Если встать пораньше, в тот момент, когда солнце только-только показывается из-за краешка земли, то можно увидеть вещи, обычно скрытые от глаз. В четыре часа утра с верхних этажей гостиницы “Ашока” виден чуть ли не весь город. Конечно, если нет тумана.
Сегодня туман был. Дели, укрытый плотным одеялом белесой пелены, больше напоминал старинные развалины, ожидающие своих археологов, чем современный мегаполис, едва ли не центральный город всей Азии. Где-то внизу, у подножия, задыхаясь среди молочно-белой смеси смога, водяной пыли и испарений не остывшего за ночь асфальта, терпеливо ожидают грузчики, таксисты, разносчики воды, торговцы фруктами, сувенирами, женщинами, мужчинами, своей жизнью, чужой жизнью, просто нищие. Сейчас каждый из них готов на все ради очередного клиента, ради скользящего взгляда любопытствующего туриста, у которого нет-нет, а дрогнет рука, потянется за кошельком или кредитной картой. Они пришли сюда незадолго до рассвета, в желании занять место поудобней, все приготовить, поймать прибывших утренним самолетом или отъезжающих на первом поезде. Где-то внизу, вероятно, были люди, которые когда-то имели свое дело, свою небольшую лавочку или производство. Когда-то они, может быть, составляли то, что называлось почти гордо “средний класс”, и считались едва ли не спасением экономики страны. Каждому монстру нужны жертвы. Глобальная экономика сожрала любовно выращенный средний класс, бросив кости на дно кастрюли из смога, водяной пыли и испарений.
Днем, в толчее туристического города, среди яркого света и жары, все это незаметно, все это скрыто яркой суетой.
Ресторан “Башня” чем-то напоминал наркобар “Орбита” в Киеве. С той разницей, что тут не существовало такого понятия, как наркотики, и здание ресторана было построено специально, то есть огромная элегантная черная игла изначально задумывалась как ресторан, а не телевышка или маяк. В ресторане был ограниченный выбор алкоголя и курительных смесей, но шикарная кухня. К тому же отсюда можно было рассмотреть весь город и все его достопримечательности: от Кутаб Минара до Красного Форта. Специальные окна позволяли это сделать. Фактически это были не стекла, а огромные экраны, управляемые тонкой, сенсорной техникой, улавливающей направление взгляда и даже настроение смотрящего. Столиков с неудобным обзором тут не было. Все места располагались по внешней окружности, близко к окнам. В центре находились бар-ная стойка и кухня, уходящая вниз на несколько уровней.
Я сидела вполоборота к окну и рассматривала уличную толчею. В голове было пусто.
Из центра зала доносилось что-то мелодичное, традиционно индийское. Может быть, ситар или еще какой-то инструмент. Хозяин ресторана был очень богатый человек. Даже если не принимать во внимание затраты на строительство башни, которые, впрочем, могли быть не столь велики, учитывая новые технологии, применяемые в строительстве, содержать ресторан, основывающийся на национальных традициях, было очень накладно. Национальная еда, музыка, оформление — вот наиболее дорогие составляющие. И дело, конечно, не в закупках местного риса или специй. Крестьяне, которые ориентируются на производство этих продуктов, достаточно бедны, чтобы продавать свой товар по дешевке и радоваться этому. Однако беда местного производителя в.том, что производимые им продукты не всегда соответствуют заданным международным нормам. Упаковка, маркировка, процесс производства. Фермер из Бихара не в состоянии конкурировать с любым сельскохозяйственным гигантом, входящим в состав Европейского Торгового Соглашения (EFTA), а, следовательно, он должен “сливать” свой товар по заниженным ценам. Но и это для него не панацея, так как спроса на его зерно, рис, мясо и молоко нет. Налоговая политика государства, подчиняющегося Европейским Торговым Соглашениям, не предусматривает “зеленого коридора” для продукции, не соответствующей нормам EFTA. А значит, сыр из штата Бихар будет стоить в три-четыре раза дороже, чем аналогичный ему продукт, произведенный неизвестно где, но несущий на себе звездчатую шестеренку эмблемы EFTA.
Дальше больше.
Владелец ресторана, имеющий наглость поддерживать национального производителя, никак не подпадает под категорию налогоплательщиков, которым обеспечен тот самый “зеленый коридор” из-за того, что они поддерживают Всемирный рынок. Следовательно, налоги с ресторана “Башня” взимаются совершенно по другой ставке, нежели налоги с одного известного международного “фастфуда”.
Получалась своего рода вилка: с одной стороны, оригинальность, колорит и, как следствие, популярность, а значит, доходность такого проекта. Но с другой стороны — давление налогового аппарата на потребителя и производителя, и, следовательно, убыточность.
Ресторан “Башня” ухитрялся балансировать на этой грани уже несколько лет.
— Что ты там увидела? — одновременно с этими словами раздался звонкий “блям” бокала о дерево стола.
Я повернулась. Светлые волосы, некрашеные, настоящие, белая кожа, которую не берет загар, яркие глаза. Я словно смотрела на себя саму. Почти зеркало, если не считать некоторых деталей.
— Ли… Милая…
Ли взвизгнула и кинулась обниматься.
— Кали! Крошка! Я как увидела, не поверила!
— Ли… Задушишь, глупая! Ли!
Она придвинула стул, снова брякнула о столешницу бокалом с чем-то прозрачным. Вся она походила на сошедшего с ума щенка, который весь уже готов превратиться в виляющий от удовольствия хвост.
Ли была одета в легкомысленную кофточку из какой-то мелкой темной сеточки и черные шорты. Пышные волосы закручены сзади в хитрый узел. Она поедала меня глазами, стараясь обхватить взглядом всю сразу, с головы до ног. Посмотрев на нее вблизи, я разглядела маленькие шрамики возле ресниц, разрез глаз сделался более узким, восточным.
— Рассказывай! — стукнула по столу кулачками Ли. — Что ты тут делаешь, чем ты вообще занималась все это время? Где ты была? Что видела?
— Ну, ты даешь, прошло столько лет… — я остановилась, прикидывая в уме, сколько же лет действительно прошло.
— Много! — угадала мою мысль Ли. — Но все равно рассказывай!
— Много, это точно… В общем, я полагаю, нет ничего интересного в том, чтобы перечислять в алфавитном порядке, что я за эти годы видела. Ты торопишься?
—Я? Нет! Я в Дели сейчас отдыхаю. Еще неделю буду тут торчать, пока не приедут остальные.
— Остальные тоже будут?
— Ну, по идее должны. Но это уже не так важно. Где ты была? Мы поначалу пытались за тобой присматривать, но ты как в воду канула. Где-то на севере Украины промелькнула последний раз — и все.
— Где я только не была! Моталась от одной границы до другой. Занималась всем, что могла себе позволить. А когда эти занятия кончились, занималась всем остальным, что позволить себе не могла.
— Ух, ты глубоко занырнула?
— Дальше только дно. В некоторых случаях я даже донный песок перепахивала. Как скат. Или камбала. Так что если все рассказывать, то твоей недели не хватит.
— Тогда давай сократим, мишуру выкинем. Что ты делаешь тут?