И тут дракон выдохнул.
Меня обожгло горячим воздухом, как будто я вступил в нагретую печь холодной зимней ночью, только было горячее и труднее. Из глаз у меня потекло, я прищурился, когда из пасти животного вырвалась струя сверкающего огня. Железные скобы, скрепляющие дубовые балки в воротах, из черных стали красными и вмиг распались. Балки еще минуту посопротивлялись, подпираемые массивным брусом, сдерживающим половинки ворот в закрытом состоянии. Потом они вспыхнули, а через секунду загорелся и брус. Я слышал, как они треснули, и обгорелые куски дуба рассеялись по двору, как будто кто-то небрежно раскидал головешки от костра.
Те, кто не успел убежать, были снесены порывом воздуха с парапета и, еще не успев упасть, превратились в пепел. Но что особенно интересно — тут я вспомнил Атвал, — что камни у ворот начали как бы плавиться, а потом замерли в полурасплавленном состоянии. У ворот был такой вид, будто на них выплеснули каменную волну, но до того как камень с них стек, он затвердел. Эти новые зубцы придавали воротам изумленный вид, как будто ворота не могли поверить, что же будет проходить сквозь них.
Дракон взлетел в воздух, один раз вызывающе крикнул, сделал круг над крепостью и улетел назад, в лагерь Кайтрин. Там он уселся позади ее павильона и в восторге заорал.
Сит, дрожа, укрылась в моих объятиях. Вдоль стены ко мне шел лорд Норрингтон.
— Кайтрин получила из Окраннела фрагмент Короны Драконов, поэтому может им управлять. А если заполучит остальные, которые хранятся тут, ее сила умножится. Она сможет управлять не одним драконом, а легионами их.
— Но ведь нельзя же этого допустить.
— Нельзя.
Как бы в насмешку над нашей решимостью, в лагере авроланов забили военные барабаны и легионы Кайтрин двинулись вперед. Передышка кончилась.
Сит, лорд Норрингтон и я помчались вниз по ступеням, где Каварр и принц Кирилл расставляли людей у баллист, чтобы защищать открытый проем ворот. Все — Ли, Ней, Август, даже Скрейнвуд — активно участвовали в возведении баррикад. Подкатывали и переворачивали фургоны, выкладывали деревянные жерди с остриями со всех сторон — даже пинками и палками подгребали горящие останки ворот, — все это с целью удержать вражескую армию, которая была на подходе.
С земли нам не было видно линии авангарда войск авроланов, пробирающегося по развалинам наружного города, но нам были видны катапульты и огневые башни, по ним мы могли судить, на каких позициях враги прорвались ближе. По небу летели камни, летели тучи «ежиков», струились потоки огня. Мы слышали отдаленные крики и видели столбы жирного черного дыма, но грохот барабанов — бум-бум-бум! — не смолкал.
В дыму маячила фигура — высокая, раскачивающаяся, все сметающая тяжелой палицей, которую волочила за собой. Когда фигура приблизилась, она была вся окутана дымом, который неторопливо рассеивался. Цвет кожи фигуры соответствовал цвету дыма, сквозь раны виднелись почерневшие мышцы. Когда она неловко осела на здание, плечами зацепив раму второго этажа и сломав ее, я понял, как она велика. Это был хогун, и когда я ощутил исходящее от него зловоние, я понял, что это вовсе не мертвец, а оживленный труп сулланкири.
С появлением этой фигуры произошло два события. Первое было того же рода, что я испытал после первого выстрела из драгонеля. Но на этот раз движение стены, которая рухнула прямо на меня, было заторможено чем-то неосязаемым. Физически я ее не почувствовал. Она меня не всколыхнула, но я знал, что она прошла сквозь меня. От этого я сперва начал дрожать, а потом почувствовал боль.
Заболела правая нога, внизу, где была рана. Та самая, которую вылечили.
Через прореху в штанах я увидел, что рана открылась снова. Вокруг меня повсюду — на стенах, во дворе — люди падали, как придавленные. Кровь хлестала из ран, вылеченных магами. Ли рухнул, обхватив руками живот.
Лорд Норрингтон прищурился:
— Кайтрин удалось свести на нет все магические действия. Выводи раненых. Сгони их со стен, пусть идут в башню. Давай, уводи их!
Я посмотрел на Ли. Ней помог ему подняться. Еще кто-то подставил плечо под левую руку Ли и уже тащил его прочь. Тут я увидел, кто помогает Ли, и сразу рассвирепел. Надо же, Скрейнвуд! Этот трус, под видом оказания помощи Ли, намерен смыться с поля боя.
Я помчался за ними, перепрыгнул через фургон, потом через горящие бревна, и тут произошло второе событие. От сулланкири волнами распространялся страх, как эхо в большом зале. В глазах всех окружающих появилась дикая паника. Некоторые бросали оружие и закрывали лицо руками, слишком страшно было смотреть на то, что надвигалось. Другие разворачивались, и их тошнило, а некоторые просто орали от страха.
Я тоже ощутил магическое воздействие сулланкири на себе, он старался нащупать какой-то страх, который нашел бы отклик в моей душе. Любой страх годился — хоть большой, хоть нет, но это обязательно должно затронуть больное место в душе. И оттуда этот страх будет разрастаться, вводя человека в состояние паники. Сейчас я потеряю голову и стану беспомощной жертвой орды авроланов.
Я пулей промелькнул мимо баллисты, когда принц Кирилл натягивал вытяжной шнур и посылал пики длиной в полтора ярда, которые вертясь летели в неуклюжего гиганта. Многие попали в цель, впились ему в бедра и руки, проткнули живот и грудь. Одна насквозь пронзила ему горло. Под этим напором сулланкири зашатался, сделал шаг назад и рухнул в очаг. Тот развалился под сулланкири, но тварь медленно собралась и встала.
Я галопом скрылся из поля видимости этой твари, хотя страх еще меня не покинул. Мне кажется, я тогда не сошел с ума лишь потому, что меня больше беспокоил Ли, чем я сам. То есть, я подозреваю, в какой-то степени магия меня коснулась, но мы с сулланкири были одинаково озабочены — каждый своей целью, поэтому я не ощутил большого вреда.
Я почти потерял их из виду, потому что Скрейнвуд затащил Ли в переулок и прислонил его к стене. Принц присел рядом с ним на корточки и обеими руками схватился за ножны с Теммером. Ли одной рукой держался за эфес меча, а другой слабо пытался отпихнуть Скрейнвуда.
Тыльной стороной ладони я врезал Скрейнвуду по физиономии и отшвырнул его в глубь переулка. Он рухнул на задницу, подняв согнутые ноги. Я рассек ему губу. Он высунул розовый кончик языка, но, почуяв кровь, тут же его спрятал, как будто это была не рана, а пчела, которая могла ужалить.
Я опустился на колено возле Ли и положил руки ему на плечи:
— Ли, Ли! Тебе надо встать. Надо убить сулланкири.
Он сильно встряхивал головой, глядя на меня и через мое плечо:
— Нет, нет, нет!
— Ли! — Я поднял руку и ударил его.
Он зарычал и чуть не вытащил меч, но тут же закашлялся и согнулся от боли. И от этого пришел в себя.
— Хокинс, я просто не могу.
— Должен. У тебя Теммер. Ты сможешь.
— Нет, Хокинс. — Ли вцепился в мое кольчужное одеяние. — Не видишь разве, меч не защитил меня от магии. Он не защищает. Если я… но сулланкири… нет, Хокинс, не могу. Я сейчас умру. Проклятие сбывается.