Нет. Ты страдаешь с бодуна, потому что ты пьянь. А без денег ты остался, когда увидел трупных мух.
В этом была доля правды, но ведь если бы она не настояла на поездке к вокзалу, чтобы добавить к выпивке порошка, он бы и не увидел тех трупных мух.
Ей нужны эти семьдесят долларов на продукты.
Верно. Банка арахисового масла и банка клубничного джема. Еще буханка хлеба, чтобы сделать бутерброды. На остальное ей хватит продовольственных талонов.
Или на оплату квартиры. Ей понадобятся деньги для этого.
Если ей нужны деньги на жилье, пусть толкнет кому-нибудь свой огромный телевизор. Быть может, тот наркоторговец возьмет его, несмотря на трещину в экране. И потом, семидесяти долларов явно недостаточно, чтобы рассчитаться за месяц аренды даже такой халупы, как эта.
Они не твои, док. Это был голос его матушки. Последнее, что он хотел услышать с похмелья, борясь с отчаянным желанием выпить.
– Отцепись, мам, – сказал он чуть слышно, но очень искренне. Потом взял деньги, сунул себе в карман, закрыл бумажник, снова убрал его в сумочку и оглянулся.
Там стоял ребенок.
На вид ему было годика полтора. В футболке с надписью «Атланта брейвз», которая доходила ему до колен, но внизу все равно торчал подгузник. Он был так полон, что свисал к самым лодыжкам. Сердце Дэна подпрыгнуло в груди, а в голове застучало с такой силой, словно внутри ее размахивал своим молотом Тор. Несколько секунд он пребывал в абсолютной уверенности, что его хватит либо инфаркт, либо инсульт, либо то и другое одновременно.
Он набрал в легкие побольше воздуха и медленно выдохнул.
– А ты откуда взялся, маленький герой?
– Мама, – сказал малыш.
Что в каком-то смысле было абсолютно верным ответом на вопрос – Дэн тоже когда-то взялся именно из лона своей матери. Только сейчас его интересовало другое. Как он ни противился, в недрах воспаленного мозга начало формироваться неприятное умозаключение.
Он видел, как ты взял деньги.
Что ж, пусть так. Тоже мне открытие! Если даже малец видел, как он перекладывал доллары к себе в карман, что с того? Ему еще и двух лет нет. Дети в таком возрасте считают правильным все, что делают взрослые. Даже если бы он увидел, как его мама ходит по потолку и мечет из кончиков пальцев молнии, воспринял бы это как должное.
– Как тебя зовут, герой? – Голос Дэна подрагивал в такт с ударами сердца, которое до сих пор не могло успокоиться.
– Мама.
В самом деле? Представляю, как подняли бы тебя на смех другие мальчишки, ляпни ты такое в школе.
– Ты живешь в соседней квартире? Дальше по коридору?
Пожалуйста, ответь «да». Потому что гораздо более мрачное умозаключение состояло вот в чем: если это был сынишка Дини, то она вчера отправилась шляться по барам, заперев его в этой дерьмовой дыре. Совершенно одного.
– Мама!
Но потом малыш заметил на журнальном столике кокаин и потопал в ту сторону с набрякшим влагой подгузником между ног.
– Саха!
– Нет, это не сахар, – поспешил сказать Дэн, хотя для многих носов не было ничего слаще.
Не обращая на гостя никакого внимания, дитя протянуло руку к белому порошку. И Дэну бросились в глаза синяки на тощем предплечье. Какие обычно оставляет взрослая рука.
Он ухватил ребенка за пояс и за ноги. И когда оттаскивал мальчика от стола (из насквозь промокшего подгузника устремился на пол ручеек мочи), в его голове возникла краткая, но мучительно четкая картина: тот парень с фото, так похожий на Дини, грубо вцепляется в малыша и начинает трясти его. Оставляя отпечатки своих пальцев.
(Эй Томми какую часть пошел на хер тебе растолковать?)
(Рэнди перестань он же еще совсем маленький)
А потом образ исчез. Второй голос, слабый и не слишком настойчивый, принадлежал Дини, и Дэн понял, что Рэнди – ее старший брат. В таком случае все сходилось. Не всегда над маленькими детьми издевались любовники матерей. Иногда это были братья. Иногда дяди. Иногда
(выходи жалкий щенок выходи и получи по заслугам)
даже старые добрые папаши.
Он отнес мальчика – Томми, его звали Томми – в спальню. Увидев мать, тот сразу начал извиваться в руках Дэна.
– Мама! Мама! Мама!
Когда Дэн опустил его на пол, Томми бросился к матрасу и пристроился рядом с Дини. Она так и не проснулась, но обняла сына и прижала к себе. Футболка задралась, и Дэн увидел, что бедра ребенка тоже покрыты синяками.
Ее брата зовут Рэнди. Мне не составит труда найти его.
Мысль была холодной и прозрачной, как январский лед на озере. Он действительно мог взять фото из бумажника, сосредоточиться, забыв про стук в голове, и с большой долей вероятности найти ее старшего братца.
Я бы тоже поставил ему несколько синяков. И предупредил, что в следующий раз просто убью.
Вот только никакого следующего раза не предвиделось. Он покончил с Уилмингтоном. Он никогда больше не увидит Дини и не вернется в эту дыру. Постарается не вспоминать ни о вчерашнем вечере, ни о сегодняшнем утре.
На этот раз до него донесся голос Дика Холлорана: Нет, милый. Ты можешь запирать в железные ящики гадости из «Оверлука», но от воспоминаний так просто не отделаться. Особенно от таких. Это и есть подлинные призраки.
Он стоял в дверях и смотрел на Дини с ее несчастным малышом. Мальчик почти мгновенно уснул, и в лучах утреннего света мать с сыном напоминали ангелов.
Она далеко не ангел. Пусть она не била своего сына, но отправилась развлекаться, бросив его на произвол судьбы совсем одного. И если бы тебя не было здесь, когда он проснулся и вошел в гостиную…
Саха, так назвал наркоту этот малыш. Ужасно. Необходимо что-то делать.
Да, но только я сам ничего не могу сделать. Хорош я буду, если явлюсь в таком виде в полицию и пожалуюсь на жестокое обращение с ребенком. С разукрашенной физиономией, благоухая алкоголем и блевотой. Просто идеал образцового гражданина, выполняющего свой долг.
Но ты можешь вернуть ей деньги, сказала Уэнди. Ничто тебе не мешает.
И он почти это сделал. Достал наличные из кармана, взял в правую руку, а потом пошел за ее сумочкой. Несколько шагов стали для него весьма полезной прогулкой, потому что ему в голову пришла идея.
Если уж тебе нужно что-то забрать, забирай кокаин. Ты сможешь продать остаток за сотню баксов. Может быть, даже за две сотни при условии, что там еще осталось достаточно много.
Вот только если потенциальный покупатель окажется полицейским под прикрытием – а ему всегда везло как утопленнику, – он попадет за решетку. И к торговле порошком присовокупят все, что он успел вчера по глупости натворить в «Млечном Пути». Забрать наличные было куда безопаснее. Пусть всего семьдесят баксов.