На трассе гудели машины. Стрекотали цикады.
– Ты собираешься применить силу?
– Не знаю. Может быть. Как твоя рука?
– Лучше, – ответила она. – А твоя?
– Лучше.
Он лгал и был почти уверен, что девушка тоже говорит неправду. Она удалилась в ванную перебинтовывать руку почти сразу же, как вошла в номер.
После нее Джуд зашел туда, чтобы наложить новую повязку на свою рану, и увидел в мусорной корзинке бинты Джорджии. Он склонился, разглядывая скомканные петли марли. От них пахло болезнью и антисептиком. Бурые пятна крови чередовались на них с какой-то желтой коркой, должно быть – засохшим гноем.
Сняв повязку с ладони, Джуд понял, что ему, скорее всего, придется зашивать рану. Утром, перед тем как покинуть ферму, он вытащил из домашней аптечки набор первой помощи и кое-как склеил порез стерильными салфетками, затем замотал сверху бинтами. Но в течение дня рана не затянулась, и к вечеру повязка насквозь пропиталась кровью. Под мокрыми салфетками красным влажным глазом зияла дыра взрезанной плоти.
– Та девушка… которая вскрыла себе вены… – неуверенно начала Джорджия. – Та девушка… из-за которой все…
– Анна Макдермотт. – Теперь он назвал настоящее имя Флориды.
– Анна, – повторила Джорджия. – Ты знаешь, почему она так поступила? Из-за того, что ты прогнал ее?
– Ее сестра думает именно так. И, насколько я могу судить, с ней согласен ее отчим. Вот отчего он преследует нас.
– Этот призрак… он способен заставить человека сделать то, что ему угодно, да? Например, сжечь костюм. Или повеситься, как Дэнни.
По дороге он рассказал ей про Дэнни. Джорджия выслушала и отвернулась лицом к стеклу. По тихим всхлипам и судорожным вздохам он догадался, что она плачет. Некоторое время спустя всхлипы сменились глубоким ровным дыханием – она заснула. Больше они не упоминали имени Дэнни.
Джуд продолжил:
– Покойный отчим Анны научился гипнозу в армии, когда они пытали пленных вьетнамцев. Вернувшись, он продолжал этим заниматься. Называл себя менталистом.
Он вводил людей в гипнотический транс с помощью маятника – серебряной бритвы, подвешенной на золотой цепочке. Теперь, когда он умер, маятник ему больше не нужен. Если он приказывает тебе сделать что-то, ослушаться невозможно. Ты словно наблюдаешь со стороны, как твое тело движется по его команде. А ты и не чувствуешь ничего. Будто твое тело – это костюм, который носит он, а не ты. – «Костюм покойника», – подумал Джуд, похолодев от неожиданной точности своих слов.
– О старике я знаю очень мало. Анна не любила про него рассказывать. Одно время она работала хиромантом и говорила, что читать по ладони ее научил отчим. Он интересовался малоизученными возможностями человеческого сознания. Например, по выходным он подрабатывал лозоходством.
– Это когда люди ищут воду с помощью веточек?! Однажды моя бабушка наняла какого-то деда с полным ртом золотых зубов, чтобы он нашел ей новый источник когда старый колодец пересох. У того дядьки был ореховый прут.
– Старый Крэддок обходился без прутьев. Ему хватало этой бритвы на цепочке. Должно быть, маятники действуют как лоза. Короче, Джессика Макдермотт – та ненормальная сука, что послала мне костюм, – сказала по телефону, что ее отчим обещал отомстить мне после свой смерти. Значит, старик считал, что сможет вернуться в мир живых. Другими словами, он – не обычное привидение, если можно так выразиться. У него есть цель.
Где-то далеко тявкнула собака. Бон подняла голову, задумчиво посмотрела на входную дверь, затем снова положила морду на передние лапы.
– Она была красивая? – спросила Джорджия.
– Анна? Ну да. Тебя волнует, какой она была в постели?
– Я просто спросила. И тебе абсолютно не нужно вдаваться в подробности.
– Ну, так не задавай вопросов, если ответы тебе могут не понравиться. И заметь, я никогда не спрашиваю про твоих бывших.
– Про моих бывших? Блин, Джуд, так вот как ты обо мне думаешь? Моя нынешняя, которая скоро станет бывшей?
– Господи. Опять началось.
– Я не из любопытства спрашивала. Я просто пытаюсь разобраться.
– Интересно, при чем тут ее красота? Разве это поможет нам выпутаться из этой истории с призраком?
Джорджия натянула простыню до подбородка и вызывающе уставилась на Джуда.
– Значит, она была Флоридой, а я – Джорджия. Какие еще штаты посетил твой член?
– Понятия не имею. Забыл отметить на карте флажками. А тебе приспичило узнать точную цифру? Кстати, раз уж мы заговорили об этом, почему ты ограничиваешься штатами? Я был в тринадцати мировых турне и пенис всегда брал с собой.
– Гребаная задница.
Он усмехнулся в бороду:
– Понимаю, для твоей невинной души это оказалось тяжелым шоком. Вот еще одна новость: у меня есть прошлое. Длиной в пятьдесят четыре года.
– Ты любил ее?
– Да оставь ты ее в покое, Джорджия!
– Это важно, как ты не понимаешь!
– Не понимаю!
Джорджия молча смотрела на него.
Он сел в подушках, прислонившись к спинке кровати:
– Любил. Недели три.
– А она тебя любила? – Он кивнул.
– Она писала тебе? После того, как ты отправил ее домой?
– Угу.
– Злые письма?
Он задумался и ответил не сразу.
– Да ты хотя бы читал их, дерьмо бесчувственное?
Она снова заговорила с сельским южным акцентом.
В пылу эмоций она забылась и перестала себя контролировать. А может, подумал Джуд, не забылась, а наоборот – вспомнила, кто она и откуда.
– Читал, – сказал он. – Я как раз хотел найти их и перечитать, когда началась вся эта чертовщина. Как жаль, что Дэнни не успел найти письма.
Джуд любил Анну, жил с ней, каждый день разговаривал, но теперь ему стало ясно, что он почти ничего не знал о ней. Не знал о том, как она жила до встречи с ним – и после.
– Все, что случилось с тобой, ты заслужил, – заявила Джорджия и отвернулась от него, легла на другой бок. – Мы оба заслужили.
Он сказал:
– Ее письма не казались злыми. Иногда в них было слишком много эмоций. А иногда, напротив, так мало, что становилось страшно. В последнем послании она написала, что ей хочется поговорить о чем-то, о каких-то секретах, которые она устала хранить в себе. Она писала, что больше не вынесет такой усталости. Я должен был понять, что это предупреждение. Она частенько говорил подобные вещи, но никогда… В общем, я уже рассказывал тебе, что у нее имелись проблемы. Она была несчастна.
– Но ты думаешь, она все еще любила тебя? Даже после того, как ты выкинул ее вон?