– Вай! Мы не можем воевать с металлическими демонами. Сражаться с ними – самоубийство.
– Будем сражаться с ними и с их союзниками. И победим, – кивнул головой Рафиг.
– Не слишком ли ты самоуверен? Я бы на твоем месте воздержался, ведь луна вот-вот взойдет.
Рафиг обернулся и взглянул на Амджада:
– Не понимаешь совсем, что ли? Мы воюем за Доста. Он дал мне жену. Он мне сказал, что я рожу сына, чтобы продолжить свой род. Я его брат и я его не покину.
– И все это не спасет тебя от смерти.
– Смерть ничего не значит, раз вернулся Дост. – Рафиг объехал своих людей и приказал распределиться на роты по сто человек. В центр поставил роту Хастов. Остальные шесть рот равномерно распределил так, чтобы они составили два крыла его войска. И извлек из ножен свой шамшир. Гелансаджарцы сделали то же самое.
Вернувшись на прежнее место на возвышенности и стоя лицом к противнику, он улыбнулся Амджаду:
– Дост сказал, что я умру, когда сам надумаю. Сегодня я не намерен умирать.
– Благословен ты, Рафиг, – Амджад нервно засмеялся. – Когда начинаем?
Рафиг потрогал амулет у горла:
– Думаю, скоро. Надо дождаться сигнала.
Урия подсчитал, что всего тринадцать человек, выехавших с ними из Дейи Марейира, пережили нападение и бурю и сумели пробраться в глубь горы, считая его и Доста. Он не учитывал золотого доспеха в этом раскладе, потому что, появившись, тот сразу заключил в себя Доста. Турикана тоже появилась, и Урия на радостях обнял ее.
Дост повел собравшихся в глубь Джебель-Квираны. Шли молча, ориентируясь по светящейся золотой ауре, исходившей от доспеха Доста. Хотя предполагалось, что в горе находится гробница Доста, и все молчали из уважения к этому обстоятельству, но Урии страшно тут не было. Он не знал, что ему предстоит увидеть в Джебель-Квиране, но почему-то верилось, что сумеет преодолеть любую встречную опасность.
Ему показалось странным и то, что Дост и его группа состояла из такого же числа людей, как Айлиф и его последователи.
«А вдруг один из нас предатель, как Немикус».
Дост обернулся к нему:
– Мой Немикус впереди меня, а не сзади. Он один раз пытался убить меня, и снова попробует.
– Ты читаешь мои мысли?
– Если они касаются меня.
Дост опять повернулся вперед и вывел их в квадратную пещеру. В стене напротив входа Урия увидел встроенную на одном уровне со стеной стальную панель. По ее периметру шли заклепки, и Урия понял, что это не просто стальной лист, за ним скрыт какой-то механизм. Его поразило, что панель явно изготовлена искусными мастерами, но в Истану не было людей, знакомых с такой технологией обработки металла.
– Это в Дуррании изготовлено?
– Мой брат сделал, он был хорошим мастером. – Дост не спеша улыбнулся. – В пол этой комнаты встроена пластина, действующая под давлением: если на нее наступишь, дверь закроется. Когда мой доспех вышел отсюда в поисках меня, он запер дверь за собой.
– Любопытно, – Урия скрестил руки на груди. – Ну так открой.
– Не могу.
– Как же так?
– Дверь изготовил мой брат Вертил. В ней есть механизм запирания. – Дост пожал плечами. – Ее можно срыть магическим заклинанием, но я с ним не знал.
– Как же мы войдем?
– Ты не веришь, что твой Бог движется мистически-путями?
Урия кивнул.
– Хочешь, чтобы я помолился о заступничестве? «По крайней мере, будет понятно, зачем я тут нужен».
– Метод эффективный, но пока воздержись. – Дост срыл глаза, и со стороны панели послышался тихий щелчок. Дверь втянулась наверх в каменную нишу. В дверном проеме лежали две золотые рукавицы, они оплавились и скатались в один шар, потом подскочили вверх и растеклись по груди Доста. Урия смотрел на него с изумлением:
– Это был мой шарик?
– Нет, твой шарик уплыл на свое место, когда искал меня после бури.
– И теперь амулет есть только у Рафига.
Дост мимо Урии устремился в открывшуюся за дверью комнату, похожую на пещеру, и у Урии отпала челюсть:
– Это не значит ли…
Дост утвердительно кивнул и повернулся направо:
– Правильно сообразил, жрец Волка. Вот теперь и пойми, это потенциал добра или зла.
Григорий Кролик смотрел на стоявшего перед ним всадника:
– Да, лейтенант, я заметил всадников на нашем анге. Это кочевники, бандиты, выслеживают нас. Если бы я придавал им значение, я бы что-нибудь предпринял. Они для нас ничего не значат.
Еще один залп пушечных ядер простучал по ослабленным воротам Гелора. Уже разлетелась башня над воротами. Сами ворота были покрыты трещинами и расщеплены. Пушечные ядра согнули и порвали металлические скрепы. Одна из створок западных ворот повисла на одной петле, остальные ее опоры были выбиты выстрелами. Еще один залп, ну, в крайнем случае, два, и ворота рухнут. Тогда Вандари ворвутся в город, а за ними кавалерия.
Отвлекшись от своих мечтаний о славе, Кролик вдруг ощутил ужас:
– Анатолий, какое знамя у этих всадников?
– Там несколько полков. У каждого свое знамя, сверху золотой вымпел, а внизу традиционный флаг. Там есть несколько знамен Хастов, остальные – разные племена.
«Может, Рафиг Хает решил, что он-то и есть Дост, и убедил в этом остальных».
– Это меняет дело. Возьми свой батальон и займи такую позицию, чтобы дать им отпор. Второй батальон пойдет за нами, как запланировали.
– Да, полковник, – откозырял Воробига.
Когда младший офицер ускакал, Григорий взглянул на запад: солнечный диск коснулся горизонта. На востоке начинала всходить полная луна. Он улыбнулся:
– Примечательно, что на нас сегодня смотрят и солнце, и луна. Никогда еще не было в истории такой важной битвы. Никогда в будущем не увидят эти светила такой битвы, которая принесет смертному славу, равную их собственной.
Малачи Кидд повернулся на каблуках на звук голоса. Он увидел на черном фоне идущую к нему золотую фигуру Доста.
– Послушайте, я вас вижу.
– Именно это я и подозревал. – Дост поднес руку к глазам. – Я ведь тоже смотрю металлическими глазами. Мы изобрели свое собственное заклинание для усиления своих чувств, но у вас нет зрительного восприятия. Ваше заклинание сливается с тем, какое применяю я, и благодаря этому вы можете видеть. Это очень хорошо.
В пещеру за Достом вошли другие. Малачи увидел их как призрачные образы, нарисованные золотом на серном камне. Одного Малачи узнал: в тот краткий миг, на который ему в горах возвращалось зрение, он видел этого парнишку. Гелансаджарцы уводили его с собой.