Сообщения с театра военных действий за февраль – май 1770 года:
4 февраля. Имея целью захват Журжи, отряд генерал-поручика Штофельна при подходе к крепости был атакован многочисленной турецкой конницей, которая была отбита, а затем и обращена в бегство. Одновременно была отбита и неприятельская пехота, вышедшая навстречу русскому отряду из крепости. Несмотря на сильную канонаду, Московский пехотный полк под командой подполковника Петерсона смело атаковал передовой бастион. Перейдя ров, солдаты начали взбираться на вал, который был так высок и крут, что они принуждены были втыкать в вал штыки и на них подниматься. Овладев бастионом, московцы захватили восемь пушек. Сбитые с валов турки засели в домах и на улицах города, но вскоре были выбиты и оттуда, бежав в замок, укрытый на острове посреди Дуная.
Не имея возможности овладеть замком и испытывая недостаток в фураже, генерал-поручик Штофельн отошел к Бухаресту. Турки потеряли за время сражения более трех тысяч человек убитыми. В плен захвачено 20 пушек, 9 знамен и 276 пленных. Наши потери – 77 убитых и 294 раненых.
13 апреля. Отряд майора Зорича, находясь в поиске, напал на большой турецкий обоз и захватил его. Попытка трехтысячного отряда татар отбить обоз не удалась. Отбив все атаки, Зорич сумел вывести обоз. В плен захвачено большое количество пороха и съестных припасов, три тысячи лошадей и коров, 180 пленных. Освобождено 300 христианских семей. Убито более тысячи татар. Наши потери – 16 убитых.
23 апреля. В день Святого Георгия Первая армия под командованием генерала Румянцева выступила из зимних квартир к Хотину.
25 мая. Первая армия вышла из Хотина. Движению мешал необыкновенно сильный разлив рек. Войско беспокоила чума. Сообщения из Польши:
8 апреля 1770 года. Командир Люблинского отряда бригадир Александр Суворов с двумя сотнями солдат, сотней кавалерии и двумя единорогами, идя по следу тысячного конного отряда конфедератов под началом полковника Мощинского, настиг его у деревни Новодице и решительно атаковал. Ожесточенное сражение длилось более дух часов. Неприятель был обращен в совершенное бегство, в плен захвачены все пушки, обоз и знамя.
Вы в прах надменну мысль срацинов обратили,
За дерзость их, за злость, за греков отомстили,
В Морее страждущи утешили сердца,
Достойны, Россы, вы лаврового венца!
М. М. Херасков
20 февраля 1770 года в четыре часа утра на центральной площади Виттуло барабаны пробили вместо зори генеральный марш, и греческие повстанцы выступили в поход. Князь Долгорукий повел свой легион на Месенею, капитан же Барков повернул на Спарту. С восточным легионом покинул родной город и Дементарий Константинов.
Григорий Барков – офицер неприметный. Роста малого, худ и визглив, треугольная шляпа то и дело сползает на нос. Казалось, что кто-то ради смеха обрядил недоросля в офицерское платье. Однако репутацию капитан имел самую боевую. Раны, полученные при Гросс-Егерсдорфе, Кунерсдорфе и под Берлином, говорили сами за себя, а до перевода в Кексгольмский полк был Барков одним из лучших ротных командиров в Суздальском полку полковника Суворова.
Хорошие дороги скоро закончились, и легионеры с трудом пробирались через колючие заросли маквиса. С горных троп падали камни. Впереди до горизонта громоздились бесчисленные хребты.
На третьи сутки восточный легион достиг наконец маленькой деревушки Пассаве. Здесь было решено стать на дневку, и Барков распорядился кампироваться – разбивать лагерь. Неразговорчивые маниотские женщины в черных юбках и безрукавках угощали усталых повстанцев козьим молоком. Сам Барков с Дементарием Константиновым и известным корсаром Псаро опрашивал местных жителей о турецкой силе.
А с гор спускались все новые и новые отряды. Только за сутки стоянки к легиону присоединились семь маниотских и греческих капитанов со своими людьми.
Внизу в долине, преграждая путь легиону, располагался хорошо укрепленный Бердонский замок, обойти который не представлялось никакой возможности. Оглядев поле предстоящего боя, велел Барков своим отрядам спускаться в долину. Испуганно ржали кони, люди то и дело срывались в пропасть. А внизу на зеленой равнине их уже поджидали турецкие войска.
– Ура! – Барков выхватил шпагу и первым бросился на врага.
Следом, перепрыгивая через камни, с боевым кличем «зито!» бежали легионеры. Не выдержав стремительного удара, турки бросились врассыпную. Часть их укрылась в замке, другие спаслись бегством до самой Мизитры. Их преследовала конная полусотня капитана Занети.
Окружив Бердонский замок, легионеры взяли его в осаду. На третий день турки отворили ворота и сдались на милость победителей. Дав сутки на отдых своим легионерам, Барков выступил на Мизитру.
Мизитра – не что иное, как древняя Спарта, сильнейшая крепость горного Пелопоннеса. Когда-то спартанцы с гордостью заявляли, что их столице не нужны стены, лучшая ее защита – это доблесть гоплитов. Спустя века, не очень-то доверяя своим янычарам, турецкие наместники обнесли город высочайшими стенами.
У Мизитры располагался трехтысячный турецкий карательный корпус, прибывший для подавления восстания с Дуная. Противники встали друг против друга на расстоянии ружейного выстрела.
– Поручик! – подозвал Барков храброго Псаро. – Деплояда наша будет следующая: ты с полутысячью лучших воинов обойдешь турок и ударишь им в спину, я же с остальными буду тем временем ломить с фронта.
– Понял, капитан! – широко улыбнулся Псаро. – Считай, что я уже там. До встречи!
Намного раньше назначенного времени Псаро ударил в тыл неприятеля. Одетый в ярко-красную куртку, расшитую черным шнуром, и зеленые шаровары, он был виден издалека, поспевал везде! Рядом с Псаро неотступно следовали шесть солдат-кексгольмцев, наводивших ужас на турок.
Избиваемые со всех сторон, каратели бежали под защиту мизитрийских стен. Началась еще одна осада. В первый же день по совету местных горцев Барков велел перекопать городской водопровод. Семь дней жестоко страдали от жажды турки, а на восьмой день сдались.
– Славная виктория! – радовался малорослый капитан. – Пленных напоить и отдых дать!
Спустя неделю после отправки легионов Спиридов принял решение подкрепить их армейской артиллерией, которая пока мертвым грузом лежала в трюмах. Флаг-капитан Плещеев в два дня сформировал две батареи и отправил их в Леонтари на соединение с легионами. А потому как армейских артиллеристов от болезни в строю осталось немного, подкрепил он их флотскими.
В восточную батарею, предназначенную для легиона Баркова, попал с «Трех Святителей» и Васька Никонов. На флоте все решается скоро: раз-раз – и вперед. Даже с девкой-гречанкой попрощаться Васька не успел. Неудобно вышло как-то, будто сбежал. Удастся ли когда еще свидеться?
Шли скоро, надрываясь, тащили пушки по козьим тропам. Короткая дневка в какой-нибудь горной деревушке – и снова вперед. В пути приставали вооруженные греки, и скоро батарея обросла целым отрядом. Теперь шли уже открыто, не боясь турок, а те, в свою очередь, едва завидев пушки, отходили прочь.