Он приближался к часовне неспешными шагами, машинально стараясь ступать бесшумно, чтобы не нарушать покоя этой прекрасной ночи, вдыхая ласковый воздух и любуясь красотой лежавшей внизу спящей долины, где так явственно раскрывалось все великолепие творения Божия. Он снова достал подаренное Изабеллой кольцо и, держа его в руке, время от времени подносил к губам и нежно целовал.
Когда он приблизился к высоким кипарисам, ему внезапно захотелось войти в молельню, чтобы поблагодарить Господа за великое счастье, дарованное ему в этот день. Дверь была приоткрыта, и он уже хотел войти, когда до него донесся женский голос.
— Разве мы недостаточно долго ждали, милый друг? — говорила невидимая дама. — Три года прошло с тех пор, как я овдовела, время уходит, а вместе с ним увядает и красота. Почему бы не позволить цветку нашей любви цвести у всех на виду? Король вас любит, и я знаю, что он желает мне счастья.
— Больше всего на свете мне хотелось бы открыть всем, какую радость вы мне дарите. Король и в самом деле охотно отдал бы вас за меня замуж, но рядом с ним есть женщина, которую наше счастье приводит в ярость, и, к сожалению, женщина эта весьма могущественна. Дьявол на ее стороне, а король, что вполне естественно, любит свою мать. В Иерусалиме вы не будете в безопасности. И еще больший риск грозит вашей дочери, маленькой Изабелле, о которой сейчас много говорят. О, любовь моя, если бы вы знали, как мне мучительно вот так призывать к благоразумию, когда душа моя полна вами...
Внезапно наступила тишина, затем ее нарушил издох. Тибо прирос к земле и не смел пошевелиться, как ни хотелось ему уйти, — он ведь сознавал, что подслушивает. Все же он решился покинуть это место и с бесконечными предосторожностями удалился, сумев сделать это бесшумно. Его не слишком обрадовала тайна, свидетелем которой он невольно стал. Его нисколько не огорчило бы то, что королева Мария и Балиан д'Ибелин любят друг друга, — и он даже обрадовался бы, узнав, что у нее есть такой надежный защитник! — если бы не притязания, объектом которых была Изабелла. Как знать, — а вдруг Мария ради того, чтобы быть счастливой, не скрываясь и не таясь, согласится выдать дочь за одного из претендентов, пребывающих сейчас в милости?
Надежды короля и Гийома Тирского не сбылись, — возвратившись из Наблуса, протосеваст объявил, что желает продлить свое пребывание в Святой земле. Как он с любезной улыбкой объяснил им обоим, погода в Средиземноморье начала портиться, — что было чистейшей правдой! — а кроме того, он не видел никакого смысла в том, чтобы отправлять свои галеры назад в Византию, а потом заставлять их совершать обратный переход ранней весной, когда так просто — раз уж они пришли к соглашению насчет египетского похода — спокойно дождаться здесь прибытия военного флота.» Таким образом у него будет время для того, чтобы привести суда в порядок и улучшить их вооружение. К тому же он, желая упрочить связи вдовствующей королевы с ее родной страной, собирался еще несколько раз ее навестить. Для начала — на Рождество, которое она предложила протосевасту провести у нее.
— В чем они неподражаемы, эти византийцы, — у них никогда ничего не бывает просто, наверняка! — вздохнул Гийом Тирский как-то вечером, играя с королем в шахматы. — Сегодня они говорят «белое», завтра — «черное», и еще умудряются при этом доказывать вам, что повинуются строжайшей логике.
— Вас так заботят эти три судна, стоящие в порту Акры? — спросил Бодуэн, делая ход пешкой и ставя тем самым ферзя противника под удар своего слона.
— Не слишком, хотя редко бывает, чтобы греческие моряки, без дела шатающиеся в порту, не нарушали спокойствия. Но меня куда больше беспокоит усердие, с которым протосеваст обхаживает вдовствующую королеву. Он три четверти своего времени проводит в Наблусе.
— А чего вы опасаетесь? Что он похитит ее, как «кузен» Андроник — тетю Феодору, вдову короля Бодуэна III, и запятнает ее репутацию?
— Нет. Королева Мария слишком благоразумна для этого. Кроме того, она любит другого. Нет, я опасаюсь серьезной ссоры между ним и сеньором д'Ибелином, который до беспамятства в нее влюблен...
Тибо от неожиданности выронил меч, рукоять которого начищал, и игроки обернулись на громкий звон оружия, упавшего на каменные плиты.
— А вам откуда это известно? — вытаращив глаза, спросил он.
— Получается, и ты тоже об этом знаешь? — не меньше него самого удивился Бодуэн. — И ничего не сказал мне?
— Ваше Величество, — ничуть не смутившись, ответил бастард. — Если рыцарю случается нечаянно узнать тайну другого рыцаря, честь велит ему сохранять эту тайну и никому... даже королю не рассказывать о том, что он узнал. Я действительно в ту ночь, которую провел в наблусском замке, нечаянно подслушал... разговор. А удивило меня то, что и господин Гийом, который никуда отсюда не выезжал, знает об этом...
— Друг мой, — откликнулся тот. — У меня, как и у всех прочих людей, есть глаза и уши, но в дополнение к ним — этим я обязан своей должности — я располагаю еще несколькими парами глаз в самых разных местах. И я должен признаться королю в том, что именно скандальная история королевы Феодоры навела меня на мысль о том, что следует присматривать за вдовствующей королевой...
— И вы ничего мне об этом не сказали? — недовольно проговорил король.
— Не сказал, потому что эта любовь никакой опасности для государства не представляет. Совсем наоборот: мне не надо объяснять вам, Ваше Величество, что Ибелины — род славный и знатный, и что хотя сеньор Балиан и младший сын в семье, однако в удел ему достались обширные владения, и он вполне достоин руки вдовствующей королевы. К тому же он — ваш верный друг и преданный слуга. Мне совершенно не хочется, чтобы бесшумный греческий кинжал или исподтишка пущенная стрела лишили нас такого человека.
— Так, может быть, поженим их? По крайней мере, тогда Изабелла вместе с матерью вернется в Иерусалим, — произнес Бодуэн, с едва заметной улыбкой взглянув на Тибо.
— Ваше Величество! Я-то думал, что научил вас смотреть вглубь вещей и событий! Как ваша матушка посмотрит на то, что ее вечная соперница станет ее невесткой?
— После того как она вышла замуж за Рено Сидонского, невестками они уже не будут.
— О, Рено ее совершенно не беспокоит. Он не покидает свой город и...
— Избавьте меня от дальнейших подробностей! — внезапно нахмурившись, прервал его Бодуэн. — Если вы хотели сказать, что и этот супруг, как и прочие, сбежал из-за ее беспутства — напоминать мне об этом совершенно ни к чему. Это моя мать! И я ее люблю!
Гийом тотчас вскочил со стула, подошел к молодому королю, обнял его за плечи и почувствовал, как тот дрожит.
— Она тоже вас любит! Успокойтесь, дорогое мое дитя! Я совсем не хотел вас обидеть, Боже сохрани! Просто когда две женщины так ненавидят друг друга, для спокойствия королевства лучше, чтобы они находились в разных концах страны.