Теперь впереди был дракон, и я слышал шум вбираемого воздуха. Сейчас он полыхнет огнем.
Полыхнул. И Морган и огнемет бледнели перед струей пламени в полтора метра диаметром, и струя эта приближалась ко мне со скоростью поезда «Москва — Санкт-Петербург». Я выставил вперед меч. Скорее инстинктивно, чем на что-то надеясь.
Лезвие Валькирии засветилось ровным желтым светом, когда разрезало струю пламени пополам. Разрубило огонь и направило его в стены по обе стороны от меня, камень сразу же начал краснеть.
Из темноты выскочили сэр Реджи и Теффас, они схватили гнома под мышки и поволокли за собой. Стрела Дри сгорела в воздухе на подлете к рептилии.
А поток пламени все не ослабевал, даже когда Кимли оказался в безопасности, скрытый изгибом коридора.
Теперь мне самому надо как-то отступать.
Было жарко — и от пламени дракона, и от нагретых им стен. Только эфес Валькирии оставался холодным. Пот струился по моему лбу и заливал глаза.
— Моей сестре рано оставаться вдовой! — крикнул Теффас.
Он проскользнул под потоком пламени справа от меня и помчался вдоль него к источнику пожарной опасности. Шагов за двадцать до дракона одежда на нем начала тлеть.
Интересно, что задумал этот сумасшедший эльф?
Последние десять метров он буквально пролетел в воздухе, бросив свое тело в прыжок а-ля неподражаемый Майкл Джордан. В его руке блеснул клинок.
Эльф был стройным и высоким, весил он, наверное, около семидесяти — семидесяти пяти килограммов. Плюс разбег, толчок и полет. И вся эта масса сконцентрировалась на кончике его меча, который по площади был равен нескольким миллиметрам. Это же чистая физика, джентльмены.
Стрелой чешую не пробить, а вот живым копьем, с ударом, равным более чем сотне килограммов…
Меч вонзился рептилии в шею, у самого основания головы, вызывая очередную порцию рева. Я на него уже не реагировал, то ли привык, то ли меня просто контузило. Дракон мотнул головой, словно отгоняя надоедливое насекомое, и пламя ушло в потолок.
Потолок такого издевательства не выдержал.
Эльф успел отскочить, когда сверху начали падать камни. Он помчался от дракона быстрее, чем мчался к нему, держу пари, что он мог обогнать стрелу, пущенную из собственного лука.
Я не успел и моргнуть, как он очутился рядом со мной.
— Бежим, сейчас все рухнет.
Он оказался прав. Не успели мы добежать и до поворота, за которым скрывались наши спутники, как сзади донесся грохот обвала и нас накрыло облаком каменной пыли.
Когда гора перестала трястись, булыжники перестали падать, а каменная пыль перестала кружиться в и без того несвежем воздухе, осев на полу, мы вернулись туда, где был погребен в своей каменной могиле дракон. Морган осветил место — на этот раз при помощи подаренного Брандом меча. По-моему, ему было все равно, что именно надо заставить светиться. Думаю, он мог бы извлечь свет и из собственной руки, но почему-то предпочитал неодушевленные предметы.
Зрелище было безрадостным. Прямо посреди прохода вырос завал из огромных булыжников. Почти поперек коридор перегораживала каменная плита.
— Тупик, — констатировал я.
— Нет, клянусь бородами моих предков! — крикнул гном и со всей силы вломил по булыжнику молотом.
Конечно, молот был предназначен для расщелкивания вражеских голов, но и с булыжником сработал хорошо. Булыжник раскололся на четыре части, которые скатились к ногам Кимли.
— Я прорублю проход в этой скале!
— Прорубишь, не сомневаюсь, — сказал Морган. — Но сколько тебе понадобится времени? Неделя? Две? Месяц?
— Пара часов.
Кимли явно переоценивал собственные силы.
— Мы даже не знаем, какой толщины завал, — спокойно заметил Теффас.
Лицо его было поцарапано осколком скалы, и кровь стекала по щеке. Кровь была красного цвета, и эльф, лишившись части своей красоты, стал больше похож на человека.
— У нас нет целой бригады гномов с молотами, кирками, лопатами и тачками для вывоза мусора, — сказал Морган. — Нам придется искать другой путь.
— Нет, — сказал Кимли.
Почему-то идея поиска другого пути вызывала у него полное неприятие. Позже я понял почему, и мне оставалось только сочувствовать бедолаге.
— Мы сделали здесь все, что могли, — сказал Морган, — Другой вопрос в том, что смогли мы слишком мало. Мы сразили Флакара Карадаса и отомстили за смерть твоих предков. Но здесь нам не пройти.
— Ты думаешь, в другом месте будет легче?
— Не думаю, — сказал Морган. — Но здесь это вообще невозможно. Даже я не смогу сдвинуть такую массу скалы за оставшееся у нас время. Неделя-другая подготовки, быть может, я бы и справился, но…
— А если мы не пройдем и там? — спросил Кимли. — Что тогда?
— Тогда мы умрем, пытаясь сделать это, — сказал сэр Реджи. — Но здесь мы не можем и этого, разве что все шестеро бросимся на свои клинки.
Судя по виду доблестного гнома, он был готов броситься на свой прямо сейчас. В глазах его стояли слезы.
Мы прошли еще пару километров. Двигаться в обратном направлении было тяжко. Все понимали, что сделать уже ничего нельзя и что и так сделано невозможное, однако легче от этого не становилось. Поражение есть поражение, чем ты его ни оправдывай.
Потом мы устроили небольшой привал, и Теффас позволил сестре перевязать свою рану. С повязкой на шеке он стал похож на незадачливого пациента зубного врача и невольно вызывал улыбки.
Ко мне подошел Кимли, он выглядел смущенным.
— Ты спас мне жизнь, — сказал он. — А я тебя даже не поблагодарил.
— Ты тоже спас мне жизнь, — сказал я. — Там, на башне Корда.
Кимли поморщился:
— Это другое. На башне Корда я сделал то, что должен был сделать. Тогда я спасал не тебя, а шанс для моего народа. Ты же не был обязан мне ничем, и все же…
— Кимли, — сказал я, — мир, в котором люди и гномы не помогают друг другу в беде, не стоит и спасать.
Он молча протянул мне руку. Это было второе наше рукопожатие, но теперь это было не рукопожатие спутников, товарищей по отряду. Рукопожатие друзей.
— Если это все когда-нибудь закончится, — сказал он, — и если мы оба проживем достаточно долго, чтобы увидеть этот конец, ты должен непременно побывать у меня, в Чертогах Твердыни Каменной Доблести. Там ты увидишь, что может мастер-гном сотворить с простым камнем.
— Там прекрасно, не сомневаюсь, — сказал я. Но меня интересовало другое. — Скажи, что за путь, о котором говорит Морган и о котором ты не хочешь даже слышать?