— Хорошо, я еду.
В палате, кроме неподвижно лежащего пациента, никого не было. Медсестра погасила свет десять минут назад и вышла в коридор. Фуллер отключил звук, спрятал украденный у медсестры мобильник под матрас и растянулся на кровати.
Остановившимся взглядом он уставился в потолок. Его не интересовали едва заметные трещины и пятна, расположение которых он успел выучить наизусть за время своего пребывания в этой долбаной лечебнице. Мыслями Фуллер был далеко. Глаза закрывались, усталость брала свое. Наконец он задремал.
Но, как назло, ему не привиделась старая работа в нью-йоркском издательстве или знойные мулатки с Гавайских островов, где он отдыхал лет пятнадцать назад. Он снова перенесся в прошлое. Пальцы судорожно сжали край белоснежной простыни. Фуллер предпочел бы, чтобы этих воспоминаний у него никогда не было.
Но кошмар возвращался…
Тот вечер, шестого апреля тысяча девятьсот семьдесят четвертого года, в Нью-Йорке выдался довольно прохладным. Да и в здании банка было ненамного теплей.
Молодой фоторепортер Дик Фуллер подрагивал, словно гончая, учуявшая добычу. Работы у него не было уже пару недель, а сегодня представлялся реальный шанс сделать парочку снимков для продажи. На груди Фуллера болтался фотоаппарат Nicon, с помощью которого он зарабатывал себе на жизнь.
В огромном вестибюле оживленно переговаривался народ. В основном это были журналисты: молодые люди в свободных брюках, джинсах и узких пиджаках с удлиненными лацканами, и девушки в вызывающе коротких трапециевидных юбках, открывающих стройные ножки, и маленьких кофточках на пуговицах, натянутых острыми грудками. Настроение у большинства собравшихся было приподнятое.
— Сегодня нас ждет сенсация! — выкрикнул кто-то из них.
— Вас всех ждет сенсация, — тихо произнес высокий худой человек со шрамом. Он был одет в черный костюм и стоял в стороне от всех. — Такая сенсация, что вы будете вспоминать о ней с содроганием до конца ваших дней.
Его расслышал только Фуллер, но не обратил на это внимание (а может, он ничего в тот момент и не слышал, просто через много лет его подсознание домыслило за него многие детали, которые могли произойти в тот вечер на самом деле).
Человек со шрамом, чье прозвище, как позже выяснил Фуллер, было Меченый, укрылся в тени мраморной колонны, одной из многих, подпирающих своды банка. Лица Меченого видно не было. И хотя видимой опасности он не представлял, люди инстинктивно обходили его стороной, словно чувствуя исходящие от него биоволны угрозы.
Он отыскал взглядом своих людей, растворившихся в толпе журналистов. Профессиональные убийцы ждали его сигнала. Прикрыв глаза, Меченый постарался успокоить участившееся сердцебиение. Ждать осталось недолго.
Главное, когда откроют сейф, думал в это время Фуллер, — успеть сделать хороший снимок. Что такое модный журнал или популярная газета без фотографий? Так, несколько кусков бумаги, которые не в состоянии притянуть взор потенциального покупателя. А поставь на обложку необычное фото, сразу и тираж поднимется.
— Дик! — раздался насмешливый бас. — Что ты тут забыл?
Фуллер поднял глаза. Перед ним, сложив руки в замок на огромном животе, стоял Билли Вагнер. Минуту назад он, словно дирижабль с бакенбардами, проплыл через помещение, здороваясь с каждым знакомым репортером небрежным кивком крупной головы. Вагнер был одним из ведущих журналистов «Нью-Йорк Таймс» и считал, что может позволить снисходительный тон ко всем, кто носит галстуки дешевле пятидесяти долларов.
Взгляд фоторепортера уткнулся в живот Вагнера. Наверняка одеваться заносчивому журналисту кто-то помогает — полы пиджака только каким-то чудом держались вместе. Фуллер подумал, что, если нитка не выдержит, отлетевшей пуговицей кому-то может выбить глаз.
— Тут работа для журналистов, Дик, — прогудел Вагнер. — А фотографов без тебя хватает. Профессиональныхфотографов.
Фуллер не ответил на подначку.
Не желая быть задавленным снобистской горой жира, он молча отошел в сторону и попытался выкинуть Вагнера из головы. Не стоит обращать внимания на человека, начинавшего в бульварной прессе и выдумывавшего сенсационные заголовки в стиле: «Инопланетяне похитили известную певицу и надругались над ней! Только факты!»
Многие считают, что профессия фотографа проста: навел резкость, нажал на спуск, и все готово. Что же получается, любой дурак может фотографировать? Как бы не так! Это настоящая творческая работа. И не каждому дураку с фотоаппаратом платят по несколько сотен или даже тысяч (господи, когда эти времена уже настанут?!) за удачную фотографию, потому что удачный снимок может сказать больше, чем целая статья пижона вроде Вагнера.
Так что его работа — это тяжелый и кропотливый труд. Иногда даже с риском для жизни! Сегодня, правда, никакого риска нет, хотя повод и не самый обычный. Причиной тому человек, оставивший почти полвека назад своеобразное завещание в этом нью-йоркском банке.
Человека звали Гарри Гудини.
Тот самый знаменитый американский иллюзионист, прославившийся разоблачениями шарлатанов и сложными трюками с побегами из тюрем, смертельными трюками и освобождениями от всевозможных цепей и наручников. Незадолго до своей смерти Гарри Гудини при свидетелях положил в сейф этого нью-йоркского банка пакет, в котором находился его собственный дневник с личными записями и описанием трюков.
Сейф, по завещанию, полагалось вскрыть в день, когда состоится столетие со дня рождения самого Гудини — 6 апреля 1974 года. Сегодня этот день настал.
— Привет, Дик, все хипуешь? — раздался сзади знакомый голос. — Фестиваль в Вудстоке закончился пять лет назад.
Фуллер, который действительно выглядел как настоящий хиппи — длинные прямые волосы перевязаны шнурком, брюки клеш подметают пол, а на шее поверх цветастой рубашки повязан платок, — оглянулся.
Перед ним стоял его коллега из «Уолл-Стрит джорнал», Ховард Гутман. Ну, не совсем коллега… В отличие от «свободного стрелка» Фуллера, Гутман официально состоял в штате этой влиятельной ежедневной газеты для бизнесменов.
Хотя никакой он, конечно, не Ховард. Настоящее имя фоторепортера было Хаим, и рыжие кудри вкупе с большим любопытным носом были тому подтверждением.
— Привет, Хаим. А ты что, не любишь Джима Хендрикса?
— Обожаю. Как думаешь, сколько на аукционе потянет дневник Гудини?
— О чем еще может спросить человек с таким носом?
— Да ладно, я серьезно.
— Даже не думал об этом, — пожал плечами Фуллер. — Что слышно нового?
— Уотергейтский скандал продолжается, — ответил Ховард-Хаим. — Думаю, Большому Боссу придется уйти в отставку.
Фуллер удивленно поднял брови. В июне семьдесят второго люди из предвыборного штаба президента Ричарда Никсона попались при попытке установить «жучки» подслушивающих устройств в штабе соперников-демократов в вашингтонском отеле «Уотергейт». Несмотря на то, что скандал до сих пор не утих, Никсона переизбрали.