Колль не ответил. Его сердитый взгляд был обращен к лошади. Она как ни в чем не бывало щипала траву. Исчерпав словесные просьбы, Колль обрушил на лошадь поток отборных проклятий. Лошадь даже не подняла головы. Выражаясь в цветистой манере Крюппа, взаимопонимание между лошадью и всадником было безвозвратно утрачено.
— А там еще кто? — вдруг спросил Колль.
— Ты о ком? — не понял Крокус.
— Да ты посмотри вон туда. Видишь?
Крокус повернул голову и… бросив перевязывать рану, вскочил на ноги, выхватив нож и кинжал.
— Это она! — закричал юный воришка. — Я видел эту девчонку в «Фениксе»! Колль, она — убийца!
— Успокойся, парень. Хотя у нее на поясе и болтается меч, я бы не сказал, что она опасна.
Колль приподнялся на локте.
— Взгляни-ка. Она бредет как во сне. Крокус пригляделся.
— Клобук меня накрой, — пробормотал он.
Колль был прав. Девчонка растерянно глядела на них, готовая в любую секунду пуститься наутек. Крокус вспомнил, как уверенно она держала себя тогда, у стойки «Феникса». На девчоночьем лице не было и капли прежней уверенности. Ошеломленный Крокус убрал кинжал и спрятал нож.
— Что же нам с ней делать, Колль?
Раненый пожал плечами.
— Для начала расспросить, кто она и откуда. Может, девчонка заблудилась.
— Она? Заблудилась? Не забывай, она убила Шерта. Я видел кровь на ее кинжале.
— Не буду с тобой спорить, Крокус, но эта девчонка способна убить разве что муху.
— Думаешь, я не вижу? Но я видел ее и другой. Я сам сбит с толку и не знаю, что теперь делать.
Колль вздохнул.
— И все-таки ей нужно помочь. Приведи ее сюда.
— Как? За руку? — вспыхнул Крокус.
— Может, и за руку. Попробуй за ней поухаживать.
Крокус наградил Колля сердитым взглядом и с опаской двинулся навстречу девчонке. Та сжалась и попятилась назад.
— Осторожно, а то упадешь! — крикнул ей Крокус. Девчонка только теперь заметила, что стоит на самом краю крутого склона. Почему-то это открытие успокоило ее. Она сделала несколько шагов к Крокусу.
— Вот так-то лучше, — сказал ей Крокус. — Все замечательно. Ты меня понимаешь? — спросил он, указывая на свой рот и шевеля губами.
Колль со стоном повернулся на здоровый бок.
— Понимаю, — ответила девчонка на языке дару. — Вы оба — не малазанцы. Вы не говорите на нашем языке. Но ваш язык мне знаком.
— Стало быть, ты малазанка? — спросил Колль. — И откуда же ты родом?
Она задумалась, словно вспоминала место своего рождения.
— Из Итко Кана.
— Что-о? — засмеялся Колль. — Каким же ветром тебя сюда занесло?
Девчонка вдруг испуганно посмотрела на них. Глаза ее заметались по равнине.
— Где мой отец? А что с сетями? Я купила бечевы и зашла к Риггалае. Это свечная ведьма, она жила неподалеку от нашей деревни. Но она умерла…
У девчонки подогнулись ноги.
— Она умерла. А потом…
— Что было потом? — сурово спросил Колль.
— Не помню, — прошептала девчонка, упираясь глазами в свои руки. — Я больше ничего не помню.
Она заплакала.
— О необъятное вымя Геддероны! — тихо выругался Колль и поманил к себе Крокуса. — Слушай внимательно, парень. Не жди нас. Забирай девчонку и веди ее к своему дяде.
Крокус нахмурился.
— Ты что говоришь, Колль? Как я могу тебя здесь бросить? Мы ведь не знаем, когда Муриллио и Крюпп очухаются. А если эта наемница вернется?
— И что тогда? — с усмешкой спросил Колль.
Крокус покраснел и отвернулся.
— Хоть от Муриллио и разит духами, он умеет держать в руках рапиру, парень. Не волнуйся, он скоро очнется. Не спорь со мной. Забирай девчонку и веди к Мамоту.
— Ты так мне и не сказал зачем, — огрызнулся Крокус.
— Считай это моей догадкой. Или предчувствием. Кто-то завладел душой этой девчонки. Кто — не знаю, но какая-то сила привела ее в Даруджистан, а потом направила вслед за нами. Она знает кто, но это знание надежно спрятано у нее в мозгу. Твой дядя знаком с теми, кто в состоянии помочь девчонке. Не мешкай. Седлай мою лошадь. Я подожду, пока наши друзья обретут способность двигаться. Думаю, мне самому придется поваляться здесь пару дней, иначе я не ездок. Крюпп с Муриллио что-нибудь придумают. Все. Отправляйся!
Крокус смотрел на плачущую девчонку.
— Хорошо, Колль. Мы обязательно вернемся за тобой.
— Договорились. А теперь расстели мою подстилку и достань чего-нибудь поесть. И скажи моей дорогой кляче: если она сдохнет перед самыми городскими воротами, я не пролью по ней ни слезинки. В путь, Крокус!
Дессембрий знает все печали,
таящиеся в наших душах.
Идет он рядом с каждым смертным,
давая утешенье и гася
огонь вражды и мести.
Дессембрий знает все печали,
всегда готов их с нами разделить.
Властитель Скорби, (молитва из Канона Кассаля)
Колотая рана в левом плече Лорны была неглубокой, однако без магической помощи грозила заражением крови. Адъюнктесса вернулась к месту их стоянки. Тул по-прежнему сидел на корточках перед указующим камнем.
Лорне было сейчас не до него. Она достала из седельной сумки целебные травы и принялась готовить повязку для раны. Ну зачем, зачем она устроила это дурацкое нападение? Да, слишком многое в ее недавних поступках и мыслях было следствием вмешательства женщины Лорны в дела адъюнктессы. Год назад она ни за что не совершила бы столь досадных и непростительных ошибок. Что же случилось?
Разговоры с Тулом заводили мысли адъюнктессы в опасные пределы. Слова тлан-имаса, брошенные как бы мимоходом, западали ей в душу и не желали уходить. В жизнь адъюнктессы проникли чувства, которые она считала давно побежденными: печаль, сожаление. К состраданию она вообще относилась как к злейшему проклятию. И теперь вдруг эти чувства начали подкарауливать ее на каждом шагу. Она отчаянно цеплялась за звание адъюнктессы — это звание олицетворяло для нее устойчивость и владение собой.
Лорна, как могла, очистила рану и приготовила снадобье для повязки. Владение собой. Владение. Власть. Власть являлась сердцем империи. Власть, владычество двигали каждым поступком императрицы Ласэны, каждой ее мыслью. А что же тогда являлось сердцем первой империи? Нескончаемые войны, которые вели тлан-имасы?
Она вздохнула и опустила голову, разглядывая траву, под ногами.