И наконец, последнее, что я сказал бы тебе в тот субботний день в твоей гостиной с застоялым воздухом: тебе нужно было еще раз выйти замуж. У меня в этом нет ни малейшего сомнения. Моя дорогая Либби, моя любовь, ты должна была выйти замуж сразу же, как только позволяли приличия.
Два года спустя после нашего посещения Нью-Йорка Паха Сапа совершенно случайно увидел в газете слова твоего «литературного душеприказчика», все той же агрессивной и делающей странные ударения мисс Маргерит Мерингтон, с которой у нас была короткая встреча внизу лестницы, и мисс Мерингтон приводила твои слова, вроде бы сказанные незадолго до нашей встречи: «Одиночество — вещь ужасная. Но я всегда чувствовала, что если, проснувшись, увижу на своей подушке чью-то иную голову, кроме головы Оти, то это будет изменой».
Что ж, моя дорогая, на это я должен тебе сказать: чушь свинячья.
Я верю, что Создатель сотворил тебя, как ни одну другую женщину, для того, чтобы любить и быть любимой.
После 25 июня 1876 года ты должна была найти себе хорошего мужчину, как только это не вызвало бы скандала (тебе бы подошел адвокат, как нашей кухарке Элизе, а еще лучше судья, потому что в глубине души ты всегда хотела иметь мужа, похожего на твоего отца — судью), и ты должна была выйти замуж за хорошего мужчину и навсегда оставить в прошлом нашу жизнь в Великих равнинах. И никакого лоббирования конных статуй. Никаких переписок с желтоусыми сентиментальными старыми солдатами, которые писали тебе: «Я любил генерала», а на самом деле хотели сказать: «Я бы любил вас, миссис Кастер, если бы вы мне позволили». И никаких не очень достоверных романтических мемуаров о прошлом под глупыми названиями вроде «Сапоги и седла» или «Следом за знаменем».
Ты должна была жить для себя, Либби Бекон, а не для своего мертвого мужа. Ты должна была чтить жизнь, а не мою смерть, и ты снова должна была стать любовницей и чтобы каждый день, когда ты просыпалась, на подушке рядом была бы голова другого мужчины. Возможно, ты смогла бы родить ребенка — тебе было тридцать четыре, когда меня не стало. Случались и куда как более удивительные вещи. Тогда, моя дорогая, ты прожила бы полную и счастливую жизнь.
А ты вместо этого жила, служа призраку. А призраков, моя дорогая, не существует.
Когда-нибудь я объясню это Паха Сапе, который думает иначе. Я попытаюсь внушить ему то, что я обнаружил много лет назад: я не призрак и не душа, ждущая отправки на небеса, а всего лишь воспаление его уникального сострадательного сознания, совестливая память, не дающая ему покоя.
Все это — Паха Сапа и его необычная восприимчивость, и никогда не было ничем другим. Нет никакого призрака, никакого «меня», моя любовь. И никогда не было.
И хотя я не призрак и не освобожденная душа, я за эти годы, проведенные в колыбели темноты, узнал кое-что о смерти, Либби. С трепетом говорю тебе, что, по-моему мнению, за гранью жизни нет ничего, моя дорогая, а это тем более дает основания жалеть, что ты не нашла себе другого мужчину и не создала новую жизнь, а взяла да похоронила свое будущее вместе со мной пятьдесят семь лет назад.
Но я все же рад, что Паха Сапа (самый одинокий из людей, каких ты встречала или могла встретить, моя любовь, человек, который потерял свое имя, родню, честь, жену, сына, богов, будущее, надежды и все те священные атрибуты, что были доверены ему)… я рад, что Паха Сапа привез меня в Нью-Йорк в тот первоапрельский день 1933 года.
Нас на полтора дня задержала аномальная снежная буря около Гранд-Айла в Небраске, и через два дня после того, как мы все же добрались до горы Рашмор, в «Рэпид-Сити джорнал» появилась перепечатка из «Нью-Йорк таймс» от пятого апреля:
МИССИС КАСТЕР УМЕРЛА НАКАНУНЕ СВОЕГО ДЕВЯНОСТООДНОЛЕТИЯ
Миссис Элизабет Бекон Кастер, вдова генерала Джорджа А. Кастера, знаменитого борца с индейцами в период после Гражданской войны, умерла вчера днем в пять часов тридцать минут в своей квартире на Парк-авеню, 71, после разрыва сердца, случившегося у нее в воскресенье вечером. В ближайшую субботу ей должен был исполниться 91 год. В последнее время состояние ее здоровья было стабильным, и она пребывала в хорошем расположении духа, предпринимая иногда короткие прогулки и поездки.
Вчера у кровати миссис Кастер находились две племянницы, миссис Чарльз У. Элмер, проживающая на Кларк-стрит, 14, в Бруклине, мисс Лула Кастер, которую вызвали из ее дома на старой ферме Кастеров в Монро, штат Мичиган, а также мистер Элмер.
Заупокойную службу предполагается провести в Вест-Пойнте. Все сообщения на этот счет ожидаются позднее.
В течение многих лет, почти до конца ее долгой, насыщенной событиями жизни миссис Элизабет Бекон Кастер не давала угаснуть памяти о галантном кавалерийском офицере, чья смерть во время сражения на Литл-Биг-Хорне, в штате Монтана, в 1876 году, когда его батальон был уничтожен индейцами, составляет одну из наиболее драматических страниц американской истории.
Миссис Кастер родилась в Монро, штат Мичиган, в семье судьи Даниэля С. Бекона, где вела спокойную безбедную жизнь вплоть до 1864 года, когда вышла замуж за «золотокудрого мальчишку генерала». Ее молодой муж, генерал Кастер, родился в Нью-Рамли, округ Гаррисон, штат Огайо, и в 1861 году окончил Вест-Пойнт. Ко времени женитьбы у него за плечами было несколько лет Гражданской войны, успешной службы и карьеры, начатой с первого сражения при Бул-Ране. [105]
Он был тогда бригадным генералом и командовал кавалерийской бригадой мичиганских волонтеров, которая благодаря ему стала одной из наиболее эффективных и подготовленных кавалерийских частей федеральной армии. После свадьбы миссис Кастер выбрала необычный для женщины путь — она последовала за своим мужем на театр военных действий. Спала где придется, пила воду, которая, по ее собственным словам, «содержала естественную историю», и никогда не жаловалась на головную боль, депрессию или усталость.
Она следовала за генералом до окончания Гражданской войны. Находилась рядом с Ричмондом, штат Виргиния, когда в Аппоматтоксе Грант принимал капитуляцию у Ли. Кастер служил у генерала Фила Шеридана, приобретшего столик, на котором генерал Грант писал условия капитуляции армии конфедератов. Впоследствии Шеридан подарил этот столик миссис Кастер.
ИНДЕЙСКАЯ КАМПАНИЯ 1867 ГОДА
После окончания Гражданской войны генерал Кастер, которому еще не исполнилось двадцати шести, был переведен в Техас. В звании полковника Седьмого кавалерийского полка он в 1867–1868 годах получил первый опыт сражений с индейцами. Два года он оставался со своим полком в Кентукки, а весной 1873-го был переведен на Дакотскую территорию для защиты топографов, намечавших Северо-Тихоокеанскую железную дорогу по индейским территориям к востоку от реки Миссури.
Миссис Кастер лично сопровождала мужа во многих из его героических экспедиций против индейцев. Это было время фургонов, когда трансконтинентальная дорога прокладывалась дилижансами, лодками, телегами и пешим ходом, а людям постоянно угрожали пожары и засады индейцев.