Коваленко умалчивает, что именно на переходе в Феодосию на «Потёмкине», помимо плясок гопака и игр, начались первые массовые пьянки матросов, чего в первые дни не было. Потому и веселились, а не думали над своим будущим. Пройдёт совсем немного времени, и ситуация на «Потёмкине» вообще изменится до неузнаваемости.
«Потёмкин» пришёл в Феодосию в седьмом часу утра 22 июня. Теперь он снова был под Андреевским флагом. Для пущей торжественности броненосец украсили флажками расцвечивания. Матюшенко и одесские революционеры рассчитывали, что одно их появление в Феодосийском порту вызовет восторг у местного населения. Но ошиблись, никакого восторга их появление не вызвало. На берегу были любопытные, но не более того.
Николай Второй, узнав о приходе «Потёмкина» в Феодосию, направил вице-адмиралу Чухнину телеграмму с требованиями «прекратить шатания „Потёмкина“ по портам» и «покончить с этим невыносимым положением».
Едва «Потёмкин» остановился на рейде, к нему подошёл катер с чиновником порта. Матросы потребовали было катер к трапу, но катер развернулся и ушёл. Тогда группа матросов во главе с Березовским сама отправилась в порт. Там Березовский велел передать своё приказание явиться на «Потёмкин» городскому голове, в противном случае угрожая обстрелом города. Для лечения больных запросил врача. В 9 часов утра городской голова Дуранте, его заместитель, гласный городской думы, полицейский исправник, портовый чиновник и городской врач Муралевич в 9 часов прибыли на броненосец. Городскому голове вручили список необходимых материалов. Дуранте обещал немедленно всё исполнить и доложил о требованиях матросов военному командованию.
Городские и военные власти собрались на совещание Начальник гарнизона и начальник жандармского управления старались уговорить городского голову и гласных «не срамить Феодосии и не исполнять никаких требований мятежников». Но Дуранте и гласный Крым являлись, как и другие члены управы, крупными домовладельцами. Под угрозой бомбардировки, опасаясь за своё имущество, они проголосовали за удовлетворение требований потёмкинцев. Начальник гарнизона генерал-майор Плешков (имевший в своём распоряжении всего 400 солдат) был категорически против. В конце концов пошли на компромисс — дать мятежникам некоторое количество продовольствия. В 4 часа дня катер с броненосца в сопровождении миноносца прибуксировал нагруженное продовольствием судно «Запорожец» к борту «Потёмкина». С него сгрузили хлеб, муку, мясо и даже четырёх живых быков. К этому времени Плешков получил распоряжение командира 7-го армейского корпуса «никаких требований мятежников не исполнять». Отгрузка продовольствия была сразу же прекращена. С «Потёмкина» требовали уголь и свежую воду. Снова прозвучал ультиматум в случае невыполнения требований расстрелять город.
Настроение потёмкинцев несколько улучшилось, когда побывавшие на берегу матросы принесли ложный слух, что броненосцы «Екатерина II» и «Синоп» якобы подняли восстание и ушли к берегам Турции разыскивать «Потёмкин», но ненадолго. Вскоре на броненосце стало известно об арестах активистов восстания на «Георгии Победоносце» и грозящих им суровых наказаниях. Недолгая эйфория сразу же сменилась всеобщим унынием. Все понимали, что впереди, учитывая убийство офицеров, их ждут куда более суровые наказания. Часть команды к этому времени уже практически вышла из повиновения судовой комиссии.
Из донесения начальника Таврического губернского жандармского управления, Феодосия, 25 июня: «…Во время отвоза на броненосец провизии с катера его бежал матрос Кабарда, который на допросе показал, что на „Потёмкине“ имеется 750 человек экипажа, в числе коего до 400 новобранцев, совсем не сочувствующих охватившему броненосец революционному движению, что всем руководят два севших в Одессе неизвестных статских, из коих один, судя по фуражке, студент, и что на броненосце имеется только 67 человек, проникнутых духом мятежа, людей наиболее решительных и отчаянных, держащих в руках весь экипаж; что командир „Потёмкина“ Голиков и старший офицер Неупокоев убиты матросом Матюшенко, убито ещё шесть офицеров… На борту находятся: прапорщик запаса Алексеев, командующий броненосцем по принуждению, и два механика, распорядительной же частью заведует старший боцман; что угля на броненосце осталось около 10000 пудов, воду добывают опреснителем, провизии нет, и команда уже 4 дня питается сухарями, пьянствует, состояние духа её угнетённое и разногласие в распоряжениях и неисполнительность видны на всём: людей боятся отпускать с катера, чтобы не убежали, динамо-машины не действуют, отчего не могут стрелять 12-дюймовые орудия, чистка броненосца не производится и команда утомлена и расстроена…»
Потёмкинцы, ждавшие на берегу продуктов, попытались провести митинг. Вокруг них начал собираться местный люмпен, в надежде воспользоваться происходящим и пограбить. Начальник Таврического губернского жандармского управления полковник Загоскин докладывал командиру отдельного корпуса жандармов, что «студенты и толпа собирались на углах улиц и, видимо, готовы были примкнуть к матросам, если бы те высадились на берег». Первыми выяснять отношения с полицией местные бунтари не желали. Однако и потёмкинцы высаживаться на берег тоже не торопились, вступать в бой с солдатами в их планы не входило. Одно дело декларировать поход на Петербург, сидя на диванах в адмиральском салоне, и совсем иное идти в реальный бой.
Судовая комиссия тем временем собралась на очередное заседание. Решили любой ценой заставить городские власти дать уголь и потом идти к Турции искать восставшие броненосцы. Уже не городскому голове, а начальнику гарнизона был отправлен ультиматум с требованием выдать уголь и воду до 6 часов утра, угрожая иначе взять всё необходимое силой. Мирным жителям давалось четыре часа для исхода из города.
В 22 часа Березовский и матрос Резниченко через городскую управу передали ультиматум начальнику гарнизона.
Ночью на берег съехал и Фельдман. Он рассчитывал установить связь с местными революционерами. Но никого он так и не нашёл, местные эсеры и бундовцы куда-то разбежались.
На следующий день, 23 июня утром, городской голова расклеил объявление: «Не имея возможности по независящим от городского управления причинам удовлетворить все требования команды броненосца „Потёмкин-Таврический“, городская управа рекомендует жителям Феодосии оставить город, ввиду угрозы со стороны команды броненосца принять решительные меры. Городской голова Л. Дуранте. Члены управы: А. Крым, С. Иванов».
Спасаясь от смерти, толпы горожан бросились в горы. С броненосца это видели и поняли, что никто их требований выполнять не будет. Снова заседала комиссия, решая, стереть с лица земли Феодосию или нет. Большинством голосов было решено огня не открывать. Причины отказа от обстрела города в точности неизвестны. В советское время считалось, что от обстрела потёмкинцы отказались, так как не имели сведений о расположении войск и даже простых планов города и могли огнём вызвать жертвы среди рабочих. Мне кажется, что причины были несколько иные. Во-первых, орудия главного калибра, как мы уже говорили, не были пристреляны и грамотно стрелять неподготовленные матросы просто не могли. Во-вторых, возможно, артиллеристы к этому времени вообще уже не слушали судовую комиссию. Наконец, в-третьих, все понимали, что мятеж подходит к своему логическому концу и отягощать себя новыми убийствами не желали.