— А пускай они выпьют здравицу за наших молодых, — подзуживал угрюмых хозяев Корней.
— Я готов, — поднялся со своего места староста с кубком хмельного меда. — До сих пор ты, Дарник Рыбья Кровь, был всем известен как Орел взлетающий, Орел набирающий высоту. Но вечно набирать высоту невозможно, поэтому я хочу пожелать тебе вместе с твоей молодой Орлицей стать Орлами парящими, что видят везде и всё, без промаха бьют свою добычу и снова взлетают вверх на недосягаемую высоту.
Гриди довольно загудели от такой здравицы:
— Сказал так сказал!
Дарник глянул на Всеславу. Та зарделась, польщенная сравнением себя с молодой орлицей.
— А ведь староста тебя уел, — на ухо прошептал Корней. — Орлам по плечу только мелкая добыча, стало быть, крупная дичь тебе не по зубам. Да и в земных делах орел мало что понимает.
Рыбья Кровь даже бровью не повел — доносы, нашептывания и интриги ближних людей давно уже стали непременным дополнением его княжеской жизни. К тому же это было хорошим подтверждением его собственным мыслям о новом жизненном полете.
Наутро свадебный поезд покидал городище. Сдержанное поведение княжеских гридей и оплата серебряными дирхемами за постой и фураж заметно смягчили городищан, но осторожности ради Рыбья Кровь заставил старосту с его помощником еще до полудня сопровождать себя. Сытые, отдохнувшие кони ходко бежали по гладкому льду Танаиса, легко без остановок покрыв с десяток верст.
При расставании со старостой Дарник протянул ему медную торговую фалеру.
— Ваш князь не велел пропускать наши торговые обозы, а я даю тебе знак на свободный провоз ваших торговых обозов по липовской земле. Князю Алёкме можешь его не показывать.
Староста взял фалеру молча, без всякой благодарности. Наверно, такое поведение соответствовало его представлению о верноподданническом долге.
Лишь к вечеру, когда показалась Липа, левый приток Танаиса, Дарник со товарищи почувствовали себя в безопасности — кто решится преследовать их на собственной реке? Вперед в Малый Булгар послали гонца с подробными указаниями, что и как приготовить.
Городище встретило молодых со всем размахом, на какой было способно. Плененные два года назад две сотни булгар, составляющие население этой южной крепости Липовского княжества, были чрезвычайно польщены тем, что Дарник с княжной первыми наведались к ним, и устроили своему князю настоящий свадебный пир. Не было дома, который не принес бы в воеводскую трапезную свой ценный подарок, самое вкусное блюдо или питье. Даже для привычной к большим торжествам Всеславы такое безудержное поклонение и любование были в диковинку. Незнакомая гортанная речь, звучащая вокруг, заставляла ее постоянно оглядываться на мужа за помощью.
— Ты понимаешь, о чем они говорят? — задавала она один и тот же вопрос.
— Иногда да, иногда нет, — с улыбкой отвечал Дарник, принимая чужие восторги и приветствия как должное.
— Неужели ты нисколько не боишься, что они могут напасть на тебя?
— Арсы тоже когда-то угрожали мне кровной местью, а стали моими лучшими телохранителями.
— А мне что делать? — совсем уже беспомощно спрашивала княжна.
— Улыбайся и кивай головой, — советовал муж.
Всеслава так и делала.
Три дня провели они в Малом Булгаре, отогреваясь и набираясь сил. Между непомерным питьем и обжорством Рыбья Кровь не забывал и княжеские дела. Обошел новые защитные укрепления, произвел смотр крепостному войску, вооружению и съестным припасам, рассудил тяжбы булгар с местными жителями, разобрался с товарными нуждами служивого люда. Булгарский воевода Калчу, выбрав благоприятный момент, заговорил о недостаточном денежном довольствии Малого Булгара, мол, получаем четвертую часть от обещанного. Но именно присутствие княжны и булгарских полусотских побудило князя резко возразить.
— А давай считать, — он сердито подвинул к себе свиток с перечнем всех привезенных из Липова припасов, включая мешки с пшеницей и просом, бочки с медом и солониной, ящики с наконечниками для стрел и сулиц.
Здесь он был в своей стихии: быстро перемножал и делил, переводил в дирхемы и милиарисии, вычитал товары, поступившие в Липов из Малого Булгара и в конце концов получил сумму, лишь на десятую часть уступающую обещанной.
Полусотские следили за его подсчетами с недоумением, явно их не понимая. Когда Дарник отложил в сторону перо, воцарилось тяжелое молчание.
— Ты хочешь, чтобы мы точно так объясняли это своим бойникам? — спросил, наконец, Калчу.
— Нет, я хочу, чтобы это вы понимали сами. А бойникам скажите, что первые два-три года всегда бывают самые трудные. Одной военной добычей только разбойники живут. Если не хотите сами землю пахать, ищите, кто хочет. Через ваше городище возвращаются все рабы из Туруса. Давайте им десятины, помогайте со скотом, обещайте медовые реки. Пять смердов кормят одного бойника. Значит, на все войско вам нужно расселить вокруг их целую тысячу, еще и жен им найти. Ладно, жен они найдут по лесным селищам сами. Вот и думайте.
Видно было, что речь князя не убедила булгар. И тогда заговорила Всеслава:
— А пошлите пять-шесть самых смышленых парней в вожацкую школу Липова. Пускай потом они все объясняют другим бойникам. Да и сами берите по ватаге воинов и приезжайте в Липов на простую побывку. Своими глазами все увидите и оцените.
Дарник с удивлением глянул на жену. В своих городищах и вежах он регулярно менял часть гарнизонов, но булгар это не касалось, потому что они хотели держаться все вместе. А мысль о простой, не служебной побывке ему как-то в голову не приходила.
Полусотские с улыбками закивали: такое им было гораздо понятнее.
Князь вообще отметил, что среди булгар Всеслава вызывает гораздо большее любопытство, чем он сам. Сначала поедали ее глазами издали, не решаясь к ней как-либо обращаться. Но вот, кто посмелей, стали косноязычно спрашивать, нравится ли ей в Малом Булгаре, да какие пляски и песни ей больше по душе, а хороши ли вышивки булгарских жен и наложниц, а какие меха ей приятней всего. Короякская княжна отвечала на все их порой несносные вопросы с поразительной мягкостью и уважительностью. Прислушиваясь к ее беседам, Дарник иногда старался представить на месте Всеславы своих наложниц Черну, Зорьку или Саженку и вынужден был признать, что те ни за что бы не справились с таким, казалось бы, совсем незамысловатым делом.
Перед отъездом княжна пожелала взять с собой из Малого Булгара двух молодых служанок. Служанки оказались женами булгарских десятских, и Дарник был слегка озадачен: обычно воины переходили с места на место со своими семьями, а так чтобы жены тянули за собой мужей, такого еще не случалось.
— Я сама все улажу, — пообещала княжна, и действительно двое булгар тут же снарядились в дорогу под веселое подтрунивание своих земляков.
— С первым тебя княжеским почином, княжна, — приветствовал ее успех Корней.