Лица у викингов были довольные. На земле они тосковали по морю. Хотя бы пару раз в год каждый из этих усатых, бородатых воинов должен был почувствовать под ногами качающуюся палубу вместо твердой земли, чтобы не забыть о том, что он викинг.
На душе у Егора, несмотря на бодрый вид, было погано. Он знал, что большинство парней из его отряда погибнет по пути к таинственной пещере. Викинги сложат головы за то, чтобы он выполнил свою миссию. И эти головы будут не бутафорские, а самые настоящие. И исправить ничего уже будет нельзя.
Егор вздохнул. Потом провел по лицу рукой и пробормотал:
— Делай, что должен, и будь, что будет.
Под рогожей у левого борта кто-то зашевелился. Егор уловил это движение первым. А потом заметил и Торт, стоявший рядом с ним.
— Гляди-ка, — сказал он, указав на рогожу, — там кто-то прячется.
Волчок втянул ноздрями воздух и учуял аромат хиндского благовонного масла. Торт протянул руку к рогоже, но тут край ее откинулся сам собой, и в щеку белобрысому громиле уткнулось острие длинного кинжала.
— Только тронь, — произнес высокий сердитый голос, — и я насажу тебя на вертел, как дикого вепря.
— Кто это там? — спросил чернобородый десятник Олаф, резко повернувшись на голос и схватившись за рукоять меча.
— Кажется, у нас тут «заяц», — ответил Торт.
Еще несколько викингов схватились за мечи.
— Спокойно, — остановил их Волчок и шагнул к белобрысому гиганту. — Торт, ты тоже осади.
Остановившись, он взглянул на «зайца», а потом вдруг улыбнулся и сказал:
— Эльза? Это ты?
— Элин! — последовал ответ. — Меня зовут Элин! Я дочь хольдера Аскольда!
Девушка откинула рогожу и вскочила на ноги. Одета она была в мужскую одежду, поверх которой поблескивала легкая кольчужка, а на голове у нее красовался отроческий шлем.
Викинги весело загалдели, но Волчок поднял руку, призывая их к молчанию, и на судне воцарилась тишина.
— Как ты оказалась на судне? — спросил он.
— Я слышала, что вы уходите в поход. Пробралась на снеккар и притаилась здесь.
— Но зачем?
— Когда я была маленькая, пес-демон Гарм убил моего отца. Об этом знают все.
Викинги согнали с губ ухмылки и закивали — они помнили эту историю.
— Я пойду с вами, чтобы отомстить за отца! — сверкнув карими глазами, заявила Элин.
Некоторое время Егор молчал, обдумывая положение, потом принял решение, повернулся к выжидательно притихшим викингам и громко сказал:
— Вы все слышали, что эта девушка — Элин, дочь хольдера Аскольда. Она решила плыть с нами, чтобы отомстить псу-демону Гарму, убившему ее отца. Здесь, на судне, она моя гостья. И если кто-то из вас нанесет ей оскорбление — он нанесет его мне.
Лица викингов стали серьезными. Егор прилюдно объявил Элин гостьей, это значило, что отныне он берет ее под свою защиту. Викинги не возражали. Первое удивление прошло, и теперь они лишь с легким интересом поглядывали на своенравную дочку знатного хольдера.
Девушку вряд ли можно было назвать красавицей: ее фигура и лицо еще сохраняли угловатость подростка. Впрочем, даже если бы она обладала более женскими пропорциями, ей не следовало бояться викингов. Среди свеев и нурманов было принято относиться к женщинам столь же уважительно, как к мужчинам. Кроме того, каждый из них знал множество историй о женщинах, облачившихся в доспехи, чтобы отомстить за гибель мужей, отцов и сыновей. Среди викингов это было в порядке вещей.
Когда первый интерес прошел, мужчины вернулись к своим занятиям. Те, кто не участвовал в управлении судном, правили свои мечи и боевые топоры, осматривали доспехи.
Егор отвел Элин в сторону и спросил:
— Ну? Теперь ты скажешь правду?
— Я сказала правду, — ответила девушка.
— Но не всю?
— Не всю, — согласилась она.
Элин некоторое время прислушивалась к себе, затем вздохнула и сказала:
— Мои воспоминания сумбурны и перемешаны. Но постепенно они приходят в порядок.
— Но ты поняла, с кем имеешь дело, верно?
— Конечно. Я ведь не идиотка. Ты — Волчок, хоть и выглядишь иначе, чем в лаборатории. А этот громила… — она кивнула в сторону Торта. — Он почти не изменился. Такой же белобрысый и здоровенный, только с бородой, и не такой страшный, каким был.
Егор усмехнулся.
— Я вижу, ты почти освоилась со своим новым положением. Когда ты поняла, что переместилась?
— Три часа назад, — ответила Эльза.
Волчок, продолжая смотреть на девушку, негромко спросил:
— Ты ничем себя не выдала?
— Вроде нет, — ответила она. — Я была дома одна. Если, конечно, не считать слуг. Сидела и пряла пряжу… А потом… Потом у меня в голове будто граната взорвалась, и все смешалось.
— А теперь как? — пробасил Торт, подойдя к ним и остановившись за спиной Егора.
— Нормально, — ответила Эльза, скользнув взглядом по угрюмой физиономии гиганта. — Хотя от горячего душа я бы не отказалась.
— Горячего не обещаю, но если понадобится холодный — я привяжу тебя за ногу и швырну в море, — предложил Торт. — Это здорово помогает, когда нужно освежить мозги.
Эльза смерила гиганта насмешливым взглядом.
— А ты и впрямь не изменился. Такой же большой и такой же глупый.
— Да и ты не особо изменилась, — усмехнулся в ответ Торт. — Такая же колючая и ядовитая.
Егор хлопнул гиганта по плечу.
— Рад, что вы поладили. Впереди у нас много дел, и дела эти не из приятных. Теперь мы в одной лодке, и это не просто фигура речи.
Он повернулся к Эльзе и добавил:
— Элин, веди себя как подобает дочери отважного, уважаемого воина, но не особо вытрёпывайся и мужиков не задирай. Это военный поход.
Эльза вскинула пальцы к голове и насмешливо отчеканила:
— Слушаюсь, мой генерал!
— В сражения не вступай, постарайся все время держаться за моей спиной.
— За спиной? — Девушка фыркнула. — У тебя красивый зад, но не настолько, чтобы я любовалась им с утра до вечера. Держаться позади я не стану. А если случится драка, то буду драться наравне со всеми.
— Ты? Драться? — Торт ухмыльнулся. — Видела бы ты себя со стороны. Настоящая…
Верзила не успел договорить — Эльза молниеносно проскользнула у него между широко расставленными ногами, быстро выпрямилась, прыгнула гиганту на спину и приставила лезвие клинка к его горлу.
— Дернешься — перережу горло! — змеей прошипела она на ухо Торту.
Гигант замер с перекошенным от ярости лицом, но сделать ничего не мог. Видевшие это викинги расхохотались: