Трелль мигнул Икарию, думая, что тот посмеется вместе с ним. Однако его спутник молча снял с плеча лук, сел на камень и принялся чистить лезвие меча.
Старик зачерпнул пригоршню песка и швырнул в мула. Животное взбрыкнуло и понеслось к расщелине, скрывшись внутри. Кряхтя, старик встал, выставив перед собой трясущиеся руки.
— Как неучтиво я встречаю гостей, — пробормотал он, силясь улыбнуться. — В высшей степени неучтиво. Я имел в виду приветствия. Бессмысленные извинения и благожелательные жесты очень важны. Прошу меня простить за некоторую неуклюжесть в моем гостеприимстве. Да, и не надо уверять меня в обратном. Не будь я хозяином этого храма, у меня оставалось бы больше времени для упражнений в гостеприимстве. Новичок обязан всячески лебезить и угодничать. Потом он научится тихо жаловаться и сквалыжничать со своими товарищами по несчастью… Вот и слуга идет.
Из расщелины появился широкоплечий кривоногий человек в черном одеянии. Он держал поднос с кувшином и глиняными чашками. Лицо человека скрывала вуаль, какую носят слуги. Сквозь узкие щелки были видны его темно-карие глаза.
— Ленивый болван! Ты нашел паутину?
Маппо удивил выговор слуги. Малазанец, что ли?
— Нет, Искарал, не нашел.
— А где мой титул?
— Досточтимый верховный жрец.
— Неверно!
— Досточтимый верховный жрец Искарал Паст из тесемского храма Тени.
— Идиот! Если ты — слуга, значит, я…
— Хозяин.
— Наконец-то!
Искарал повернулся к Маппо.
— Мы редко разговариваем, — пояснил он. К ним подошел Икарий.
— Стало быть, это Тесем. Говорят, здесь когда-то был монастырь, освященный Повелительницей снов.
— Они ушли, — раздраженно бросил ему Искарал. — Забрали с собой светильники, оставив мне только…
— Тени.
— Умно сказано, джаг. Но меня предостерегали, что так может случиться. Предостерегали. Вы оба выглядите как недоваренные свиньи. Вы нездоровы. Слуга приготовил вам покои и особые отвары, настои и эликсиры из целебных снадобий. Белый паральт, эму лор, тральб.
— Так это же яды, — не выдержал Маппо.
— Неужели? Тогда понятно, отчего свинья сдохла. Кстати, не пора ли нам совершить восхождение?
— В таком случае веди нас, — предложил Икарий.
— Отдавая жизнь, взамен получаешь другую. Идите за мной. Никто не в силах перехитрить Искарала Паста.
Верховный жрец свирепо глянул в сторону расщелины. Некоторое время путники провели в ожидании, сами не зная, чего ждут. Наконец Маппо не выдержал.
— Может, твои послушники спустят нам лестницу?
— У меня нет послушников. Мне некого давить своей властью. Как ни печально, но я не слышу у себя за спиной ни ворчаний, не перешептываний, которые так приятны уху верховного жреца. Если бы не голос моего бога, я бы вообще не стал ничего делать. Так и запомните. Думаю, это объяснит вам все, что я совершил до сих пор и что намерен совершить в будущем.
— В расщелине кто-то есть, — заметил Икарий.
— Бхокаралы, — усмехнулся старик. — Они живут на склонах. Скверные твари: вечно все вынюхивают, во все вмешиваются. Иногда хоть уши затыкай. Представляете, до чего они дошли? Мочатся на алтарь и гадят мне на подушку. Просто чума какая-то! Но почему они избрали меня своей жертвой? Я ни с кого из них не сдирал живьем шкуру и не вычерпывал мозги из их поганых черепов. Я не ставил на них ловушек, не травил снадобьями, а они никак не желают оставить меня в покое. Иногда я просто впадаю в отчаяние.
День клонился к вечеру, и бхокаралы заметно осмелели. Громко хлопая крыльями, они перелетали с уступа на уступ, цепляясь руками и ногами за малейшую трещину в скалах. Они выискивали крылатых ризанских ящериц, у которых с приходом темноты начиналось время охоты. В отличие от простых обезьян бхокаралы не имели хвостов, зато могли летать. Их шкуры представляли собой мозаику пыльно-желтых и бурых пятен. Если не обращать внимания на длинные клыки, морды бхокаралов удивительно напоминали человеческие лица.
Из единственного окна башни поползла вниз узловатая веревка. Следом за нею высунулась любопытная круглая мордочка.
— Надо признать, что некоторые из этих тварей весьма полезны, — добавил Искарал.
Маппо разочарованно вздохнул. Он думал, что их поднимут наверх каким-нибудь магическим способом, достойным верховного жреца Тени.
— Тогда мы полезли.
— Ничего подобного, — сердито возразил Искарал. — Полезет слуга, а затем он поднимет каждого из нас.
— В таком случае твой слуга должен обладать изрядной силой. Мы с Икарием далеко не пушинки.
Слуга молча опустил поднос, поплевал на ладони и подошел к веревке. Взявшись за нее, он весьма проворно полез вверх. Искарал, склонившись над подносом, разлил вино по чашкам.
— Мой слуга — наполовину бхокарал. Длинные руки. Железные мускулы. Водит дружбу с этими тварями, из-за чего на меня и валятся все беды.
Взяв чашку, старик кивнул Маппо и Икарию, приглашая последовать его примеру.
— Ему повезло, что у него такой кроткий и терпеливый хозяин… Эй, пошевеливайся, бесхвостый пес!
Слуга достиг окна и скрылся внутри.
— Он — дар Амманаса. Отдаешь одну жизнь, взамен получаешь другую. Одна рука старая, другая — новая. Остается только сожалеть. Впрочем, сами увидите.
Веревка колыхнулась. Верховный жрец залпом допил вино, бросил чашку в песок и поковылял к веревке.
— Только бы не перетерлась. Давай, поднимай!
Старик обхватил руками и ногами узлы веревки.
— Верти! Ты оглох, что ли? Поднимай, говорю тебе!
Искарал вместе с веревкой пополз вверх.
— Подъемный ворот, — сказал Икарий. — Штука нехитрая, но удобная.
Маппо поморщился: действие сока джегуры кончилось, и у него опять заныли плечи.
— Ты, надо понимать, ожидал чего-то другого.
— Тесемский монастырь, — произнес Икарий, наблюдая, как старик перелезает через окно. — Место врачевания, место уединенных размышлений. Хранилище древних свитков и книг. Когда-то здесь было полно ненасытных монахинь.
— Ненасытных? — переспросил Маппо.
Полуджагат кивнул.
— Представь себе.
— Жаль, что они погибли.
— Очень жаль.
Веревка снова поползла вниз.
— Монахинь не стало, а одни лишь уединенные размышления повреждают разум. Искаралу не позавидуешь. Воюет с бхокаралами и слушает голос бога, а на самом деле — голос собственного безумия…
— Однако в этом месте осталась сила, — тихо сказал Икарий.