Эрик, ее приятель, всегда прибывал в школу в самую последнюю минуту. Перед школой они никогда не ходили вместе. И почти никогда это не доставляло Эшли никакой досады. Но как же ей сегодня хотелось, чтобы Эрик был здесь! Не то чтобы девочка стала что-то ему рассказывать. Нет, только не Эрику. Он был умен и привлекателен, однако воображение у него почти отсутствовало. Если Эрик не мог понять, почему Эшли проводит столько времени за чтением чего-то вроде «Дракона Риггера», невозможно было себе представить, чтобы он сейчас ей поверил. Больше всего девочку пугала мысль, что Эрик просто поднять ее на смех. Нет, было и кое-что похуже. Эрик мог подумать, что с ней что-то не так.
Первый раз в жизни для Эшли вдруг наступил некий момент просветления, и девочка поняла, как глубоко она любит Эрика де Сантиса, и какой уязвимой эта любовь ее делает. Такое понимание испугало Эшли, и она похоронила его в самой глубине своего сердца.
Нет, Эшли не следовало ни о чем рассказывать Эрику. Но он все же почувствует, что она расстроена, и непременно ее поддержит. Просто поддержит. Эшли очень в этом нуждалась. Единственным другим человеком, который прямо сейчас мог ее утешить, был Уилл, но Эшли не думала, что может ему довериться, не рассказывая всего-всего. Разница между ним и Эриком заключалась в том, что Уилл бы ей поверил. Даже если он еще не начал дурачиться с магией, он бы поверил. Все дело было в том, кем был Уилл и кем они были друг для друга.
Внезапно ужасный страх закрался ей в душу, и Эшли ощутила такую тревогу, какой никогда раньше не испытывала. Нервы ее были совсем растрепаны, каждая мышца натянута как тетива, и девочка чувствовала, что если только кто-то ее коснется, она может закричать.
— Эшли.
Она замерла, крепко стиснув зубы, и прижалась лбом к холодному металлу своего шкафчика. Секунду спустя сердце и легкие Эшли снова заработали, она глубоко вздохнула, выдавила из себя улыбку и повернулась посмотреть на Уилла. Его глаза помягчели от участия.
— Привет. С тобой все нормально? Ты не очень хорошо выглядишь.
— Я и чувствую себя не очень хорошо, — ответила Эшли. Это была не вполне ложь.
— Может, тебе сходить в медпункт? — спросил Уилл.
Эшли улыбнулась и внимательно изучила лицо Уилла. Так странно было увидеть того, кем он в один прекрасный день станет — в противоположность разглядыванию семейных альбомов и выяснению того, как выглядели в детстве ее родители. Эшли увидела моментальный снимок Уилла в будущем, а теперь… если не придираться к метафоре, она встретилась с настоящим Уиллом. Если у Эшли и оставались какие-либо сомнения, они испарились в тот самый момент, когда она заглянула Уиллу в глаза и поняла, что они те же самые. Конечно, а как же иначе?
Уилл слегка нахмурился, явно испытывая замешательство и по-прежнему чувствуя, что с Эшли что-то не так. Однако он решил на нее не давить. Эшли взглянула на Кейтлин, а затем на Дэнни. На парне была темно-зеленая рубашка с длинными рукавами и светло-коричневые брюки. Кейтлин носила юбку и блузку на тесемках, набросив себе на плечи красный свитер. Этот абсолютно целенаправленный вид сущей растрепы никогда Кейтлин особо не помогал, потому что она была такой чертовски хорошенькой. Эшли и Уилл носили джинсы. Очевидно, сегодня утром ни ему, ни ей не хотелось тратить много времени на приготовление к школе.
— А как вы, ребята? — спросила у них Эшли. — Пятничный вечер классно прошел, но что вы делали весь остальной уикенд?
Вечером в пятницу все они гуляли вместе — раздобыли китайской еды и стали играть в бильярд в подвале у Ника Акосты. В субботу Эшли обычно встречалась с Эриком, а в воскресенье виделась с Уиллом и, если получалось, с Кейтлин. Однако на сей раз родители Эрика увезли его в Коннектикут на день рождения его двоюродной бабушки или кого-то в таком духе, а воскресенье Эшли просто не осмелилась попытаться связаться с Уиллом.
— Все было очень тихо, — сказал Дэнни. — Отец попросил меня помочь ему покрасить дом.
— А мы вчера отправились к мукомольной мельнице в Садбери. На пикник, — сказал Уилл. — Было холоднее, чем я ожидал, но по крайней мере солнечно. А в субботу вечером мы гуляли на кладбище. Так забавно получилось. Мы случайно столкнулись там с таким странным мужичком…
Тут раздался громкий треск из динамиков, встроенных в потолок по всему коридору. Этот звук уже стал для них всех знакомым. Система оповещения производила его всякий раз перед тем, как кто-то в кабинете директора собирался сделать объявление.
— Всем доброе утро, — раздался голос директора Чедберна, лишенный всякой шутливости. Дальше последовал момент колебания, в течение которого система просто шипела, а затем пухлый, почти неизменно веселый мужчина снова заговорил. — Прошу вашего внимания. С глубочайшей грустью я должен проинформировать вас о том, что вы потеряли одного из своих товарищей. Некоторые уже могут об этом знать, а для тех, кто не знает; я сообщаю о том, что один из учащихся выпускного класса погиб в субботу вечером в результате дорожно-транспортного происшествия. Водитель машины с места происшествия скрылся. В час дня в главном зале состоится собрание, а консультационный персонал будет готов поговорить со всеми, кому это потребуется. Я очень сожалею о том, что мне приходится делиться с вами такими ужасными новостями. Нам всем будет очень недоставать Майкла Лейбо.
Холод. Эшли объял холод. Лед словно бы проник до костей. Лицо ее упало, и эта потеря контроля распространилась по всему ее телу. Девочка ощущала, как к глазам подступают слезы, хотела, чтобы они скорей полились жаждала ощутить их тепло. Когда слезы наконец заструились у нее по щекам, обжигая кожу, Эшли испытала облегчение и благодарность. Воздух с протяжным хрипом выскользнул из ее легких. Шатнувшись назад к шкафчику, девочка затылком ударилась о металл. Подобно марионетке с обрезанными нитками Эшли соскользнула вниз по шкафчику, жестко оседая на пол.
Слезы жгли щеки, но Эшли ими наслаждалась.
Уилл и Брайан — взрослые Уилл и Брайан — попытались спасти Майка, но у них ничего не получилось. Они вернули машину, а потому Эшли считала, что все у них… «О Господи, нет…» — вдруг подумала она. Затем Эшли обеими руками прикрыла рот, чтобы не закричать. Майк был мертв. У них ничего не получилось. Так где же они были теперь? И как они объяснят разбитое ветровое стекло?
Майк был одним из них. Одним из их компании. Их другом. Теперь там, где он был, в мире зияла дыра. В том месте, которое Майк занимал в их жизни, тепе!» была открытая рана. «Один из нас мертв, — подумала Эшли. — Один из нас».
И все-таки жизнь в средней школе Истборо шла своим чередом. Не все дружили с Майком. Не все его знали. Даже в тот момент, когда Эшли позволила своему затылку снова удариться о металлический шкафчик, у многих учеников шок от директорского объявления уже прошел. Они уже двигались, направляясь к своим классам, как будто ничего не случилось.
Но не все.
У Уилла по подбородку текла кровь. Он прокусил себе нижнюю губу.
— Господи, — шептала Кейтлин. В ее голосе звучала мольба, превращая в молитву те слова, которые обычно использовались для выражения досады. — Боже мой, Господи. Господи Иисусе. — Рука девочки словно бы сама собой поднялась, прикрывая таза, а лицо ее сжалось, словно Кейтлин пыталась сдержаться в своем горе. А затем из-под ее ладони хлынули обильные слезы, смешиваясь не то с молитвенными, не то с богохульными репликами.