– Я не…
– Вижу, что ты «не». Ладно, пошли дальше. При чем здесь Сашка?
– Ни при чем. А вы думаете, он как-то причастен? Надо у него спросить.
Маринка смотрит на нас заплаканными глазами, и я понимаю, что о бесславной Сашкиной кончине девчонка еще не в курсе. Что ж, пора ей взрослеть.
– Не получится. Его вчера зарезали в моей квартире, – сообщаю я, и Маринка бледнеет до синевы. – Представляешь? Прямо на моем новом ковре, за который кучу денег отвалила. Прихожу домой, а там такое дерьмо: Сашка с перерезанным горлом, на ковре кровь, на мебели и стенах тоже. Потом еще полиция натоптала…
Маринка судорожно вздыхает.
– Как это?
– А так. Видишь, в какую историю ты вляпалась? А теперь давай думай, чья очередь следующая.
Ника подходит к окну, около которого замер столбом Петька.
– Петь, ты чего?
– Все нормально.
Ага, нормально! Ты, котик, сейчас утрачиваешь последние капли своей бойскаутской веры в человечество. Одно дело – пить с нами чай, смеяться над нашими шутками, ругать клиентов, и совсем другое дело – столкнуться с нами тогда, когда нужно сделать что-то, на твой взгляд, не слишком хорошее. Например, надавить на несчастную глупую Марину, вытрясти из нее показания и уйти, оставив девчонку на милость того, кто так или иначе захочет о ней позаботиться.
– Что вы хотите этим сказать? – Голос звенит, Маринка на грани истерики. – Меня тоже могут убить из-за того, что я положила вам в стол тот альбом?
– Или еще из-за чего-то. – Ника улыбается. – А ты думала, что если молоденькая и симпатичная, то все примутся дарить тебе радости жизни? Нет, детка, это жизнь, и выживет тот, у кого, кроме красоты, имеются еще и мозги.
– Но я больше ничего не знаю!
– Возможно, достаточно того, что ужезнаешь. – Петька задумчиво трет подбородок. – Надо ее спрятать. Кстати! Это ты взяла связку ключей из Ритиной сумки?
Взгляд Маринки заполошно метнулся, и сразу все стало ясно. Молодец, Петя, а я уже и забыла про ключи.
– Нина сказала, что… что хочет… просто посмотреть, как вы живете.
– И ты поверила?!
– Влюбленная женщина способна на многое.
– Это ты в сериале видела? – Ника презрительно пинает ножку стула. – Боже ж мой, какая глупая сейчас молодежь! Я бы в такое и в десять лет не поверила. Неужели ты не понимала, что тебя толкают на нечто нехорошее?
– Потом подумала, но… Но прошло время, и если бы что-то пропало, Рита бы обязательно сказала об этом в офисе. А так я решила, что все обошлось, Нина и правда зашла, посмотрела, и все…
У меня внутри похолодело. А если бы в тот момент Вадик оказался дома? Если бы кто-то зашел, что было бы с моим ребенком? Да за одно это тупой девице надо сейчас сердце вырвать!
– Когда ты взяла мои ключи?
– В тот день, когда мы в офисе праздновали Новый год. Вы с Русланом и Петей поехали в супермаркет покупать выпивку и фрукты, а сумку оставили…
Да, сумку я оставила. Потому что терпеть не могу сдавать ее в магазине в камеру хранения, а если взять с собой, то сразу приклеится охранник и будет сопеть за спиной. Ведь у меня не какой-то там дамский ридикюль, а здоровенная торба, где лежит килограмма два нужных вещей, без которых я никогда не выхожу из дома. Охрана в торговых залах косо смотрит на меня, когда я хожу с этакой сумищей на плече, и мне неприятно ощущать себя подозреваемой в пошлой магазинной краже. Вот малолетняя тля и воспользовалась…
– Ты передала ключи Нине?
– Да. Она вернула связку буквально через двадцать минут, и я положила ее обратно в сумку. Никто не заметил.
Конечно, никто не заметил – предпраздничная возня, народ делал салаты и бутерброды, не путается Марина под ногами – и ладно. Что около сумок делает? Да сигареты, наверное, берет. Такая молодежь теперь, все курят. Нет, наверняка кто-то видел, просто не придал значения. Если бы что-то пропало, то вспомнили бы сразу, а так…
Звонок в дверь, резкий и настойчивый. Маринка испуганно вздрагивает.
– Ты кого-то ждешь?
– Нет. Может, бабушка? Но еще на работе должна быть.
Мы молча переглядываемся. Может, какая-нибудь из Маринкиных подружек пришла, или рекламу притащили, или слесарь из жилконторы, или кто-то из соседей за солью явился. Вполне вероятно, и правда бабка нагрянула раньше времени – почувствовала себя плохо или почуяла, с внучкой что-то не так… А еще за дверью может стоять тот, кто убил Виктора Борецкого и Сашку, именно сейчас решив нагрянуть за Маринкиной душой, дрожащей как осиновый лист.
– Не открывайте! – вскрикивает девчонка и снова начинает плакать. Теперь она, наверное, ужасно рада, что мы здесь, с ней, и возьмем решение ее проблем на себя. Ведь мы взрослые!
– Я открою. – Ника идет к двери. – Если там кто-то с дурными намерениями, то пусть все решится здесь и сейчас, пока мы вместе, а не тогда, когда ты будешь одна.
Маринка кивает сквозь слезы, прижимая ладони к лицу. Руки почти прозрачные, жест такой беззащитный и детский, что мне вдруг становится жалко ее. Черт подери, она же не виновата, что ей попались такие родители, что никто никогда не занимался ею, что никому на свете не нужна! В том числе Витьке была не нужна – насколько я его знаю…
– Рита, спрячься, – командует Ника. Настоящий стратег! – Петь, возьми в руки что-нибудь тяжелое и стань в ванной. Кто знает, что за беда звонит.
Ника отпирает дверь, и я слышу мужской голос – ага, пришли проверять счетчик. Маринка молчит, о чем-то напряженно думая. От непривычного занятия у нее даже лоб сморщился. Ника впускает в квартиру мужчину с какими-то бумажками в руках. Ничем не примечательный мужик, лысоватый, в синей куртке и джинсах, вежливо здоровается с Маринкой, достает фонарик и светит им в недра электрического прибора. Нас с Петькой он точно не видит, а Ника внимательно наблюдает за его манипуляциями у счетчика – знаем мы этот энергонадзор, придут, сами испортят счетчик или повредят пломбу, а потом составляют акт на бешеные тысячи. И ты ничего не докажешь!
Ника смотрит, что мужик делает, но не видит того, что вижу я: левой рукой он светит в счетчик, а правой достает из-за пояса пистолет с длинным дулом. Э, нет, дорогой, так дело не пойдет!
– А вчера ведь уже приходили проверять счетчик…
Вот какую мысль так напряженно думала Маринка! Нельзя было сразу сказать?
То, что потом случилось, произошло мгновенно. Петька из-за двери ванной бьет незваного гостя по руке, бумажки летят из нее, как бабочки от дождя. Но парень не промах – перехватывает оружие левой рукой. Звякает упавший фонарик. Ника дает пинка Маринке, толкая ее в комнату с линии огня, «электрик» прыгает к выходу. Я подставляю ноги, он падает. Сгруппировавшись, мгновенно переворачивается на спину, вскидывает оружие. Пуля вылетела и вонзилась в стену, киллер почти попал в Маринку. Только в таких делах «почти» не считается. Неудачливый убийца подпрыгивает, как мяч, и снова рвется в тамбур, оружие направлено мне в грудь. Кто-то топочет в тамбуре. Он разворачивается на топот и снова стреляет – в вошедшего человека. Затем грохот нескольких выстрелов, от которых мужик валится на пол, обливаясь кровью…