— Другого и не требовалось, — отозвался отец Брайан. — Они все никак не могли проблеваться, а тут еще пожар. Так что они бежали, словно зайцы.

— Мы с Дайной отравили эль, — тихо призналась Шилес.

— Умницы! — расплылся в улыбке священник.

Пока остальные обменивались рассказами, Йен привлек Шилес к груди и закрыл глаза. Он нашел ее, слава Богу!

Йен встрепенулся. Подоскам подъемного моста затопали ноги. Прикрыв собой Шилес, он вытащил меч. Тут в ворота ввалилась дюжина вооруженных мужчин.

— Это Гордон, — сказала Шилес.

Йен расслабился и опустил меч, потому что действительно это был Гордон, который привел группу соседей.

— Замок Нок — наш!

Приветствуя сородичей, отец поднял свой меч к небу.

Мужчины внимательно огляделись и убедились, что Маккиннонов и след простыл. Судя по их виду, все были недовольны, что опоздали к главному событию.

— Я успел собрать только дюжину, — подходя к ним, объяснил Гордон.

— Спасибо, что пришли, — сказал Йен.

Он увидел страдание в глазах Гордона, когда тот глянул в сторону Шилес.

Отвернувшись, Гордон посмотрел на клубы дыма, выползавшие через открытые двери башни.

— Я думал, тебе нужна помощь, но вижу, что ошибся.

— Нет, не ошибся, мне действительно требуется твоя помощь, — сказал Йен.

Гордон повернулся к нему.

— Тогда ладно. Что я должен делать?

— Уже темнеет, поэтому сегодня, мы переночуем здесь, — заговорил Йен. — Но утром мне нужно проведать мой дом и отвезти Коннора на сход. Можешь присмотреть за замком, пока меня не будет?

— Конечно. Подсобные помещения от огня не пострадали, поэтому мы разместимся там, — сказал Гордон. — Завтра я отправлю на сход кого-нибудь, чтобы выступить от всех мужчин, оставшихся здесь. — Он вновь посмотрел на дымившуюся башню. — Тут много камня, и башня не будет гореть долго. Мы вытащим, что сможем, но не думаю, что уцелеет много.

Йен подумал о горьких воспоминаниях, связанных у Шилес с этим местом, которое теперь должно стать их домом. Ему не хотелось брать отсюда ни единой вещи — ни мебели, ни посуды, ни постельного белья.

— Пусть народ заберет себе все, что спасет, — сказал он. — Мы с Шилес начинаем жизнь с чистого листа.

По тому как Шилес сжала его руку, он понял, что поступил правильно.

— Как ты себя чувствуешь, девочка? — спросил отец.

Пока она говорила с отцом и Ниллом, Йен отвел Гордона в сторону.

— У меня к тебе есть еще одна просьба, — сказал Йен, понизив голос.

Гордон уставился себе под ноги и поддал носком сапога комок грязи.

— Ты ведь знаешь, что я твой должник, после того что натворила моя мать.

— Можешь позаботиться о Дайне, после того как мы завтра уедем? — Когда Гордон вскинул голову, Йен добавил: — Ровно до того момента, пока я не подыщу ей какое-нибудь пристанище.

— Она что, твоя любовница? — зашипел Гордон, ноздри у него затрепетали. — Я помню, что должен тебе, но это не значит, что стану помогать обманывать Шилес.

— Ты меня не понял. — Йен понял руку. — Мне не нужна ни одна женщина, кроме Шилес.

Гордон недоверчиво сжал губы, но продолжал слушать.

— Если бы не помощь Дайны, я сомневаюсь, что мы выбрались бы отсюда живыми, — объяснил Йен. — Мне очень не хочется оставлять ее без защиты. Можешь пока присмотреть за ней, чтобы с ней ничего не случилось?

Гордон оглядел Дайну. Та одиноко стояла в сторонке, обнимая себя за плечи. С неба начал сыпать мелкий холодный дождь.

— Она совершила пропасть ошибок, — сказал Йен. — Но мы все заслуживаем шанса, чтобы искупить свои ошибки.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Гордон. — Я присмотрю за ней.

Глава 40

В надвратной башне, где они расположились на ночь, было сыро и холодно. Хорошо хоть, у них имелась еда. Гордон захватил с собой вяленой рыбы, овсяных лепешек и сыра. А отец Брайан — благослови его Господь! — догадался вывезти бочку с вином из башни, когда они спасались от огня.

После холодного ужина отец Брайан позвал их на молитву. Склонив головы, они помолились о выздоровлении Коннора, Алекса и Дункана и о благополучии клана.

Пока все укладывались на ночлег или вели тихие разговоры, Йен с Шилес уселись на корточки возле стены лицом к дверям. Йен не был уверен, что Маккинноны не вернутся. Хотя замковые ворота они забаррикадировали, а на стенах под дождем стояли часовые, Йен не мог не беспокоиться. Их людей было явно не достаточно, чтобы выдержать настоящую атаку.

Он плотнее закутал Шилес в шотландку и поцеловал ее в голову, которую она положила ему на грудь. Каждый раз когда Йен вспоминал о том, насколько он был близок к тому, чтобы потерять ее, ему казалось, будто огромная безжалостная рука до боли стискивает сердце.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — заговорила Шилес тихим голосом.

Кровь застучала у него в ушах. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы выслушать то, что невозможно было вынести. Но он должен был сделать это ради нее.

— Это был Ангус или Мердок? — задыхаясь, спросил Йен.

Пока он жив, он никогда не простит себе, что не успел прийти вовремя и уберечь ее от насилия.

Кончиками пальцев Шилес коснулась его лица.

— Ни тот, ни другой. Им ничего не удалось.

Она лжет из жалости? Ему не хотелось давить на нее сейчас. Когда все уляжется, когда можно будет спокойно поговорить, он выяснит сам, что произошло в замке.

— Я говорю правду, — сказала Шилес. — Я уже не надеялась, что ты найдешь меня, до того, как они меня изнасилуют. Но ты нашел.

На Йена накатила волна облегчения. Ее схватили, напугали до смерти, но самого страшного она избежала.

— Я ничуть не сомневалась, что в последний момент ты меня спасешь, — сказала Шилес. — Ведь так было всегда.

Ее вера в него поражала. Йен взял ее за руку и поцеловал пальцы.

— А завтра ты сделаешь все, чтобы Черный Хью не стал вождем нашего клана, — решительно продолжила Шилес. — Ты сделаешь это ради нашего клана, ради Коннора и всех остальных. И ради меня тоже.

— Сделаю все, что нужно.

— Главное, мне нужно было тебе рассказать, что Мердок договорился с Хью о том, что получает замок Нок и заодно меня в обмен на убийство Коннора.

— Я знал это. — Йен стукнул кулаком по грязному полу. — Обещаю тебе, что никогда не позволю Хью стать главой клана.

Лучше он убьет его, но не даст такому случиться.

Шилес снова уронила голову ему на грудь.