Таможенники поднялись на борт, как только дайрканский лайнер «Драгоценность Чарбы» вошел в систему Корусканта.
— Попрошу ваши документы.
Ведж выудил ИД из нагрудного кармана черного имперского кителя. Правой, затянутой в черную кожу рукой протянул карточку офицеру. Перчатка сидела туго и не скрывала, что кисть изуродована. Тонко завыл сервомотор.
— Прошу вас, офицер.
Он не узнал собственного голоса в хриплом карканьи, изданном модулятором.
Таможенник едва взглянул на ИД, прежде чем сунуть ее в прорезь портативной деки.
— Полковник Ангар Роэт…
— Ро-ат.
— Что?
— Мое имя произносится «Роат», — хрип делал слова более чем неразборчивыми, хотя ядовитая интонация до таможенника докатилась.
— Прошу прощения, полковник Роат. Вам предписано явиться в Центр для реконстр… да, разумеется, — таможенник откашлялся. — Кажется, все в порядке, полковник.
Антиллес поднял уродливую клешню, но не спешил брать документы обратно.
— Вы в чем-то не уверены?
— Нет-нет, что вы… я уверен, — таможенник неуклюже попытался всунуть карточку ему в руку, но не так-то просто было удержать ее всего тремя пальцами.
— Я прекрасно понимаю необходимость проверки, офицер…
— Я ничуть не сомневаюсь, полковник.
— Если у вас возникли какие-то проблемы, я помогу, — голос упал почти до шепота, как будто полковника одолел внезапный приступ слабости. Голова начала клониться к правому плечу, но полковник тут же деревянно выпрямился. — Я помогу.
Таможенник измученно кивнул:
— Я буду помнить об этом, полковник.
Он забрал у мальчишки «свою» карточку и неуклюже повертел ее, прежде чем сунуть обратно в карман.
— Живу, чтобы служить.
Перебор. Полковник ни разу не был на Кореллии. С языка сорвалось… Но таможенник уже пятился прочь, сердито бормоча под нос:
— Ты покойник, а все еще служишь. Врачам надо было дать тебе умереть…
Он ни за что не услышал бы замечания, но встроенные в маску сенсоры, оказывается, все же работали. Он придушил готовую выползти на губы улыбку, потому что его заставили запомнить: полковник Антар Роат не видит в жизни ничего смешного. Сейчас тебя поймают, и веселиться будешь уже не ты, а умельцы из госбезопасности…
Пока Ведж шел на брифинг, ему даже в голову не приходило поинтересоваться, а как, собственно, его собираются отправить на Корускант? Разумеется, он не допускал мысли, что просто посадит свой «крестокрыл» прямо на площадь перед Императорским дворцом. Версия нелегальной иммиграции и контрабанды тоже отпадала. Следующими на очереди были соображения по поводу маскарада. Но даже его наглости не хватило на мысль, что карнавальным костюмом станет мундир военного летчика Империи.
Совещание получилось потрясающим. Ребятки генерала Кракена разработали несколько сценариев. Личность полковника Роата предназначалась для проникновения на планету и возможного отступления. Еще одна личность — для шныряния по Корусканту. И третья — на всякий случай. Его проинформировали о двух последних, но сказали, что все документы он получит уже на месте.
Полковник Антар Роат был выбран по многим причинам. Во-первых, протезы удачно скрывали собственное лицо Веджа. Более того, они притягивали чужие взгляды, но позволяли видеть лишь маску, а не человека под ней. Любой, кто посмотрит в его сторону, тут же отвернется со смесью стыда и отвращения. Запомнят калеку, но не смогут сказать, ни какого он роста, ни какого цвета у него глаза. Стоит снять личину, и властям придется разыскивать несуществующего человека.
Во-вторых, Ведж был пилотом. Роат — тоже. При случае Антиллес без труда сумеет поддерживать беседу об истребителях, тактике и стратегии боя и прочих мелочах. По легенде он был сбит при защите Владета в системе Рачук, а уж об этой битве Ведж мог рассказывать до посинения собеседника. Он был там. Не совсем в том месте, где полковник, но близко.
По кораблю прокатилась слабая дрожь. Ведж нажал кнопку возле экрана, изображение переключилось на внутренние камеры. Ушел первый челнок: пассажиры ультра-класса не собирались унижать себя ожиданием вместе с простыми смертными.
Изысканная, неуместная в смутное время роскошь смущала. С точки зрения закоренелого повстанца, Империи оставалось недолго — либо Альянс, либо мятежный военачальник Зсинж, либо еще кто-нибудь положит ей конец. Дело было даже не в том, кто именно победит, просто подобная расточительность не укладывалась в рамки здравого смысла расчетливого кореллианина. Разумеется, он понимал, что многие согласны выкидывать на ветер огромные суммы, лишь бы окружить себя коконом, в котором Альянс просто не существует. Не слишком сложно поддерживать иллюзию, что Империя, как прежде, велика и могуча, если велик счет в банке. Ведж не сомневался, что в каких-нибудь далеких анклавах годами, может, даже столетиями будут считать, что Император жив, здоров и заботится о своих подданных.
Неведение я понять могу, но сознательное заблуждение — увольте…
Он погасил еще одну улыбку, хотя она была упорнее первой. Те же самые люди, которых он считал сознательными уклонистами, напомнили бы ему о недремлющих агитаторах Альянса. Половина из них стала бы страстно возражать, что в Империи существует рабство, геноцид и оружие, с легкостью уничтожающее планеты. Вторая половина согласилась бы, да, проблемы существуют, но едва ли это повод для открытого неповиновения законному правительству. Они — внутри системы, они работают на нее, изменяют ее, но не хотят понимать, что система прогнила, что ее не изменишь без основательной встряски.
Фокус в том (Антиллес чуть было не улыбнулся опять, врожденную живость характера не могли преодолеть ни жизненные обстоятельства, ни инструктаж у Кракена), что обе стороны могут разумно и логично аргументировать свою точку зрения. Проблема в политике — искусстве компромисса, когда круг за кругом идут дебаты, не приносящие плодов. Изменения начинаются, когда находится кто-то, кто готов умереть за свои убеждения.
Возле его кресла опять остановился человек:
— Полковник Роат?
Ведж медленно поднял голову. Кивнул.
— Префект Додт? — модулятор ловко скрывал и неистребимый акцент, и слишком длинные паузы, во время которых Ведж натужно вспоминал манеру столичного общения. — Давненько не виделись. Э-э, несколько лет, пожалуй?
Имперский префект Парин Додт — он же Паш Кракен — с достоинством покивал головой.
— Насколько я помню, в последний раз мы встречались на церемонии годовщины траура. Как раз незадолго до того, как вас перевели в действующую армию. Прошу прощения, я не узнал вас, полковник, пока таможенник не назвал вашего имени. Галактика со временем становится все теснее и теснее…
Ведж неуклюже похлопал ладонью по сиденью рядом с собой.