Тотчас же последовало распоряжение капитан-командору Баратынскому вступить в командование войсками и флотом в Адриатике. Для защиты Корфу были оставлены два линейных корабля и десяток мелких судов под началом капитана 1-го ранга Белли, оборону крепостей острова возложили на генерал-майора Назимова. Крепость и остров Санта-Мавра, наиболее близкая к Али-паше, а поэтому и небезопасная от его посягательств, была поручена генерал-майору Штетеру и графу Моцениго, как гражданскому начальнику. Объявлен был и новый набор в добровольческий легион, на который откликнулось немало албанцев и морейцев. Во главе легиона встали русские офицеры. На верфи в Гуви спешно ремонтированы суда, назначенные к походу в Эгейское море. Выходя на рейд, они днем и ночью грузили припасы. Корфу жила ожиданием скорых побед над турками. Офицеры уходящих в Архипелаг кораблей писали на Родину короткие письма: «Дорогие мои! Отныне не обещаю так верно и часто уведомлять вас о своих делах. Плывем воевать с турками в Дарданеллы. Надеюсь вернуться живым, хотя, быть может,роковое ядро или пуля прекратят мою переписку. Но что будет угодно Богу, лучше лечь за Отечество в бою, нежели помереть от болезни на пуховиках! Молитесь. Не поминайте лихом, прощайте!»
* * *
Вскоре в расклад военных сил на Средиземном море решило вмешаться британское адмиралтейство. Англия не могла допустить альянса Высокой Порты с Парижем, а потому крейсировавшему с эскадрой подле Кадикса лорду Коллингвуду было срочно велено отрядить три линейных корабля для осмотра Дарданелл. Экспедиционный отряд возглавил контр-адмирал Томас Луис.
К концу ноября линкоры Луиса были уже у Тенедо-са, где взяли на борт местных лоцманов. Осмотр входа в проливы и сообщения тайных агентов заставляли серьезно задуматься над тем, как воевать в этих новых для англичан местах.
Дарданеллы, имея общую протяженность в тридцать шесть миль, ограничивались со стороны Эгейского моря двумя мысами, имевшими весьма красноречивые названия: Греко и Янычар. Ширина между ними составляла без малого три мили. Далее, примерно в миле от устья пролива стояли по обеим берегам Европейская и Азиатская крепости. Между ними пролив сужался до двух миль. Еще дальше вглубь – вообще до трех четвертей мили. Этот наиболее узкий, а следовательно, и наиболее опасный участок, сторожили еще две крепости – Сестос и Абидос, вооруженные огромными пушками, помнившими золотую эпоху Сулейма-на Великолепного. После этих двух крепостей канал постепенно расширялся, но затем вновь сужался у мыса Ниагара, также защищенного достаточно сильным фортом. Далее ширина пролива увеличивалась, и он соединялся с Мраморным морем, на другом конце которого находился Константинополь, прикрытый большим замком Мидор.
Сам контр-адмирал Луис на 80-пушечном «Кенопсе» храбро прошел весь пролив и 28 ноября отсалютовал султанскому сералю. На рейде турецкой столицы одиноко качался фрегат «Эндимион», исполнявший роль ста-ционера при британском посольстве. Вскоре на борт «Ке-нопса» прибыл посол Эрбетнот. Встреча адмирала с дипломатом была краткой и деловой.
– Сэр! Наши дела плохи как никогда! – взяв Луиса под локоть, вразумлял его посол Эрбетнот. – Французы творят, что хотят, а русские уже пакуют чемоданы!
– Надо ли все это понимать так, что война неизбежна! – хмуро поинтересовался Томас Луис.
– Увы, как ни прискорбно, но факт остается фактом: мы и русские на грани новой большой драки.
– Да, корсиканец подложил нам очередную пилюлю! Сразу же после разговора «Кенопс» повернул на выход из Дарданелл.
А к проливу стали стягиваться британские корабли. Адмиралтейство спешно создавало новую эскадру – Дарданелльскую! Во главе ее британские политики решили поставить наиболее энергичного и предприимчивого командующего. В наставлении, данном главнокомандующему британским флотом на Средиземноморье лорду Коллингвуду, значилось: «Как предстоящее дело требует большой твердости и искусства со стороны командующего экспедициею, вы поручите ее вице-адмиралу сэру Джону Томасу Дукворту». Немедленно по получении послания лорд вызвал к себе Дукворта. Инструктаж был не долог, но обстоятелен.
– Главная ваша задача – это уничтожение турецкого флота! – начал Коллингвуд. – Туркам в переговорах давайте для обдумывания не более получаса. Всякая наша медлительность только поможет им укрепиться.
– Как быть с русскими? Они ведь тоже, вероятно, двинутся к проливам.
– Ваша эскадра, Джон, увеличена против первоначального числа из-за уверенности нашего адмиралтейства, что русские не имеют возможности нам содействовать. Впрочем, я уже отправил письмо их командующему Сенявину, прося отрядить три-четыре линкора в ваше распоряжение! Дукворт удовлетворенно кивнул головой:
– Дело осталось теперь за малым: разнести в пух и прах эти чертовы проливы!
– Желаю видеть вас бароном Дарданелльским и да хранит Господь наш Юнион Джек! Задайте жару этим бедуинам, а заодно подпалите и их осиное гнездо – Истамбул! – напутствовал на прощание адмирал.
Спустя день 100-пушечный «Ройял-Джордж» отделился от главных сил флота и на всех парусах поспешил к Дарданеллам. По пути Дукворт присоединил к себе еще два линкора «Виндзор-Кастл» и «Рипалс». На Мальте корабли сделали остановку. С подошедших барж торопливо перегружали пороховые картузы и ядра. Там же к эскадре присоединился и 74-пушечный «Аякс», ранее покрывший себя заслуженной славой при Трафальгаре. Сам Дукворт встретился с прибывшим на Мальту российским послом Италийским. Тот посвятил вице-адмирала в последние новости турецкой политики. Выслушав все внимательно, Дукворт самонадеянно хмыкнул:
– Турецкую проблему решат только английские пушки! Италийский был более осторожен. – Поживем – увидим! – заметил он.
Тем временем события в Константинополе продолжали развиваться стремительно. Истерия турок, казалось, достигла высшего предела. Толпы фанатиков грозили штурмом взять враждебные посольства, вырезав всех, кто там находится. В одну из ночей тайно пришлось бежать из Константинополя на фрегате английскому послу Эрбетноту. Совершенно случайно посол узнал, что не слишком-то щепетильные в вопросах дипломатии турки готовятся захватить его в плен.
На выходе из пролива фрегат «Эндимион» присоединился к английской эскадре. Встретившись и отобедав с Дуквортом, внимательно оглядев качавшиеся на якорях громады линкоров, Эрбетнот немного повеселел:
– Теперь я верю, что отомщу туркам за все нанесенные унижения!
– Вне всяких сомнений! – поддержал его вице-адмирал. – Я поступлю с Константинополем так же, как некогда лорд Нельсон поступил с мятежным Копенгагеном! Хорошая бомбардировка быстро приведет турок в чувство!
– У меня имеется инструкция требовать у султана сдачи всего турецкого флота и морских припасов, во избежание их использования в интересах французов! – заявил Эрбетнот.
– Полученные мною инструкции говорят то же самое! – кивнул Дукворт, поднимая бокал с черным кипрским вином. – Мы будем решительны и беспощадны в своих требованиях!
В кают-компаниях английских кораблей офицеры в те же минуты поднимали традиционный тост: