– Рита…
Ох, Игорь, хоть ты не лезь. Потому что я сейчас начинаю кое-что понимать, и то, что я понимаю, совершенно мне не нравится.
– Рита, о чем ты думаешь?
– Ни о чем. Игорь, я представления не имею ни о какой записной книжке.
Ну, это я только так говорю. Конечно же, речь о блокноте старого диверсанта, в котором были записаны коды замков в бункере и один бог знает, что еще. Я никогда толком не пыталась в тех цифрах разобраться, и, видимо, зря. То, что казалось мне когда-то филькиной грамотой, возможно, стало бы ясно сейчас. С возрастом здорово меняется восприятие.
– Извини, Рита, но я тебе не верю. – Рустам смотрит на меня недобрым взглядом. – Эта записная книжка мне очень нужна, и я уверен, она у тебя.
– Ну, конечно, иначе бы сюда не пришел. Сначала ты попытался меня соблазнить, нажав на психику воспоминаниями о прошлом, а когда пришел Игорь, решил разыграть карту откровенности в надежде, что уж ему-то я скажу то, что ты хочешь знать. Рустик, ты болван! Раз вы с Витькой влезли в дела с раскапыванием старых захоронений и другими такими материями, то я тебе точно не помощница. Другого ответа у меня нет. И даже если бы у меня был тот блокнот, о котором ты говоришь, то сейчас у меня его нет. Да и не понимаю я, о чем ты, блин, талдычишь всю дорогу!
– Все ты понимаешь. – Рустам встал. – Просто не хочешь отдать. Рита, книжка мне очень нужна!
Панков тоже поднимается.
– Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? О какой записной книжке речь?
– Она знает. – Рокер яростно встряхивает головой. – Знает, потому что Витька взял ее именно у нее. Тайком, конечно, потому что сразу сообразил, что это такое. Мы с ним тогда уже хорошо поимели с раскопок, видели разные вещи, а тут этот блокнот. Борецкий практически все записи расшифровал и заявил: «Трофей мой, все, что найду, будет мне. Возьму с собой только Ритку, она место знает. Да и блокнот ее, так что она в доле».
– Рустик, выпей водички, у тебя с головой проблемы. Бормочешь что-то…
Гитарист резко обернулся от окна, тяжело дыша.
– Рита, если ты не отдашь мне блокнот, мне конец.
– Уже говорила, но для тех, кто в танке, повторю: у меня нет того, о чем ты говоришь. Не имею представления ни о каком блокноте. Я не видела Витьку больше года, и что бы он тебе ни говорил о наших якобы отношениях, все – вранье сплошное. Зачем Борецкий врал, не знаю, а у него уж не спросить, так что прими это как данность и прекрати ныть.
– Рита, я не хотел тебя обидеть.
– Ну, да. А вышло… то что вышло. Посему проваливай из моего дома и никогда больше не появляйся. Мы изменились – ты, я, жизнь, и нам нечего сказать друг другу.
Рустам горько усмехается.
– И тебе даже не интересно, что именно я мог бы тебе рассказать?
– Честно? Нет.
– Мне интересно, – подает голос Игорь и зажигает конфорку под чайником. – Так что давай, повествуй.
– Только без меня! – Я поднимаюсь, но рука Игоря по-хозяйски обнимает меня и усаживает обратно. – Что это ты себе позволяешь?
– Сядь и немного помолчи. Ты иногда бываешь ужасна.
Мне хочется запротестовать, выставить из дома их обоих… Но Панков не убирает руку, и мне неожиданно приятно чувствовать ее тепло. Да и дело оборачивается как-то так, что без Рустама нам каши сейчас ни за что не сварить.
– Я должен был догадаться. – Рустам снова напустил на себя невозмутимость. – И как давно вы вместе?
– Ну…
– Давно. – Игорь сжимает меня крепче. – Около года. Правда, наш рабочий график редко совпадает. Но подставлять моюженщину было глупо и опасно, я же все-таки полицейский. И вообще, то, что принадлежит мне – принадлежит только мне.
Зачем-то Панков разыгрывает эту партию, и я не собираюсь портить ему игру – мне она пока тоже на руку. Пусть Рустам станцует для нас.
– Тогда многое становится понятным. – Гитарист кривит губы в улыбке. – Рита, ты просто могла мне сказать.
– Зачем? Ты же не клеить меня пришел, так чего ради я должна была тебе что-то говорить?
– Собственно, я думал, что наши старые дружеские отношения…
– Ну, да, ты думал. Рустик, хватит косить под дурака! Если тебе есть что сказать – вперед и с песней, потому что твои иезуитские заморочки мне уже надоели до смерти.
– Ладно. – Рокер крутит чашку в руках. – Рассказывать можно долго, но я постараюсь самую суть изложить. Семь лет назад мы с Борецким наткнулись на сайт, где продавалось разное старье. Увидели, сколько стоят вещи с войны, просто глазам своим не поверили. Оказывается, люди готовы платить сотни, тысячи долларов! А мы тогда были на мели, и Виктор решил, что нам стоит попробовать заняться этим делом, тем более он знал несколько мест, где похоронены немецкие солдаты. Таких кладбищ во время войны было много, но когда вернулась наша армия, их сровняли с землей, а Витька точно знал о двух таких захоронениях. Мы поехали туда всей группой. Но сначала полазили по сайтам, посмотрели, какое нужно снаряжение, и кое-что купили, кое-что одолжили. До сих пор помню первую могилу. Лето, земля сухая, ночь, поле, село далеко, мы фонари зажгли – и давай копать. Скоро начали попадаться осколки, гильзы, потом, уже когда мы решили, что ничего не найдем, показался гроб. Мы рыли немного в стороне, зацепили за край. Доски, конечно, сгнили и провалились, скелет был вперемежку с землей, но нам повезло – это был офицер. При нем нашли орден, Железный крест, в сапоге – маленькую круглую коробочку из-под леденцов, а в ней несколько золотых украшений. Ну, мы все это собрали, яму забросали и решили, что вернемся сюда завтра.
– И как?
– Славка отказался наотрез. Ему снилась какая-то чертовщина, днем ходил, как лунатик, ныл, что воняет трупным запахом, вздрагивал от каждого звука – в общем, тронулся. Мы оставили его с Олегом, а сами снова поехали на то место – втроем. Неделю там ковырялись, нашли много чего и почти закончили. Но не одни мы умные оказались.
– А то! Таких гробокопателей поди хватает.
– Да уж. Короче, еле ноги унесли. Откуда те парни о нас узнали, неизвестно, может, из местных кто навел. Но они были все вооружены, и спасло нас только то, что мы их услыхали, когда подходили к месту раскопа. Темно было, однако мы уже хорошо там ориентировались, да и слух у нас у всех хороший. Четверо их было, на двух джипах, прятались там за кустами. Мы испугались, отползли – и к машине. Бросили палатку, снаряжение и сбежали. Но за то, что мы нашли, нам заплатили такие деньги, что все наши страхи и переживания показались мелочью. Золото было с бриллиантами, украшения старинные оказались, я себе тогда сразу квартиру купил. В общем, бросить мы не могли уже.
– Ладно, это понятно. А я тут с какого боку?
– Потом Витька принес ту записную книжку… Погоди, когда бишь это было? Года полтора назад. Стали рассматривать, а там колонки цифр, отдельно строчки из букв, записи по-немецки и по-русски. Мы к тому времени уже разбирались в таких вещах, так что сразу определили: блокнот старый, немецкого производства, а манера письма и почерк говорили о том, что образование автор получил до войны.