— Когда он меня впустил, — сказал Шеймус еле слышно, — Уна лежала на кровати и плакала. А папа велел ей закрыть рот, а не то он проучит ее снова.
Этому мерзавцу следовало бы поскорее отправиться прямиком в ад, и Алекс не прочь поторопить его в этом путешествии.
— Ты правильно сделал, что рассказал мне, — произнес он. Плечи паренька заметно расслабились, словно он избавился от непомерной тяжести. — Я собираюсь нанести визит твоему отцу.
— Он отправился на рыбалку, — сказал Шеймус. — Вернется не раньше чем через несколько дней.
«Хоть бы он там утонул и избавил меня от хлопот», — подумал Алекс.
— Вам с сестрой нужно остаться в замке до тех пор, пока я не решу это дело с вашим отцом. Сейчас мы пойдем за Уной и вашими вещами.
— Не знаю, согласится ли она, — засомневался Шеймус. — Уна боится мужчин. Лучше мне сначала с ней поговорить.
— Я возьму с собой жену, — пообещал Алекс. — Она сумеет уговорить Уну.
Мальчик запаниковал:
— Но вы дали слово никому не говорить! Я же просил!
Алекс поднял руки, успокаивая мальчика.
— Хорошо, я пока не буду говорить моей жене. Иди домой, поговори с Уной, и после ужина я приду за вами обоими.
Алекс рассудил, что раз ее отец в море, несколько часов ничего не изменят.
В конце ужина Алекс сказал:
— Мне надо уладить дело с одним арендатором. — Он встал и поцеловал жену. — Это не должно занять много времени, но ты ложись, не дожидайся меня.
Ветер колыхал высокую траву, и она волновалась, как море. Алекс шел через поле в сгущающейся темноте, ориентируясь на тусклый свет в окошке маленького коттеджа на берегу моря. Его соломенная крыша, казалось, горестно поникла.
Алекс постучал в обшарпанную дверь коттеджа. Никто не ответил. Тогда он постучал снова.
— Шеймус, открой, это я.
Снова тишина. У Алекса возникло тревожное предчувствие. Подождав еще немного, он открыл дверь.
Алекс был воином и в свое время начал участвовать в сражениях почти в возрасте Шеймуса. Но при виде разгрома в однокомнатном коттедже замер на пороге, оценивая обстановку. Он окинул взглядом разбитую посуду, разбросанную по комнате, сломанный стол, перевернутые скамьи и, наконец, увидел труп. Отец Шеймуса лежал на спине в луже крови, из середины его груди торчал нож.
Алекс наконец осознал, что в комнате пахнет подгоревшей рыбой. Он подошел к очагу и, обернув руку полой рубашки, снял с огня котелок с горящим содержимым и поставил его на земляной пол. Потом взял чудом уцелевший среди этого разгрома кувшин с водой и плеснул в котелок. Тот зашипел и задымился. Алекс помахал рукой, отгоняя дым от лица, и снова оглядел коттедж. Матерь Божья, куда же подевались дети?
Тут он заметил, что из-под кровати выглядывает неподвижная босая ступня, и у него екнуло сердце. Он встал на колени среди черепков и заглянул под кровать. В темноте можно было разглядеть переплетение рук и ног. Алекс молил Бога, чтобы брат и сестра подали признаки жизни.
— Это я, Алекс, — сказал он. — Вы можете выйти, опасности нет.
Когда из-под кровати показались голова и плечи Шеймуса, Алекс испытал огромное облегчение. Он вытащил его наружу и усадил к себе на колени, как будто мальчик был ровесником Сорчи. Следом из-под кровати вылезла Уна с кочергой в руке. Девушка была вся в крови. Увидев, что Алекс обнимает ее брата, она заморгала и опустила руку с кочергой.
— Это сделала я, а не Шеймус, — пробормотала девочка. — Это я его убила.
— У тебя, видно, была на то веская причина, — успокоил ее Алекс. — Ни один из тех, кто наслышан о том, что с тобой делал твой отец, не станет тебя винить.
Другой вопрос, поверит ли кто-нибудь в это.
— Если кто-нибудь узнает, я умру от стыда! — прошептала Уна. — Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что он сделал. Пусть никто не узнает. Никогда.
Ее начала бить дрожь. Алекс не мог причинить этой девушке новые страдания, ему стало ясно, что он должен делать. Он глубоко вздохнул.
— Если вы с братом сделаете вид, будто ничего этого не было, то никому и не нужно знать, что вы убили изверга-отца и почему вы это сделали. Зачем лишние пересуды?
Оба кивнули. Им было не в новинку хранить секреты о том, что происходит в этом доме. Алекс сказал:
— Я отвезу тело в море на отцовской лодке. Рыбаки часто пропадают. Когда он не вернется домой ни через неделю, ни через две, все решат, что он утонул.
Шеймус и Уна смотрели на Алекса как на Бога, спустившегося с небес.
— Вы можете тут все прибрать, пока меня не будет?
Уна кивнула.
— Шеймус, мне нужны веревка и лопата, отнеси их в лодку.
Алекс стал снимать сапоги. Потом взвалил труп на плечо и вынес его из коттеджа. Лодку он нашел на берегу сразу внизу под домом. Она была в таком ужасном состоянии, что никто из рыбаков не удивится, когда ее вынесет на берег с дырой в днище. Но с телом, на котором осталась рана от ножа, все может оказаться сложнее. Алекс поднатужился и положил в лодку тяжелый валун. Из темноты появился Шеймус, он принес лопату и веревку.
— Я вернусь через несколько часов, — сказал Алекс и взял мальчика за плечи. Они были тощими и казались хрупкими. — Все будет хорошо.
Проплыв немного вдоль берега, Алекс направил лодку в открытое море и удалился примерно на милю. Там он привязал камень к трупу и сбросил в море. И не собирался молиться за упокой души этого ублюдка!
Потом Алекс пробил топором дыру в лодке и нырнул за борт. Он был сильным пловцом, поэтому самой большой неприятностью в этом долгом заплыве был холод. Ему показалось, что прошла целая вечность, пока он достиг берега. Выйдя на сушу, Алекс трясся от озноба. Он был босой и насквозь мокрый, но пока шел до коттеджа, согрелся от быстрой ходьбы. Идти было далеко, когда он подходил, небо на востоке уже стало светлеть. К счастью, дети — Уне было семнадцать, но Алекс невольно думал о ней как о ребенке — развели хорошее пламя в очаге. Алекс простоял у огня, просушивая одежду, столько, сколько мог себе позволить.
— Вы хорошо здесь прибрали, — сказал он, натягивая сапоги.
Уна сказала:
— Я сожгла одежду, которая была на мне.
— Хорошо. А теперь отдохните. — Брат и сестра были бледны, под глазами у них залегли темные круги. — Утром я вернусь вас проведать.
В замок Алекс вернулся перед самым рассветом, совершенно обессиленный. У ворот стояли стражники из числа тех, кого он привез с собой с острова Скай. Алекс подозревал, что они могут подумать, будто он провел ночь в постели другой женщины. Но не мог же он рассказать им, что потратил это время, избавляясь от трупа, а придумать объяснение получше был не в состоянии — от усталости голова не работала. Он решил, что внесет ясность в этот вопрос утром.