Он оставил позади уже несколько сотен таких валунов, когда вдруг осознал, что все они одного размера и расположены на одинаковом расстоянии друг от друга. Обернулся, по-прежнему щурясь от ярких бликов солнца на белых камнях, и тотчас понял, что ступает вовсе не по скале.
Хока Уште стоял на одном из сочленений гигантского позвоночника — блестящего спинного хребта какого-то длинного существа, некогда погребенного в Мако-сича и теперь частично обнаженного после мощного ночного ливня. Мальчик понял: он стоит на Унктехи… Унчегиле… древнем змеебоге, проигравшем сражение Вакиньян Танке в незапамятном прошлом, когда скалы были молодыми.
Позвоночник тянулся на многие мили в глубину Бэдлендса и исчезал за складками местности, среди которых выступали белые скалистые гребни, возможно, тоже бывшие костями.
Хромого Барсука забила дрожь. Унктехи был вакан, но со столь великой священной силой не мог управиться ни один шаман икче вичаза, не говоря уже о мальчике семнадцати лет от роду. Хока Уште почувствовал, как мощные токи вакан проникают в него через босые ступни, словно в выбеленных костях спинного хребта, на котором он стоял, скопилось все электричество-вакангели ночной грозы. Он посмотрел в сторону границы Бэдлендса, все еще находившейся в четверти мили от него, потом опасливо оглянулся через плечо, будто ожидая, что Унктехи медленно поднимется, облекаясь плотью, и обратит к нему страшную морду со сверкающими ярче солнца глазами и острыми клыками размером с гору.
Мальчика так и подмывало съехать вниз по крутому склону, прочь от валунов-позвонков, спуститься в затененное узкое ущелье, где уже пересыхали последние ручейки. Но путь по извилистым оврагам, залитым глубокой грязью, займет у него не один час, если он не заплутает или не увязнет в трясине по пояс.
Хока Уште закрыл глаза, подумал о своем видении, справился с дрожью в ногах и снова запрыгал с камня на камень, вбирая в себя силу, что втекала через ступни и поднималась к щиколоткам, коленям и паху. Все тело покалывало, мышцы упруго сокращались сами собой, как у шамана-ювипи, исполненного духовной силы. Синяки сходили на глазах, царапины затягивались.
Пара сотен шагов по степной траве — и Хока Уште оглянулся на Мако-сича. Лишь белые скалы и белые пески сияли на солнце.
Он не смог найти место своей стоянки. Он потерял не только лошадь и нож: ливневые потоки унесли или погребли под наносами его лук и стрелы, одеяло, кремни, сменную одежду и крохи съестного, оставленные про запас. Через час Хока Уште прекратил поиски и зашагал на восток.
Голый, с все еще подрагивающими от избытка энергии-вакан мышцами, он шел к горизонту идеально плоского мира, слегка прихрамывая, когда наступал босой ногой на кактус или юкку. И скоро холмы Бэдлендса скрылись вдали у него за спиной.
Поначалу они представились Хромому Барсуку четырехглавым существом, идущим навстречу сквозь предвечернее знойное марево. Он нимало не усомнился, что это одно из чудовищ, о которых предупреждал его дед: сисийе или сийоко. Спрятаться было негде, вокруг куда ни глянь простиралась плоская прерия, да Хока Уште и не хотел прятаться. Он стоял и ждал, когда чудовище приблизится.
Четырехглавое чудовище оказалось не сисийей, не сийоко, а просто лошадью, везшей на спине троих молодых людей. Хока Уште понимал, что три воина из другого племени скорее всего будут поопаснее любого чудовища, но не двигался с места. Когда они подъехали поближе, он увидел, что лошадь изнурена и взмылена, а три воина годами не старше его. На лицах у них была боевая раскраска, и при виде Хоки Уште они воинственно завопили, вскинули свои жезлы славы и направили к нему полуживую лошадь.
«Сегодня хороший день, чтобы умереть», — подумал Хока Уште, но эта смелая фраза была лишь словами. Он не хотел умирать, и его сердце бешено колотилось. Он тем более не хотел умирать голым и беззащитным, от руки мальчишек кроу или шошонов, еще недостаточно взрослых, чтобы иметь собственного коня.
Они оказались не кроу и не шошонами. Хока Уште разглядел боевую раскраску, расслышал крики юных воинов, когда они приблизились, и опознал в них икче вичаза — бруле сиу, судя по грубому диалекту. Теперь он увидел, что они даже моложе его; старшему не больше пятнадцати лет. Мальчишки, со своей стороны, перестали испускать дикие воинственные кличи и остановили лошадь в десяти шагах от голого Хоки Уште. С минуту все молчали, тишину нарушало лишь хриплое дыхание измученной лошади да сухой стрекот кузнечиков в траве.
— Хока хей! — сказал наконец старший мальчишка. — Ты человек?
Хромой Барсук окинул себя взглядом и осознал, что он — голый, исцарапанный, покрытый запекшейся кровью — наверняка производит куда более устрашающее впечатление, чем эти юные воины.
— Да, — ответил он и назвал свое племя и род.
Старший мальчишка спрыгнул с лошади и подошел; жезл славы он по-прежнему держал наготове, словно решив все-таки прикоснуться к странному призраку. Однако он просто дотронулся до Хоки Уште рукой, удостоверяясь, что перед ним реальный человек, а потом отступил на шаг назад и вскинул ладонь:
— Мое имя Поворачивающий Орел, я сын Отрезавшего Много Носов. Это мои друзья, Несколько Хвостов и Пытавшийся Украсть Коней.
Хока Уште взглянул на двух мальчишек, молча хлопавших глазами.
— Вчера мы убили двух сусунов, и теперь за нами гонятся пятьдесят конных. — В голосе Поворачивающего Орла слышался не только страх, но и гордость.
Хока Уште посмотрел на восток, но не увидел там пятидесяти всадников. Расплывчатое пятно на горизонте вполне могло быть облаком пыли.
— Мы охотились, — сказал Поворачивающий Орел, — и наткнулись на сусуна, стоящего на привале у Белой реки. Он был со своей женщиной и мальчиком четырех или пяти лет. Завидев нас, мужчина вскочил на коня, подхватил сына и ускакал, бросив свою жену. Мы убили ее и пустились в погоню, хотя у нас всего одна лошадь на троих… — Поворачивающий Орел с гордостью указал на хрипящую лошадь. Хока Уште подумал, что несчастное животное вот-вот рухнет наземь от изнеможения.
— Когда он переходил вброд реку, — продолжал Поворачивающий Орел, — мы попали в него двумя стрелами, он свалился с коня, и мы настигли его ниже по течению. — Мальчик показал окровавленный скальп. — Он умер хорошо. Мы переплыли на другой берег и погнались за конем с сыном сусуна, но у ребенка руки были крепко привязаны к гриве, и лошадь оказалась быстрее нашей. Мы гнались за ними целый час, а потом перевалили через холм и увидали в долине военный отряд сусунов и маленького мальчишку среди них. Они бросились в погоню за нами. Около реки мы ненадолго оторвались от них, а теперь они снова идут по нашему следу. — Поворачивающий Орел горделиво дотронулся до своей груди.
Хромой Барсук с тревогой посмотрел на восток. Да, расплывчатое пятно вдали очень походило на облако пыли, и оно приближалось.
— Куда вы направляетесь?
Поворачивающий Орел покусал губу:
— Наша стоянка находится где-то между этим местом и рекой, но ночью в темноте мы проехали мимо нее. Повернуть назад мы не можем. Мы направляемся к О-ана-газе, Месту Укрытия.