После этого Фельдман и Матюшенко отправились в порт на катере на поиски угля. То, что искать уголь пришлось самим руководителям восстания, говорит о том, что количество надёжных людей у них на корабле заметно сократилось и им самим пришлось заниматься этим делом. Фельдману с Матюшенко удалось обнаружить три шхуны с углём — по 10 тысяч пудов на каждой. За ними послали миноноску и паровой катер. Шхуны были захвачены. Около 30 матросов перешли на одну из шхун и стали выбирать якорь, не обращая внимания на роту солдат, стоявшую на берегу. В это время в Феодосии была всего одна неполная рота 52-ю пехотного Виленского полка. По другим данным, рота была усилена местными полицейскими и в ряде документов говорится о двух ротах. Этих солдат возглавил храбрый полковник Герцык (впоследствии боевой генерал Первой мировой войны, совершивший немало подвигов во главе 84-й пехотной дивизии в Польше, Литве и Галиции). Увидев, что мятежники захватывают уголь, он приказал открыть огонь. В 9 часов 5 минут раздались три залпа. Несколько матросов было убито, остальные укрылись в трюме или бросились в воду, чтобы доплыть до катера или миноноски.
«Этот предательский залп, — рассказывал впоследствии о своих подвигах Матюшенко, — напугал команду миноносца, и он пошёл полным ходом к кораблю, в катере же вся прислуга легла на дно. Одна из пуль сломала регулятор, и катер пошёл было полным ходом прямо на берег… Видя, что все от неожиданности потеряли голову… я решил спасти хоть катер с оставшейся на нём командой. Взявшись за штурвал, я повёл катер к броненосцу. Всю дорогу — версты полторы — пули осыпали катер, даже пробили на нём дымовую трубу; раза три пули надвигали мне фуражку на лоб… но всё же катер был спасён». Короче, струсили все, кроме самого рассказчика. Особенно впечатляют пули, сдвигающие фуражку…
Из числа матросов, находившихся на шхуне, восемь человек попали в плен. Среди них Фельдман и зачинщик мятежа на «Георгии Победоносце» Кашуба. Прибыв на «Потёмкин», Матюшенко велел поднять боевой вымпел и сигнал иностранным судам покинуть порт. Иностранные корабли вышли из гавани. Броненосец развернул орудия в сторону вокзала. Но в этот момент против Матюшенко взбунтовалась практически вся команда. Матросы не желали никого убивать. Матюшенко ещё призывал сжечь палубу и идти захватывать Кавказ. Но его никто не слушал. Команда уже не желала приключений и хотела одного — идти в Констанцу и сдаться тамошним властям.
Сообщение из Феодосии — в Департамент полиции, 24 июня: «22 июня в 6 часов утра пришёл в Феодосию броненосец „Потёмкин“ и став на рейде, предъявил требование о снабжении углём, провиантом, водой, грозя в противном случае бомбардировкой. Городское правление дало провизию, в угле было отказано военной властью. В 10 часов 23 июня бывшая с броненосцем миноноска № 267 сделала попытку захватить в гавани баржу с углём, находившуюся у железнодорожных амбаров, две роты Виленского полка открыли огонь по миноноске, на которой залпом были убиты и ранено команды около 30 человек. Затем миноноска быстро ушла, отвечая огнём из скорострельного орудия, после чего на берегу было задержано 10 матросов. Весьма срочное объявление в 8 часов утра, предлагая жителям выехать из города, ожидалась бомбардировка. В 12 часов дня броненосец развёл пары и начал направляться на юго-восток. Стрельба миноноски никакого вреда ни людям, ни железной дороге и городу не причинила. Один из захваченных матросов оказался студентом, фамилия его не выяснена».
Сообщение севастопольского жандармского управления — в Департамент полиции, 4 июля 1905 года: «Среди доставленных из Феодосии десяти матросов „Потёмкина“ оказался еврей Константин Израилев Фельдман, севший на броненосец в Одессе. Был одним из главных руководителей».
Есть и несколько иная версия финала стояния в Феодосии: «…Была сделана попытка захватить две стоявшие у набережной баржи с углём. На них с катера высадилось несколько матросов, которые стали выбирать якоря. В это время к берегу подошла рота солдат, открывшая ружейный огонь по катеру и миноносцу. После первого залпа несколько человек с катера упали в воду, а перешедшие на баржи налётчики попрятались в трюмы. После второго залпа к баржам подошёл катер с солдатами, которые арестовали укрывшихся на них матросов. Фельдман и матрос Кашуба спрыгнули во время обстрела катера в воду и были схвачены на берегу. Тем временем, на „Потёмкине“ среди мятежников началась паника. Оставшийся на броненосце „Кирилл“ Березовский подстрекал команду бомбардировать городу и захватить его, но большинство потребовали идти в Румынию».
Об истории пребывания «Потёмкина» в Феодосии обычно историки говорят скороговоркой. Оно и понятно, именно там стало окончательно ясно, что потёмкинская авантюра окончательно потерпела крах.
В своё время, чтобы хоть как-то оправдать позорное бегство потёмкинцев от двух солдатских рот, писали о неком «пулемётно-оружейном» огне, которому не могли ничего противопоставить храбрые потёмкинцы. О «жестоком пулемётном огне» писал, в частности, историк С. Найда. Но насколько реально могли быть в Феодосии пулемёты? Дело в том, что в 1905 году никаких пулемётов кроме, пулемётов системы «максим», в русской армии не было вообще. А те, которые были, считались на единицы. Тульский завод только к концу 1904 года освоил выпуск первых пулемётов, которые, разумеется, шли сразу же на вооружение армии, дравшейся с японцами в Маньчжурии. Да и там их к концу войны имелось всего несколько десятков. В истории Русско-японской войны известен, пожалуй, только один случай использования первых пулемётов. Произошёл он, разумеется, в самом конце войны во время генерального Мукденского сражения. Одна из наших артиллерийских батарей (тогда пулемёты из-за своей малочисленности и ценности были подчинены артиллерийскому ведомству), оснащённая шестнадцатью пулемётами «максим», противостояла нескольким атакам японцев. Вскоре телами было усеяно всё поле боя — японская сторона потеряла половину своих солдат от общего числа атаковавших. Без помощи пулемётов отбить такие атаки было бы просто невозможно. После Мукдена было решено закупать пулемёты для армии сотнями, несмотря на значительную цену, свыше 3000 рублей за пулемёт, но реально закупки начались только в 1906 году.
Трудно поверить, что ценнейшими «максимами» в 1905 году вооружались тыловые части в Крыму. Вспомним и то, что к началу мятежа на «Потёмкине», не прошло и месяца с момента подписания мира между Россией и Японией. За это время, учитывая всё ещё стоящую рядом во всеоружии японскую армию и начавшиеся забастовки на Транссибе, их просто не смогли бы перевезти с Дальнего Востока в Крым. К тому же до мятежа «Потёмкина» в этом просто не было никакой необходимости. Даже если и имелось на тот момент в Одесском округе несколько пулемётов, то почему их надо было размещать именно в Феодосии? Гораздо логичнее было бы их иметь в Одессе (где можно было ещё ожидать новых волнений местных люмпен-пролетариев), или в Севастополе (где могли ожидать матросского мятежа), или в Николаеве (где имелись крупные заводы), или в Керчи. Делая вывод, можно почти с полной уверенностью сказать, что никаких пулемётов на феодосийской набережной в момент прихода «Потёмкина» в Феодосию НЕ БЫЛО, как не было там и никаких орудий. Если стрельба с берега и велась, то исключительно из винтовок, да и то, видимо, больше для острастки.