Рука опять вытянулась, как бы намереваясь смести О'Лири с дороги, и он резко ударил ее владельца по костяшкам пальцев, после чего рука во второй раз отдернулась и потревоженное ее место было засунуто в рот.
— У-ух! — сказал туземец, с упреком глядя на О'Лири. — Больно, мастер!
— Жаль, что мало, — холодно ответил Лафайет. — Если бы я так не торопился, я бы выволок тебя из дома и задал настоящую трепку.
— Ну? Мог при этом малость зашибиться, шеф. Я — мужик тяжелый для трепок.
Внутри хижины что-то зашевелилось, и из-за двери высунулась голова, за которой появились плечи размером с добрую копну сена, массивный торс, и обитатель избушки на четвереньках выполз на улицу. Поднявшись на ноги толщиной с телеграфные столбы и выпрямившись во весь рост, он оказался примерно семи футов шести дюймов ростом.
— Я ж ничего не говорю, могу получить плату и после того, как переедем, — сказало это трехметровое чудовище. — Может, и к лучшему, если сначала разогреюсь. Подожди здесь, я быстро.
— Должна отдать тебе справедливость, Лэйф, — прошептала Свайхильда, когда фигура гиганта исчезла в тумане. — Ты не из пугливых. — Она с сожалением посмотрела вслед великану и добавила: — Но какие-то животные прелести в нем есть.
— Если он дотронется до тебя пальцем, я оторву ему голову и запихаю в его собственную глотку! — отрезал Лафайет.
— Эй, Лэйф, да ты ревнуешь! — с восхищением сказала Свайхильда. — Ты смотри, только не очень, — добавила она. — Хватит с меня скандалов каждый раз, когда какому-нибудь бродяге взбредет в голову посмотреть на мои титьки.
— Ревную? Я? Ты с ума сошла!
Лафайет сердито сунул руки в карманы и принялся вышагивать взад и вперед, пока Свайхильда напевала что-то себе под нос, накручивая волосы на палец.
Прошло не меньше четверти часа, прежде чем великан вернулся крадучись, двигаясь удивительно тихо для такой огромной туши.
— Все готово, — сказал он хриплым шепотом, — пошли.
— Чего это ты крадешься и шепчешься? — громко и требовательно спросил О'Лири. — Что?..
Молниеносным движением великан заткнул ему рот ладонью, жесткой, как седельная кожа.
— Потише, голуба, — прошипел он. — Нам не к чему будить соседей. Ребятам надо выспаться — и так они вкалывают с утра до вечера.
О'Лири вырвался из стальных объятий, отфыркиваясь от резкого запаха дегтя и селедки.
— Да нет, я вовсе не хотел никого беспокоить, — прошептал он.
Он взял Свайхильду за руку и повел ее за их проводником по болотистому берегу до полуразвалившегося каменного причала, в конце которого была привязана неуклюжая широкая плоскодонка. Она опустилась на шесть дюймов в воду, когда великан забрался в нее и сел на скамейку гребца. Лафайет пропустил Свайхильду, заскрипев зубами, когда великан поднял ее за талию и перенес мимо него на корму.
— А ты садись на нос, голуба, и следи, чтобы мы не наткнулись на бревна, — сказал великан.
Лафайет едва успел усесться на свое место, как весла опустились на воду мощным рывком, и он чуть было не полетел в воду. Он угрюмо вцепился в борт, слушая скрип уключин, плеск небольших волн под носом лодки, глядя, как быстро исчезает причал в густом тумане.
Поглядев через плечо, он увидел огни города в дымке тумана, плавающие далеко-далеко над черными водами. Сырой ветер, казалось, пронзал его до костей.
— Долго нам плыть? — хрипло спросил он, плотнее закутываясь в одежду.
— Шшш, — прошипел великан через плечо.
— А сейчас в чем дело? — резко спросил Лафайет. — Или ты боишься разбудить рыбу?
— Будь ласков, друг, — настойчиво прошептал великан. — Знаешь, как звук разносится по воде…
Он наклонил голову набок, как бы прислушиваясь. Очень слабо с берега до Лафайета донесся крик.
— Вот видишь, не все так чувствительны, как мы, — высокомерно сказал он. — Так можем мы сейчас поговорить? Или…
— Да заткнись ты, падла, — зашипел великан. — Они нас услышат!
— Кто? — громко спросил Лафайет. — Что здесь происходит? Почему мы ведем себя, как преступники?
— Потому что тому парню, у которого я занял лодку, эта мысль могла прийтись не по душе, — пробормотал великан. — Но сейчас уже все одно. У этих ребят слух, как у летучих мышей.
— Какая мысль могла не понравиться тому парню, у которого ты занял лодку? — удивленно спросил Лафайет.
— Мысль, что я занял у него лодку.
— Ты хочешь сказать, что взял ее без разрешения?
— Стану я будить человека, чтобы спрашивать у него всякие глупости.
— Ах, ты… ты…
— Можешь называть меня Хват, голуба. А свои ласковые прозвища прибереги для тех, кто сейчас пустится за нами в погоню.
Хват что есть силы наклонился вперед и сделал глубокий гребок, сразу пославший лодку далеко вперед.
— Великолепно! — простонал Лафайет. — Вот наша награда за честность: приходится удирать ночью от полиции, которая идет по нашему следу.
— Я от тебя ничего скрывать не буду, — сказал Хват. — Эти ребята — не легавые. И у них нет всех этих твоих предрассудков. Если они нас поймают, то мы получим от них не повестку в суд!
— Послушай, — быстро сказал Лафайет. — Мы повернем назад и объясним им, что все это просто недоразумение…
— Может, вам и понравится, ваше сиятельство, что вас скормят рыбам, но это не по мне, — отрезал Хват. — И нам надо подумать о маленькой леди. Эти ребята слишком подолгу обходятся без девочек.
— Ты бы лучше поберег дыхание, — сказал Лафайет. — И не болтал бы, а греб посильнее.
— Если я буду грести сильнее, сломаются весла, — возразил Хват. — Похоже, они догонят нас, голуба. Надо бы облегчить наш корабль.
— Хорошая мысль, — согласился Лафайет. — А что мы можем выбросить за борт?
— Да вроде бы здесь нет ни сетей, ни удилищ, а мне надо оставаться на месте, чтобы грести. И ведь не можем же мы вышвырнуть за борт маленькую леди, то есть, пока в этом нет необходимости. Значит, остаешься ты, приятель.
— Я? — недоуменно отозвался Лафайет. — Послушай, Хват, ведь я тебя нанял, или ты уже забыл? Не можешь же ты всерьез…
— Боюсь, что так, голуба…
Великан положил весла на корму, ударил ладонью о ладонь и повернулся на своей банке.
— Но… кто же заплатит тебе, если я окажусь в озере? — попытался вразумить его О'Лири, отступая в самый дальний конец носа.
— Угу, это верно, — согласился Хват, почесывая свой широкий подбородок. — Может, сначала ты отдашь мне капусту?
— Еще чего! Куда я, туда и деньги!
— Ну… некогда мне с тобой возиться. Раз уж ты такой несправедливый, то придется мне получить с маленькой леди вдвойне, вот и все.