Тистеандий усмехнулся.
— Пока что, как я вижу, удача не собирается тебя бросать.
— Вы отпускаете меня? — изумленно спросил Паран.
Аномандер Рейк кивнул.
Капитан побрел искать оставленных лошадей.
Он погубил Тука! От этой мысли Паран застыл на месте, чувствуя, как у него подгибаются колени. Он заставил этого человека сражаться на своей стороне, и Тук поверил в важность его бездумных, скоропалительных затей.
Глаза капитана блуждали по равнине, не видя ни холмов, ни травы. Он назвал Хохолка злейшим врагом и провозгласил гибель Лорны своей главной целью. И вот Хохолка больше нет. Неужели смерть адъюнктессы способна заглушить боль утрат и вернуть его душе хотя бы видимость покоя? А кто вернет ему друга, сгинувшего в безднах магического Пути?
Опонны не слишком-то заботливо с ним обращались… Как понимать слова Рейка: «Когда я собирался в поход, чьи мысли теснились в моей голове? Я готов ухватиться за спасительную соломинку и признать, что мною целиком руководили опонны. Я всегда искал, на кого свалить вину, только бы самому не отвечать за свои поступки. Меня устраивало быть орудием богов; это оправдывало все мои непродуманные действия. А близким мне людям они принесли смерть».
Парану вспомнились и другие его слова: «Заверши то, что начал».
Со своими внутренними демонами он будет биться потом. Назад уже не повернуть, и события разворачиваются совсем не так, как виделось ему в Крепыше. Тогда он считал Лорну едва ли не главным своим врагом. Оказалось, есть враги покрупнее и пострашнее адъюнктессы.
Остальные две лошади не пострадали. Взяв поводья, Паран повел их к месту сражения. Тистеандий исчез, но трупы гончих по-прежнему возвышались среди желтой травы. Паран отпустил лошадей и склонился над трупом. Из располосованной груди гончей все еще капала кровь. Сам не понимая зачем, капитан провел пальцами по остывшему телу зверя.
«А ведь ты был красивым, сильным зверем. Видишь, к чему тебя привела неуемная жажда крови?»
Взглянув на окровавленные кончики пальцев, капитан попятился прочь, но было поздно. Чья-то рука схватила его и поволокла во тьму — туда, где слышался лязг цепей.
Теперь Паран брел в густом сумраке. Он был не один. Повсюду виднелись сгорбленные фигуры, скованные длинными железными цепями. Похоже, все они волокли какой-то громадный и тяжелый груз. Земля под ногами была твердой и каменистой. Вместо неба — бездонная тьма. Кроме лязга цепей Парану слышался еще какой-то звук, который он воспринимал не столько ушами, сколько подошвами ног. Ему стало любопытно, и он решил узнать, откуда исходит этот звук. Мимо двигалась нескончаемая череда силуэтов. Присмотревшись, Паран убедился, что далеко не все они имели человеческий облик… Наконец он увидел медленно ползущую повозку, деревянные колеса которой были выше, чем он. Любопытство заставило Парана подойти совсем близко.
Его ударило цепью в грудь, сбив с ног. Над головой послышался душераздирающий вой. В левую руку капитана вцепились чьи-то когти и пригвоздили ее к земле. Похоже, цепь обвила ему туловище, ибо ее тяжелые звенья он чувствовал и под спиной. Паран силился встать. В это мгновение острые зубы оцарапали ему подбородок. Челюсти разжались, но тут же снова сомкнулись вокруг его шеи.
Паран затих, дожидаясь, когда челюсти полностью сомкнутся и оборвут его мучения. Но челюсти не перекусили ему шею, а поволокли его дальше. На капитана смотрели глаза гончей: один синий, другой желто-коричневый. Шею стягивал тугой железный ошейник. Зверь рванул вбок. Цепь под спиной Парана натянулась и подбросила его в воздух. Он упал совсем рядом с громадным деревянным колесом. Еще немного, и оно проедется по его спине.
Но кто-то спас ему жизнь. Едва видимая в сумерках рука схватила капитана за воротник плаща и оттащила прочь. Пошатываясь, Паран встал.
— Тот, кого пощадили гончие и кто идет, не скованный цепью, достоин внимания. Идем со мной.
Лица своего спасителя Паран не видел. Человек этот был рослым, широкоплечим, одетым в лохмотья. Освободив Парана, он вновь натянул свою цепь.
— Никогда еще эта темница не была столь переполненной, — сердитым голосом сообщил человек.
Повозку снова качнуло. Гончие опасливо метнулись в сторону.
— Того и гляди, перевернется, — добавил незнакомец.
— А если перевернется? — спросил капитан.
В сумраке мелькнули белые зубы его неожиданного спутника.
— Тогда тащить станет тяжелее.
— Где мы?
— Это магический Путь внутри меча. Разве Драгнипур не забрал и твою жизнь?
— Тогда и я был бы скован цепью, — ответил Паран.
— И то правда, — согласился человек. — Как же ты здесь очутился?
— Сам не знаю, — признался капитан. — При мне Рейк убил двух гончих. Я случайно запачкал руки в крови одной из них и… вот попал сюда.
— Теперь понятно, почему они так заметались. Приняли тебя за своего. Хорошо, что ты не стал им противиться.
— Я вообще боялся шевельнуться. Думал, сейчас мне перекусят шею, и конец.
Незнакомец засмеялся.
— Как тебя зовут? — спросил Паран.
— От имен здесь никакого толку. Довольно того, что Рейк меня убил. Давно это было.
Паран умолк.
«Этот человек и все остальные целую вечность обречены тащить повозку… или меч… А я еще смел спрашивать у него имя! Не оскорблю ли я его, если попрошу прощения?» — подумал он.
Повозку мотало. Из-под колес, вперемешку с камнями, летели комья земли. Кто-то со стоном падал. Обе гончие злобно выли.
— Гетоль их побери, — проворчал спутник Парана. — Ну когда у них глотки охрипнут?
— Боюсь, что никогда, — ответил капитан. — А можно ли сломать цепи?
— Такого еще никому не удавалось, хотя среди нас есть и драконы. Но эти гончие! — Он вздохнул. — Без них здесь было тихо и спокойно.
— Может, я сумею помочь, — неуверенно произнес капитан.
— Что ж, попробуй, — язвительно рассмеялся узник. Паран пошел к гончим. Он не представлял, как и чем им поможет. Только одна мысль ободряла его: «Я не скован цепями». Он улыбнулся.
«Не скован. И не являюсь больше ничьим орудием». Он шел, глядя на узников Драгнипура. Кто-то двигался молча, иные бормотали бессвязные слова. Его никто не замечал. Надсадное дыхание гончих слышалось все громче.
— Эй, гончие! — крикнул Паран. — Я хочу вам помочь!
Вскоре из сумрака появились обе жертвы. По их шкурам струилась кровь. Железные ошейники успели натереть им шеи. Гончие дрожали всем телом. Их глаза взирали на Парана с застывшим отчаянием. У капитана сжалось сердце.
— Дайте мне осмотреть ваши ошейники и цепи. Может, там найдется какой-нибудь изъян, — обратился он к разноглазой гончей.