Брат немного подумал и согласно кивнул:
— А что, неплохо.
— Теперь меня будут звать Гарри Гудини, — уже более уверенно повторил Эрих.
— Здесь мы будем работать. Присаживайся.
Обстановка кабинета была более чем скромная: вешалка, стальной сейф, два стула на колесиках, большая карта Чикаго на стене. Возле окна стол, заваленный бумагами. На столе открытый ноутбук.
Алекс уже оправился от шока, в который его привел потасканный вид напарника. Он осторожно присел на стул и огляделся.
— Я заметил, тебя беспокоит мой внешний вид? — поинтересовался Миллер, сдвигая в сторону кучу бумаг, лежащих на столе.
— Э-э… да. Это маскировка? Наверное, вы были на задании?
— Точно, маскировка, — закивал головой Миллер. В уголках его выцветших глаз собрались веселые морщинки. — К бомжам внедрялся. Кофе будешь?
— Можно.
— Тогда пошли.
— Куда?
Миллер накинул старое пальто, имевшее такой же потрепанный вид, как его владелец. Алекс, в своем новом костюме, белой рубашке и галстуке, выглядел на его фоне пижоном.
— В кафе зайдем, — сказал Миллер. — Тут недалеко, через дорогу.
— У нас с кем-то встреча?
— Да. Встреча опытного, мудрого агента с новым бестолковым поколением.
— А почему нельзя поговорить здесь?
Миллер прижал к губам указательный палец и громко прошептал:
— Тут везде прослушка.
Алекс смущенно подумал, что у Миллера странное чувство юмора. Как-то он несерьезно ко всему относится.
Они вышли на улицу.
— Давай сначала в книжный магазин зайдем, — предложил Миллер. — Тут рядом.
Возле магазина у Алекса зазвонил мобильник.
— Я вас здесь подожду, — чуть виновато сказал он.
Миллер зашел внутрь, а Алекс прижал трубку к уху:
— Алло?
— Привет! — отозвался приветливый веселый голос.
— Вика? Привет…
— Как дела?
Ведет себя так, будто вчера ничего не произошло.
— Ты чего звонишь?
— Как чего? Ну, мы же вроде с тобой встречаемся.
— Встречаемся? Да ты даже не зашла вчера!
— Ну, сегодня зайду. Не сердись, Саша. Пожалуйста? — Девушка понизила голос и с придыханием прошептала: — Я тебя хочу.
Они помолчали.
— Ну… хорошо, — с неохотой ответил Алекс.
— Ой, класс! — обрадовалась Вика. — Я так соскучилась! Ну, все, до вечера.
— Пока.
Он отключился и чертыхнулся, ненавидя себя за слабость, которую можно было оправдать только долгим отсутствием секса. Нет, даже этим нельзя оправдать.
Из магазина Миллер вернулся довольно быстро, с удовлетворенным видом зажимая под мышкой кулек с купленной книгой.
— А теперь можно и кофе попить.
Через пять минут они уже сидели в кафе. Бармен замер за стойкой, уткнувшись невидящим взглядом в телевизор. Миллер выбрал столик в углу и развалился в потертом кресле.
— Уютно здесь. Жаль, спиртное не продают.
Подошедшую полноватую официантку неопределенного возраста он попросил принести два кофе и пирожные, потом, повернувшись к Алексу, спросил:
— Ты откуда сам?
— Отсюда, из Чикаго, — ответил тот.
— А родители твои откуда приехали?
— Из Москвы. Что — акцент?
— Русский, значит. Впрочем, я сразу понял.
— Как?
— По глазам. Живые слишком. Да и фамилия у тебя хорошая — Smirnoff. Неплохая водка. Ты не родственник, случайно?
— Моя фамилия Смирнов, — насупился Алекс.
— Как скажешь, — примирительно поднял руки Миллер, но глаза его смеялись.
— Если хотите знать, я закончил Академию…
— … в пятерке лучших, — закончил за него Генри. — Ладно, не обращай на меня внимания. В конторе говорят, что характер у меня скверный. И знаешь что?
— Что?
— Это правда.
Официантка подошла к столику и поставила перед ними две маленькие чашки и тарелку со сладостями.
— Извините, — улыбнулся Алекс. — Я сначала подумал, что вы надо мной издеваетесь. Шеф сказал, что вы занимаетесь делом государственной важности.
Миллер отхлебнул горячий кофе и поморщился:
— Другими не занимаемся.
— Мафия?
— Почему мафия?
— Ну, вы же читали мое дело.
Алекс считал, что знает о мафии все. Ну, или почти все.
Организованной преступностью он интересовался еще до поступления в Академию. А во время учебы даже написал дипломную работу о влиянии этнических факторов на появление новых преступных группировок.
Сделать несколько метких наблюдений, за которые он получил похвалу от ректора, Алексу помогли личные наблюдения за жизнью родного Дивона и рассказы, а точнее — легенды его района. Он знал, как русские, заработав правдами и неправдами достаточно денег, открывали рестораны, офисы и переезжали в более богатые районы, освобождая место для выходцев с Ближнего Востока. В остальной Америке происходило то же самое, только в более крупных масштабах.
Для своей письменной работы Алекс взял за основу два города: Чикаго и Нью-Йорк. Точнее, гетто этих городов.
Так, в XIX веке все крупные американские преступные группировки были ирландскими. И страх типичного белого американца стать жертвой преступления был отражением именно «ирландской угрозы». Когда ирландские бандиты «поднялись» и покинули свои ужасные гетто, их место заняли итальянцы и евреи. Вот кто развернулся по-настоящему!
Два самых важных в то время мафиози — сицилиец Лаки Лучано и польский еврей Мейер Лански успешно объединили крупные преступные банды США в громадный синдикат. Именно тогда зародилась организованная преступность. Способствовало этому становлению совпадение трех факторов: Сухой закон, Великая депрессия и (Алекс должен был с сожалением признать третий факт) бездействие ФБР.
С течением времени Коза Ностра никуда не делась. Из года в год она только расширяла свое влияние. Мафию не смогли уничтожить ни аресты известных на всю страну донов, ни громкие разоблачительные дела о коррупции в высших эшелонах власти. Мафия ушла на такие высоты, что уличный бандитизм теперь вызывал у них лишь усмешку.
Но жизнь не терпит пустот. В нынешние времена место на улицах заняли афроамериканцы и латиносы.
Но больше всего Алекс увлекался именно итальянской мафией. Он знал историю Коза Ностры, ее методы, нравы и обычаи. Знал биографии лидеров мафиозных семейств, клички знаменитых гангстеров и многое другое. Именно поэтому думал, что его первое дело будет связано с итальянцами.