Примечание. В Англии я ни разу не видел таких точил, по крайней мере, не рассматривал, как они устроены, но впоследствии удостоверился, что такие устройства весьма популярны. Ко всему прочему, мой точильный камень был очень большой и тяжелый. На сооружение этого механизма ушла целая неделя.
24, 25, 26 апреля
Зверь по-прежнему страдал и пребывал в смятении из-за землетрясения. Он не бегал, не охотился и не ел, лишь бродил вокруг того места, в котором пробуждался. В каждый из этих дней по утрам я оказывался всего в нескольких ярдах от того места, где перевоплощался в зверя, и видел, что земля вокруг меня сплошь покрыта отпечатками его лап. Он был очень голоден, поэтому каждый день я просыпался очень голодным, и мне все время хотелось есть.
28, 29 апреля
Оба последних дня посвятил заточке инструментов, мой точильный станок работает прекрасно.
30 апреля
Заметив, что мой запас сухарей на исходе, подверг его ревизии. Уменьшил порцию до одного сухаря в день, поэтому на душе очень тяжело.
1 мая
Утром, во время отлива, увидел на берегу какой-то крупный предмет, похожий на бочку. Подойдя ближе, выяснил, что это небольшой бочонок и несколько деревянных обломков корабля, выброшенные на берег во время последнего шторма. Посмотрев туда, где торчал остов корабля, я подумал, что он выступает над водой больше, чем обычно. Заглянул внутрь выброшенного морем бочонка и увидел, что внутри него порох. Однако он весь намок и превратился в камень. И все же я откатил бочонок подальше от берега, а сам по отмели отправился к останкам корабля, чтобы взглянуть, нельзя ли разжиться там чем-нибудь еще.
Подойдя к кораблю поближе, я обратил внимание на то, что его положение каким-то странным образом изменилось. Носовая часть, которая прежде была зарыта в песок, приподнялась, по меньшей мере футов на шесть. Корма (совершенно развалившаяся и оторванная волнами от остова корабля вскоре после моей последней ходки на него) была завалена на бок. И с этой стороны на нее нанесло столько песка, что теперь во время отлива я мог вплотную подойти к кораблю, тогда как раньше, чтобы добраться до него, мне приходилось преодолевать четверть мили вплавь. Поначалу такая перемена меня удивила, но я быстро смекнул, что это, должно быть, произошло вследствие землетрясения. По этой же причине корабль развалило еще больше, поэтому ветер и волны ежедневно понемногу прибивали к берегу разные предметы.
Это отвлекло мои мысли от намерения переселиться на новое место. Я задумался, особенно в означенный день, о том, как бы мне пробраться внутрь корабля, но это оказалось неосуществимым, поскольку все внутренние помещения были забиты песком. Впрочем, уже научившись не поддаваться отчаянию даже в самых трудных ситуациях, я принялся растаскивать корабль по кусочкам, полагая, что всё снятое с него так или иначе мне пригодится.
И конечно, в глаза мне бросилось хорошо заметное на развалившейся корме темное пятно, отмечавшее место, где был убит помощник капитана.
3 мая
Взял пилу и отпилил часть бимса, которая, как мне показалось, удерживала верхнюю часть палубы, или квартердек. Сделав выпил, постарался выгрести песок с той стороны кормы, которая оказалась наверху. С началом прилива пришлось прекратить эту работу.
4 мая
Отправился на рыбалку, но не поймал ничего съедобного. Я сделал себе длинную леску из пеньки, но крючка у меня не было. И все же мне частенько удавалось наловить столько рыбы, сколько нужно. Я вялил ее на солнце, а потом ел.
5 мая
Работал на останках корабля. Распилил на части другой бимс, отодрал от палубы три большие сосновые доски, связал их вместе и во время прилива сплавил на берег.
6 мая
Работал на останках корабля. Снял с него несколько железных деталей. Старался изо всех сил, вернулся домой совершенно обессиленный, думая, не следует ли мне отказаться от этой затеи.
7 мая
Вновь был на корабле, но не для того, чтобы работать. Так как я перепилил бимсы, остатки палубы развалились под собственным весом. Теперь несколько частей корабля лежат отдельно, стал виден трюм, но он почти полностью заполнен песком и водой.
8 мая
Ходил на корабль с железным ломом, чтобы разобрать палубу, которая теперь совсем освободилась от воды и песка. Отодрал две доски и с приливом сплавил их на берег. Оставил лом на корабле до завтрашнего дня.
9 мая
Ходил на корабль, с помощью лома пробрался внутрь него. Нащупал несколько бочек, высвободил их ломом, но вскрыть не сумел. Нащупал также рулон английского листового свинца и даже приподнял его, но вытащить не сумел, так как он слишком тяжелый.
10–14 мая
Каждый день ходил на корабль. Добыл много кусков дерева, досок, брусьев, а также килограммов сто-сто пятьдесят железа. На шести досках остались пятна крови помощника капитана.
15 мая
Взял с собой два маленьких топора, чтобы попытаться отрубить кусок листового свинца, приложив к нему лезвие одного топора и используя второй в качестве кувалды для ударов по первому. Но из-за того, что свинец лежит фута на полтора под водой, я не смог бить по нему с надлежащей силой.
16 мая
Ночью поднялся сильный ветер, и волны еще больше расшатали останки корабля. Я замешкался в лесу, отыскивая голубей, чтобы поесть, и не смог попасть на корабль из-за начавшегося прилива.
17 мая
Сегодня заметил несколько обломков корабля, прибитых к берегу в паре миль от меня, и решил посмотреть, что там. Нашел кусок от носовой части, но он слишком тяжелый, поэтому утащить его не сумел.
24 мая
До этого дня ежедневно трудился на корабле. С величайшими усилиями с помощью лома удалось до такой степени высвободить несколько предметов, что с первым же приливом на поверхность всплыли несколько бочонков и два матросских сундука. Однако сегодня ветер дул с берега, поэтому к острову прибило лишь несколько деревянных обломков и большую бочку с остатками бразильской свинины, испорченной соленой водой и песком.
Я продолжал эту работу ежедневно вплоть до 15 июня, выкраивая время лишь для того, чтобы добыть себе пропитание, причем я занимался этим исключительно во время прилива, чтобы освободиться к началу отлива. И еще мне надо было подготовиться к полнолунию, ибо сегодня был второй день полной луны. По отпечаткам лап я понял, что зверь наведывался на корабль, где я проводил столько времени, и я задумался, поступал он таким образом из любопытства или же он тоже смотрел на мир моими глазами, видя его как бы через закопченные стекла. Сколько же вещей, связанных с нашей семейной особенностью, о которых отец никогда ничего не рассказывал, ибо он говорил, что кое-чему человек должен учиться на своем опыте, а не брать уроки у других людей.