— Чертовы всезнайки. — Борджия вытер лицо и снова посмотрел в зеркало на свою глазницу.
Лонгбот Ки, Флорида
16:17
Джейкоб широко раскрытыми глазами уставился на отражение в зеркале: его собственное лицо исчезло, а сам он настроился на излучение другого человека.
Костлявое лицо.
Бритая голова.
Повязка на глазу… закрывающая рану, оставленную его отцом двадцать семь лет назад.
Борджия… Я вижу настоящего Пьера Борджию!
Видение исчезло так же внезапно, как возникло. Джейкоб моргнул, заново привыкая к виду своего загорелого лица и светлых волос.
Ты что-то замышляешь, Борджия. Я чувствую твою ярость… и то, что твоя душа не остановится, пока не отомстит.
Белль Глейд, Флорида
18:40
Батареи старого внедорожника почти разрядились к тому времени, как Лилит притормозила у своего старого дома. Кивнув на прощанье дяде, она хлопнула дверцей и направилась к входной двери.
Священник уже ждал ее. На нем был банный халат, боксерки и черные носки.
— Зачем ты украла мою машину?
— Она понадобилась моему другу. К тому же, это теперь практически моя машина. Ты закончил все дела с банком?
Квентон показал ей запечатанный конверт.
— Все подписано и заверено, но при моей жизни ты ничего не получишь.
— Отдай бумаги.
— Нет. Завтра утром они отправятся обратно, в кабинет моего нотариуса. И до тех пор, пока ты будешь меня ублажать, это завещание останется неизменным. — Глаза Квентона светились торжеством. — А ублажать меня ты будешь каждую ночь. Отныне и присно ты моя личная шлюха.
Суккуб никому не шлюха. Суккуб — власть.
— Раздевайся, шлюха.
Лилит посмотрела на Квентона, и он замер от ее улыбки.
— Хорошо. Если хочешь личную шлюху, ты ее получишь. Но для начала давай убедимся, что ты справишься с тем, чего хочешь. — Она достала из кармана три таблетки. — Прожуй, только очень тщательно. Они помогут тебе продержаться всю ночь.
Преподобный послушно прожевал и проглотил таблетки.
— А теперь раздевайся, шлюшка. Работай, работай…
Лонгбот Ки, Флорида
19:22
— Продолжай, отец, это очень интересно… Итак, вы достигли закрытого города…
Открылась одна из секций купола: автоматика впустила нас вовнутрь точно так же, как раньше впускала нашего робота. Как только мы оказались там, силовое поле, скорее всего его направляющий луч, подхватило наши несчастные «Шаттлы». Луч довел корабли до посадочной площадки на крыше одного из огромных зданий.
Мы высыпали наружу и впервые вдохнули инопланетный воздух. В первое мгновение мы были настолько рады нежданному спасению, что просто смеялись и плакали, а затем взялись за руки и вознесли благодарственную молитву Всевышнему. И только после этого поняли, что застряли…
Застряли?
Мы оказались на высоте трехсот метров над землей. Единственной точкой выхода, точнее, входа в само здание небоскреба, оказалась прямоугольная дверь, сделанная из тонкого, но совершенно не поддающегося механическому воздействию кремниевого волокна. Не было ни ручки, ни замка — ничего…
Солнце опустилось за горизонт, а мы все еще бесцельно бродили по крыше. Когда же впервые посмотрели в чужое небо, у нас просто захватило дух. Огромная луна этой планеты светилась ярко-желтым пламенем, миниатюрный спутник казался на ее фоне фиолетовой точкой. В отдалении мы заметили густую туманность и яркую синюю звезду.
Два долгих дня мы провели на крыше небоскреба в ожидании, пока инженеры соберут установки, способные опустить нас вниз. Затем начался медленный и мучительный процесс спуска, и вот мы наконец-то ступили на чужую землю.
Неандертальцы попали на Нью-Манхеттен.
Урбанистический рай соседствовал с буйными джунглями и искусственными водоемами. Воздух казался холодным и очень влажным. Поблизости протекала река, и наши ученые немедленно начали тестировать ее серебристую воду.
Наше беспокойство вызвали примеси неизвестных элементов. Была ли вода токсичной? Мы не были в этом уверены. Тесты на лабораторных мышах показали, что вода не содержит яда… по крайней мере, быстродействующего.
Вода — это жизнь. У нас был запас пищи, которого должно было хватить на пару месяцев, но вот воды оставалось всего лишь на несколько дней. Если вода этого инопланетного источника хотя бы условно годилась для поддержания жизни в наших организмах, как мы могли ее не пить?
У нас теперь были вода и воздух, плодородная почва для посадки наших растений и крыша над головой, купол, защищающий от ультрафиолетовых лучей чужого солнца. Но мы не могли проникнуть ни в одно здание.
Естественно, тут же распространился слух о том, что в домах затаились коварные аборигены, которые только и ждут ночи, чтобы нас уничтожить. Но многие, как и я, считали, что инопланетяне давно покинули город, а нам попросту не хватает интеллекта, чтобы разобраться в здешних технологиях.
Отчаявшись проникнуть в эти гигантские строения, мы срубили деревья и построили хижины. Посадили привезенные с собой семена и оборудовали лаборатории. Вскоре у нас появились школы, больницы и склады. Мир и благоденствие помогали возводить наш новый дом. Мы стали единым народом — племенем выживших, где не было ни богатых, ни бедных. Здесь, в нашем мире, царило равенство.
По крайней мере, поначалу.
Посредством прямого голосования мы нарекли этот мир Новым Эдемом. В знак уважения к лидеру, Девлину Мабусу, право дать имя нашей планете было предоставлено его матери. Ко всеобщему удивлению, она выбрала старое майянское название, упомянутое в мифе Творения «Пополь Вух»… Шибальба.
Так, значит, Шибальба — это действительно планета, а не Нижний Мир? Как туда добраться? А эта женщина, которая дала имя планете, кто она? И почему она выбрала такое мрачное название?
Вдова. Ее муж, миллиардер Люсьен Мабус, умер несколько лет назад. Ей было почти пятьдесят. Но выглядела она намного моложе и была невероятно красива. Кожа цвета какао и длинные черные волосы. Как выяснилось, предки Лилит по материнской линии были месоамериканцами, и…
Лилит! Ты сказал, что ее звали Лилит?
Лилит Ева Мабус.
Она! Та, с кем я все это время разговаривал в нексусе!
Твоя подружка Хун-Ахпу?
Да. Отец? Отец, ты еще там?
Джейкоб, именно Лилит Мабус однажды стала Мерзостью.
Нет… нет, это невозможно! Лилит не может быть Мерзостью, она… Мы родились в разные дни, она показывала мне свое свидетельство о рождении! Папа, это не она!