— Тут? Бездельничаю. Вот на улицы смотрю. Жду, когда мне принесут заказ. Занимаюсь тем же, чем и ты. Просто отдыхаю. Правда, не неделю, а всего парочку дней.
— Здорово! — подпрыгнула Ли. — Так давай поставим Дели на уши! Покажем им, где раки зимуют!
Я закусила губу. Почему бы…
— Давай!
— Иииии! — завизжала Ли. После этого время потеряло свою ровную структуру и превратилось в рваное покрывало, сквозь которое я и воспринимала действительность. В памяти оставались вспышки, образы, знаки, часто не связанные между собой события.
— А знаешь, после того, как ты ушла, у нас была такая свистопляска, — говорит Ли.
Она кричит, стараясь побороть шум вокруг нас. Кажется это дискотека, динамики бухают в такт с тремя гермафродитами, дергающимися на сцене.
— Все Искариан разругались друг с другом. Лоск вообще удрала, насилу вернули. Но потом Лорд взял дело в руки.
— Как он там? — крикнула я.
— Нам? — не поняла Ли.
— Там! Лорд!
— А-а, — Ли махнула рукой. — Это я тебе потом расскажу, не тут! Ой, смотри-смотри, вот они!
Ли замахала руками в сторону сцены, толпа взревела и подпрыгнула в едином порыве. На сцену выбралась какая-то группа, и я поняла, что изрядно поотстала от новостей интертеймента.
— …а потом я решила, что для меня хватит этих нелепостей. И решила начать все заново. Получается, что я прожила одну жизнь, а оказалось, что у меня есть шанс начать другую…
Мы, не торопясь, брели по улице. Вечер опустился на Дели, но город игнорировал этот факт, существуя по своим часам.
— Что-то давило снаружи. Будешь смеяться, но один простой эпизод не давал мне спокойно жить. Как все-таки нелепо устроено сознание… Большие драматические события могут не оставить никакого следа в памяти, пройти мимо и стать частью статистики.
— И что же тебя зацепило?
— Странно будет звучать, но это была стрельба в “Орбите”.
— Где?
— В “Орбите”. В Киеве есть такой наркобар. Одно время я там часто сидела.
— Я не знала, что ты “сидишь” на этом.
— Да, я “сидела”, сознательно и серьезно.
— Почему сознательно?
— Я была дура и считала, что недостатки — это часть моей человечности. Не знаю, как другие, но я жутко комплексовала на тему собственной… Даже не подберу слов, искусственности, что ли… У тебя такого не было?
— У меня? Нет… — Ли опустила глаза. — Хотя, если подумать… Может быть, и было, но я об этом не задумывалась. Все равно без пользы. На мой взгляд, это вещи, которые есть как нечто данное. Основание, фундамент. Что на нем выстроишь, уже другой вопрос. Даже если фундамент кривой, это надо учесть.
— Любопытные ассоциации у тебя. Строительные.
— Ну, где-то жизнь вообще похожа на большую стройку. Кто-то сравнивает с дорогой, кто-то вообще ни с чем не сравнивает, смысла не ищет… Мне, например, кажется, что сравнивать жизнь с дорогой неверно.
— Почему?
— Потому что дорога — это то, что остается позади. Человек, который считает жизнь дорогой, не копит опыта. Он проходит мимо, оставляет за спиной и плохое, и хорошее. Такая схема мышления выглядит довольно поверхностной.
— А строитель?
— Строитель мыслит иначе. Он выкладывает кирпичики опыта в стену, поднимаясь все выше. Иногда кирпичики укладываются плохо, может быть, плохие кирпичи попались или что-то такое произошло. Строитель учитывает и это. Плохой опыт, это тоже опыт. Его нельзя игнорировать.
— Ты Дмитруса Красса не читала?
— Этого новомодного психолога? Читала, — Ли выразительно фыркнула. — Мало того, что он компилятор, он претендует на идеологию. Основная тема, на которой он паразитирует, — сиюминутная жизнь. Ну, про то, как надо жить и ни о чем не думать. Особенно он предостерегает от попыток анализа неудачи. Мол, переживание отрицательных эмоций заново только укрепляет отрицательную установку психики современного человека.
— Я читала…
— Ну, тогда ты меня понимаешь. Меня не сильно волнуют идеологи сиюминутной жизни. Так что там произошло в “Орбите”?
— По идее ничего особенного, в бар ворвались несколько человек и открыли пальбу. И действовали они так… В общем, на психов они не походили. Я сумела уйти. Их обложили и долго выкуривали. Понимаешь, у меня сложилось впечатление, что у них была цель. А по той информации, которую раздобыл Лорд, это были психи. Но тронутые себя так не ведут. На террористов тоже не похоже. Требований никаких, следов тоже. Просто пришли люди, устроили бойню и погибли. Глупость.
— А почему тебя это так трогает?
— Потому что мне показалось, что они искали именно меня. Но как-то неотчетливо, несерьезно… И информации о них никакой, ты знаешь Лорда, он выкопает все, что сможет. У него такой пунктик. Тогда получалось, что им нужна была я, но это желание у них оформилось едва ли не на пустом месте. Почему-то этот вопрос сидел в моей голове все время.
— А сейчас ты что делаешь?
— Может быть, я ищу ответ на этот вопрос. Хотя теперь это уже не принципиально. Эта проблема вытянула меня со дна. Мне почудилось, что в этом покушении было что-то от предназначения.
— Твоего?
— Ну да! Это, вероятно, глупо или нагло, но что-то в этом есть.
Где-то за стеной света от фонарей на небе сияли звезды.
— Ты мне обещала рассказать про Лорда, — обратилась я к Ли.
Та в это время раскручивала молодого немца, который, в принципе, уже был готов практически на все, но ночной прыжок с моста с резинкой, привязанной к ногам, был для него, на данном этапе развития отношений с Ли, немного слишком.
— Сейчас, момент, — отозвалась Ли, прижимаясь к немцу всем телом и что-то нежно шепча ему на ухо.
Я посмотрела на небо. Как мы выбрались за город, я помнила с трудом. Вспоминалась какая-то машина, набитая битком, чьи-то нежные пальцы, кажется, кто-то целовал мне шею. Судя по всему, это была группа любителей прыгать с мостов. Я постаралась припомнить, как же называется резинка, что цеплялась к ногам этих сдвинутых, но в голову лезло лишь название музыкального инструмента “банджо”.
На мосту были только мы, инструктор и еще парочка девушек, которые были для прыжков слишком пьяны. Все остальные болтались где-то несколькими десятками метров ниже, весело крича и взвизгивая.
Немец, наконец, тряхнул головой.
— Да! — закричала Ли. — Он решился, мой герой!
Герой был бледен, но после таких слов отступать было некуда.
Флегматичный инструктор умело связал ему ноги и прикрепил резинку. (Как, черт возьми, она называется?)
Довольная Ли выплясывала рядом что-то напоминающее танец живота. Получалось очень неплохо.