— Почему вы называете его Разрушителем?
— В нашей старой стране была сторожевая башня, Белая башня, называли мы ее. Она была старой, как сами эльфы, и прекрасной, как лучшие творения наших мастеров. Она никогда не поддавалась силе, прошла через все войны, как гордая одинокая скала в море, где один шторм сменяется другим. Эта башня была не просто оборонным сооружением, она была символом непобедимости эльфов, их силы и могущества. Ни один враг во все времена не мог ее разрушить…
Она замолчала. Не знаю, были ли это ее личные воспоминания, или она рассказывала что-то, слышанное от других, но рассказ давался ей нелегко. В нем были грусть и печаль, печаль по утраченной стране, по миру, который украли у ее народа. И хотя в том не было моей вины, я все равно чувствовал себя виноватым.
Столь прекрасные женщины не должны быть печальны.
— Так было, пока не пришел Разрушитель. Ночью он напал на башню. Стража башни, мой народ сопротивлялись и убили почти всех его людей, но сам Разрушитель был словно неуязвим. Как демон, сражался он в ту ночь, как демон войны, и ничто не могло причинить ему вреда. И башня пала…
Она снова замолчала, слезинка скатилась по ее прекрасной щеке.
— Мы сложили песню о той трагедии, — сказала она. — Это длинная и печальная песня, когда-нибудь я спою ее для тебя, когда-нибудь, но не сейчас. Будь осторожен с сэром Реджи. Он — не человек, он чудовище.
Я поймал себя на мысли, что это не первое предупреждение относительно Парящего Ястреба Кантарда, которое я получаю от разных людей. Но во мне жила часть его воспоминаний, и, хотя они были полны крови и огня, ничего чудовищного в них я не видел. Он был солдатом…
— Ты не такой, — сказала она. — Хоть в тебе и есть часть его. — Конечно же она знала про башню Корда. — Мы знали о тебе с самого начала, как только ты прошел Вратами Радагана, и я беспокоилась, что башня Корда сможет изменить твою личность, привести в мир еще одного Разрушителя. Еще более страшного, чем первый. Но ты оказался сильнее, и твой разум не затуманен чужими воспоминаниями. Это хорошо. Если бы было иначе, я не смогла бы тебя полюбить.
— Так ты станешь моей женой?
— Сейчас не время думать об этом, — мягко сказала она. — Впереди война.
— Вот именно, — сказал я. — Кто знает, будет ли у нас еще время подумать.
— Будущее…
— Будущее не имеет значения, — сказал я, внезапно уверовав в правоту своих слов. — Равно как и прошлое. Мы живем здесь и сейчас, и только это важно.
— Ты прав, — сказала она. — Ты мудр для своих…
— Лет? — спросил я.
— Возможно, — согласилась она. — Мудрость приходит к смертным в возрасте Моргана, но немногие до этого возраста доживают.
— Так каков же будет твой ответ?
— Здесь и сейчас?
— Здесь и сейчас.
— Мой ответ — да.
Занавес.
Мы чуть не опоздали на Совет Бранда.
Для совещания на высшем уровне главный эльф выделил внутренний дворик своих личных апартаментов. Вокруг журчали фонтаны и цвели незнакомые мне деревья. Совет протекал за круглым столом, вызывая иллюзию равноправия, хотя всем было понятно, что заправляют тут двое — Бранд и Морган.
Помимо них на Совете присутствовал Кимли с сияющей улыбкой и заплетенной в косички бородой. Он был первым гномом, который удостоился чести сидеть за одним столом с Повелителем Эльфов. Сэр Реджи сидел с непроницаемым лицом. Были еще двое эльфов, один молодой, статный красавец с золотистыми вьющимися волосами, другой уже в годах, очевидно, старше самого Бранда, волосы его были серебрёны, а на лице — слыханное ли дело среди эльфов — покоились три или четыре морщины. Их звали Теффас и Кальдерон. Восемь человек должны были обсудить дальнейшие действия и выработать план.
Мы с Дри пришли на Совет позже других, когда остальные уже были в сборе. Никто ничего не сказал нам по поводу нашего опоздания на Совет и отсутствия на обеде и мы молча опустились на предназначенные для нас места — я между сэром Реджи и гномом, она — по правую руку от своего отца. Слева от нее сидел Теффас.
— Ты много потерял, что не присутствовал на обеде, — сообщил мне Кимли и усмехнулся. — Но я вижу, что ты многое и приобрел. Хотя, скажу я тебе, жратва была замечательная, давненько я так не пировал, клянусь заброшенными шахтами Баркуда!
Он мечтательно закатил глаза, наслаждаясь гастрономическими воспоминаниями.
— Все в сборе, — сказал Бранд, — И я объявляю Совет открытым.
Морган тут же запыхтел своей трубкой, как будто только и ждал сигнала.
— Я слышал историю Моргана, и вы ее слышали, — продолжал Бранд. — Теперь я хочу услышать, что произошло с вами после того, как вы расстались. Кто начнет рассказ?
— Начну я, — сказал Кимли. — Если никто не возражает.
Никто не возражал, и он рассказал о нашей схватке с ограми, приукрасив несколько моментов и превознося до небес мою доблесть, об отступлении и ожидании сэра Реджи, и о нашем пути к башне Корда. Его слушали внимательно, задавали вопросы, касающиеся существа дела, Бранд изъявил желание осмотреть мое оружие, столь разрушительно воздействующее на огров, и получил на руки мой «магнум», с которым я не расставался даже здесь. Я заметил, что на Совете все были вооружены, словно сразу после него готовы были отправиться в путь или вступить в битву. Даже на боку моей возлюбленной висел длинный кинжал эльфийской работы.
Возможно, присутствие за столом Разрушителя заставило эльфов вооружиться.
После гнома слово взял сэр Реджи, он коротко и без лишних эмоций описал свой бой с Келленом, восхождение на башню, встречу с волшебником и ритуал Переноса Знаний. Когда дело дошло до нападения зомби, Бранд жестом приказал ему остановиться.
— Как умер Корд Мудрый? — жестко спросил главный эльф, глядя в лицо сэра Реджи.
— Я убил его, — не отводя взгляда, сказал сэр Реджи, и шорох изумления пронесся над столом. — Я его убил и не собираюсь этого отрицать. Мои действия были вызваны необходимостью момента.
Он привел присутствующим те аргументы, что уже приводил мне. Речь его была спокойной и ни в коей мере не походила на оправдание, он просто рассказывал все как было.
— И ты считаешь, что это был единственный путь не дать ключу Знаний попасть в руки врага? — спросил Бранд, когда сэр Реджи замолчал.
— Да, — твердо сказал Парящий Ястреб.
— Меня там не было, — сказал Бранд. — И я не вправе судить твое решение. Если все было, как ты говоришь, то ты поступил правильно, хоть мне и не нравится твой выбор. Смерть Корда Мудрого — большая утрата для всех нас.
Сэр Реджи промолчал.