– Проходи, чего встал. – Провожатый тычком в спину втолкнул Романа в комнату. Следом ввели доктора Готлиба.
Восточный человек упруго поднялся, расправил складки пальто и вплотную подошел к застывшему Готлибу. Он пытливо всматривался тому в лицо, потом протянул руку и провел рукой по его лбу, ощупывая шрам. Готлиб так же пристально смотрел в ответ и не пытался отодвинуться.
– Надо же. – Восточный улыбнулся какой-то странной улыбкой. – Вот уж никогда бы не подумал… Ты узнаешь меня, Себастьян? Узнаешь старого знакомого?
– Я тебя помню, – сказал доктор. – Даже имя помню. – Он прищурился. – Юсуф… Юсуф Акер… и еще как-то там…
– Юсуф Акер-оглы, – подсказал собеседник. – Без «оглы» на востоке нельзя… У тебя хорошая память, доктор. Но я – не Юсуф. Это лишь тело Юсуфа.
Доктор с немым вопросом смотрел на восточного человека. И тогда тот опять легонько прикоснулся кончиками пальцев к бугорку шрама.
– Это я поставил тебе вот эту метку.
– Корнелий… – выдохнул доктор.
Он сказал это так тихо, что Роман скорее угадал, чем услышал.
– Ну вот, узнал, – удовлетворенно кивнул восточный человек.
В зале повисло молчание. Были слышны только порывы ветра, гулявшие в полудостроенном здании.
– Куда второго? – наконец прервал тишину один из «масок» и подтолкнул Романа в спину.
Восточный человек на секунду отвел глаза от Доктора и впервые удостоил Романа взглядом.
– С этим чуть позже, – сказал он «маскам». – Прицепите пока где-нибудь здесь, что б не мешался.
«Маски» подтащили Романа к стоявшему в углу здоровенному компрессору и защелкнули один из браслетов наручников на ручке для переноски, приваренной к корпусу старого агрегата.
Тот, кого назвали Корнелием, приглашающе махнул доктору рукой и показал на ящик.
– Садись.
Доктор Готлиб посмотрел на Корнелия и, неловко придерживая скованные руки, опустился на ящик.
– Увидеть знакомого после стольких лет – это ведь как в прошлое нырнуть. Ты постарел, Готлиб.
– А ты… вообще раньше был блондином, – ответил Готлиб.
– Да, – развел руками Корнелий. – Был истинным арийцем, а стал низким и узкоглазым. Что делать, годы никого не красят. А ты неплохо держишься, Готлиб. Я бы на твоем месте, наверно, боялся.
– Попробуй как-нибудь пулю в голову, – ответил доктор. – Прекрасное лекарство от трусости. На многие вещи начнешь смотреть по-иному.
– Да пробовал уже, – отмахнулся Корнелий. – Но для меня это как видеоигра для ваших детишек. Всегда есть жизнь про запас… – Он провел рукой по своим жестким волосам. – Ответь мне на один вопрос, по старой дружбе. Как ты тогда выбрался с базы?
Готлиб пожал плечами и заговорил равнодушным голосом.
– Когда я очнулся после этого, – он дотронулся пальцем до своего лба, – добрался до одной из центральных вентиляционных шахт. Но наружную крышку открыть не смог, опять потерял сознание. Там и взрыв пережил, там меня и нашли. Дальше – клиника и очень-очень много допросов. Как видишь, все просто. А вот ты, Корнелий… – Готлиб пытливо посмотрел на сидящего рядом. – Зачем ты тогда устроил все это? Зачем?
– Вот это вопрос! – тихо засмеялся Корнелий. – Такое даже у обычных заключенных не спрашивают. Кому же понравится сидеть в тюрьме?
– Но ведь ты спокойно сидел несколько лет. Что тогда изменилось?
– А зачем это тебе знать, доктор? – Корнелий посмотрел на собеседника даже с некоторым сочувствием. – Ты же понимаешь, что сегодня тебе живым не уйти.
– Я понимаю, и все же… Хочу знать. Имею право.
– Последнее утверждение весьма спорное, – хмыкнул Корнелий. – А впрочем… Видишь ли… Я спокойно сидел у военных под замком, потому что ваш проект изначально не мог дать никакого результата. По крайней мере мне тогда так казалось. Но потом вышло, что кое-кто даже из ваших ошибок умудрился извлечь толк. Вот тогда я и вышел из камеры.
Роман слушал этот странный диалог. Первое оцепенение уже прошло. Все, что здесь происходило, можно будет осмыслить потом, а сейчас нужно было думать, как выбраться. Он осторожно, чтобы не звякнуть попробовал потянуть прикованную правую руку. Приваренная ручка держалась крепко – никаких шансов. Для того чтобы поднять сам компрессор нужно было минимум человека четыре.
– Я не понимаю. – Доктор напряженно всматривался в Корнелия. – Где мы ошиблись?
Корнелий хмыкнул:
– Список ваших ошибок утомительно длинен. Начать хотя бы с того, что вы не смогли толком понять суть попавших вам в руки материалов. Вы лишь уловили некоторые технические аспекты ритуала, не более того. Как обезьяна, которую посадили в водительское кресло и научили вертеть руль… Но эта обезьяна совершенно не будет представлять, что творится под капотом. – Корнелий помолчал. – Древние создатели ритуала сделали его с одной единственной целью – пообщаться с существом из другого мира. Вся процедура была заточена под это. Проведенный ритуал пробивал канал между мирами и позволял мне занять носитель. Все остальные повторения ритуала, сколько их не проводи, больше никого сюда не выдернут. Просто потому, что из моего мира больше некого забирать – я там один. Или, если точнее, – мы там одно.
– Коллективный разум? – прошептал Готлиб.
– Называй так, если тебе нравится. Конечно, когда я здесь, какие-то личностные признаки у меня появляются. Но это все только надстройка к тому, что остается там. Две тысячи лет назад вызов гостя из иного мира вовсе не был выдающимся событием. Создатели ритуала хотели застраховаться от неприятностей, которые могли случиться с дорогим гостем. Для этого жрецы отбирали добровольцев. Десять юношей и девушек. Для их семей это была большая честь… Первый ритуал давал мне основной носитель, а все последующие, – носителей потенциальных. Это как многоискровая свеча в ваших старых бензиновых двигателях – как только один контакт выходит из строя, искра тут же перескакивает на другой. Я и есть та искра. А вот это, – он обвел комнату широким жестом, охватив подручных, – твоими стараниями, мои запасные контакты. Это понимали создатели ритуала. Этого уже не знали члены ордена, к которым ритуал случайно попал века спустя, но у них хотя бы хватило ума не повторять его больше одного раза. И только вы, невежественные всезнайки с упорством одержимых раз за разом проводили процедуру, пытаясь понять, что вы делаете не так. Мне уже было и не удержать столько каналов, сколько попыток вы провели. Но пребывание в тюрьме не доставляло мне особых хлопот. Ведь я там был не более чем на тысячную свою часть. А убежал я, доктор, когда ваши кураторы решили, что даже из неудачных подопытных можно извлечь толк.
– Как? – спросил Готлиб.
– Любой из прошедших ритуал получал значительную перестройку организма, становился быстрее, сильнее, выносливее. Пока вы сокрушались, что «новорожденные» не обладают никакой метафизической информацией, военные сообразили, как их использовать. Догадаешься? Сильный, быстрый, выносливый и с абсолютно пустой головой… Вкладывай что хочешь… Ни родственников, никого…