лабораторию, как подопытные животные, через час—полтора сжигались в специально построенном для этой цели крематории, и мерзкий запах паленых костей не давал профессору спокойно спать по ночам. В первые дни, когда доктор Ло позволял приводить к Меддиру жену, засыпать еще удавалось – Лита, измотав его своими ласками, нежно мурлыкала под ухом, стараясь морально поддержать мужа, но с того момента, как Эмис отменил все свидания, Меддир спал часа по два от силы. И все глубже погружался в черную депрессию, не позволяющую нормально работать…
…Штамм 24/27 снова не получился. Убивал он просто замечательно – по меркам доктора Ло, естественно, – за какие-то пятнадцать минут девушка за толстым стеклом лабораторного бокса превратилась в груду покрытого сиреневыми пузырями окровавленного мяса, но… и он искомых свойств не проявил.
– Профессор! Как вы думаете, если вместо этой девчушки мы бы испытывали «Ухмылку» на ваших детях и жене, то это бы сильно вас простимулировало? – поинтересовался Эмис Ло, с интересом наблюдавший, как бедняга раздирает себе кожу ногтями, стараясь добраться до источника невыносимой боли.
– Это заставило бы меня ввести себе в вену 24/11, – до предела убрав громкость звука, доносящегося из бокса, пробормотал Меддир. – Все, что могу – я делаю. И ни казни, ни отсутствие свиданий не в состоянии изменить скорость моей работы. Разве что уменьшить. Потому, что в страхе за жизнь своих родных не так легко концентрировать внимание на отвлеченных проблемах.
– Я считаю по-другому… – ухмыльнулся Ло. – А попытки уклониться от выполнения задачи с помощью имитации самоубийства я не допущу. Вы, наверное, заметили, что со вчерашнего дня вместо одного сопровождающего около каждого из вас стали находиться по три солдата?
– Не смешите, профессор… – мрачно скривился Иор. – Что они понимают в моих исследованиях? Ну пусть у меня не будет возможности ввести штамм себе в вену. Плевать. Я же могу нарушить герметичность бокса, и, исследуя что-нибудь вроде 17/43, дать ему возможность попасть в атмосферу. Тогда я умру в несколько больших мучениях, но не один. Вместе с ними, с вами и со всеми, кто окажется в радиусе одного километра… Видите, на них лица нет… – профессор показал на лица офицеров, стоящих в паре метров от него.
– И вам не будет жалко своих родных? – удивился Ло.
– А что их жалеть, доктор? Причин сомневаться в ваших обещаниях у меня нет. И если по мне, то смерть намного лучше, чем перспектива оказаться в солдатском борделе. Для моей жены, я имею в виду.
Эмис с интересом посмотрел на профессора и улыбнулся:
– Убедительно, Иор. Пожалуй, в ваших мыслях что-то есть. Пожалуй, то, что ваши родные находятся в этом мире, ослабляет наши возможности для манипулирования… Убедили. Ваши дети и жена отправятся на Рокх…