– А по-киримски Меймей означает «Невидимка», – заметил Ким. – Хм, неплохое имя, от сглаза – что надо.

– О самой девице я ничего не знаю, – продолжала бабка. – Но предполагаю, что она была весьма хороша собой, иначе Полоумный-с-Чайником на нее бы никогда не польстился…

– Кто?! – в один голос воскликнули Ким и Солле.

– Не перебивайте. Итак, жила себе девица Меймей в царстве Сондже, в родительском доме, и ничего бы с ней не случилось, не позови ее мамаша как-то раз гадателя. Недаром говорят – сельского шамана, бродячего знахаря, а тем паче гадателя в приличный дом дальше кухни не пускай. И еще говорят: «одним словом – гадатель, двумя – хитрый ворюга, тремя – алчущий бес сладострастия». Вот и зазвали к себе такого гадателя, прямо с улицы. Кто же знал, что это был знаменитый колдун по прозвищу Полоумный-с-Чайником, прославленный своей злокозненностью и похотливостью…

– Какой ужас! – с интересом воскликнула Солле. – И что было дальше?

Рей хмуро взглянул на бабку. Та, не обращая на него внимания, продолжала:

– И вот увидел Полоумный-с-Чайником девицу Меймей. Ничего он не сказал, только покосился на нее – и ушел. Но вскоре девица тяжело заболела. Родители привозили к ней всех врачей со всего Сондже, даже в Сонак посылали – никто не мог ей помочь. Когда девица уже еле дышала и все потеряли надежду, в дом явился дряхлый старичок. Разумеется, это был Полоумный-с-Чайником, принявший облик престарелого шамана-целителя, чтобы вызвать к себе доверие. Он заявил, что больной овладел злой дух, на изгнание которого ему потребуется год, причем девицу необходимо доставить в его лесную хижину. Родители погоревали – и согласились. И даже сами ее туда отвезли.

Целый год колдун провел в чувственных наслаждениях, тешась с украденной девицей…

– Эй, почтенная тетушка, – мрачно сказал Рей, – обращаю ваше внимание на то, что здесь присутствует невинная девица-невеста.

– Ничего, ей полезно послушать, – ничуть не смутилась торговка. – А то выдают девку замуж, а она даже не знает, с какой стороны у мужа…

– Чем дело-то кончилось? – перебил ее Ким.

– Чем-чем? Промелькнул год. Полоумный-с-Чайником подумал, что натешился с девицей уже довольно, и вознамерился поискать что-нибудь новенькое. Но Меймей, – бабка ехидно взглянула на Рея, – заявила, что влюбилась в него, и уйти отказалась! Конечно, Полоумный-с-Чайником много раз пытался избавиться от девицы, но она каждый раз возвращалась. В конце концов он плюнул и сказал, что оставляет ее у себя. И больше этой девицы никто никогда не видел.

– Тоже мне колдун, – проворчал Ким. – Не смог прогнать любовницу…

– Знаешь поговорку? – взглянула на него бабка. – «Проще завести десять новых любовниц, чем избавиться от одной старой ». Ну да у тебя всё это еще впереди.

– Это и есть мораль вашей байки? – презрительно спросил Рей.

– Мораль такая, – бабка по-прежнему смотрела на Кима. – Девкам от чародеев надо держаться подальше. И наоборот. Ни к чему хорошему это не приведет.

Рей пожал плечами. Он подумал, что пора уходить. Надоедливая старуха испортила ему весь отдых. Но торговка и не собиралась прекращать беседу.

– Вы, молодые люди, стало быть, к бессмертным хотите податься? Ну и зачем вам это надо? Жизнь-то одна, лучше провести ее в свое удовольствие, чем мерзнуть в горной хижине или в сырой монастырской келье. Вам жениться надо! Вот ты, заморыш, – обратилась она к Киму, – зачем тебе становиться монахом, когда рядом с тобой сидит такая отличная барышня! Возьми ее в жены – и живи счастливо!

– Я уже просватана! – гордо сказала Солле.

Бабка пронзила ее острым взором.

– Ты хочешь стать монахиней?

– Ах нет, ни за что!

– Тогда не выходи замуж.

– Вы о чем, тетушка?

– Или выходи за кого-нибудь другого. Вот, кстати, и юноша сидит – холостой и, вижу, вполне тебе подходящий, в отличие…

Не успела испуганная Солле ответить, как старуха повернулась к Рею:

– И ты, гордец, затеял недоброе.

– Это еще почему? – холодно спросил Рей.

– А не в свое дело лезешь!

– Вы, тетушка, что-то путаете, – вступился за него Ким. – Я своего друга знаю уж получше вас и могу точно сказать – он просто Небом создан для духовной жизни…

– Да что ты вообще знаешь о духовной жизни! – бросила старуха и снова обратилась к Рею: – Думаешь, жизнь – это что-то вроде шашек, ага? Усвоил правила, потренировался – и давай выигрывать партию за партией? А вот я тебе одну байку расскажу. Задумал как-то раз один подвижник с Лествичных гор взойти на самую вершину Каменной Иголки. Захотелось ему живым на небо попасть. Укрепил он свой дух воздержанием и молитвой и полез на гору. Долго лез с кручи на кручу, над пропастями, через ледники, обморозился, из сил выбился… Вот наконец взошел на вершину. Вокруг – красота! Ни один человек прежде на такую высоту не забирался. Весь мир как на ладони, до богов рукой подать! Лестницы на небо, правда, не видно. Оглянулся подвижник и видит – лежит на самой макушке Каменной Иголки священная раковина. Обрадовался, схватил ее, прижал к уху, прислушался… И говорит удивленно: «Как это – проваливай отсюда?!»

Ким расхохотался.

– Еще одна бессмысленная байка, – утомленно сказал Рей. – Зря стараетесь, почтенная. Мы вам все равно ни медяка не заплатим.

– А мне, мне предсказать будущее? – не выдержал Ким.

Бабка одарила его косым взглядом.

– Ты, красавчик, главное, возьми с собой в дорогу побольше чистых штанов.

– Это еще зачем?

– Полезешь на Каменную Иголку – узнаешь. А лучше бы женился, право слово. Плюнули бы вы оба на это монашество. Такая красавица рядом сидит, а он о монастыре мечтает! Тьфу! – Бабка в сердцах отпихнула тарелку и встала. – Ну, приятного аппетита и счастливого пути! Эй, холоп, где мои жабы?

– Что же это, братец? – растерянно пролепетала Солле, когда бабка ушла и на галерее наконец стало тихо и спокойно. – Слыхал, что она мне наговорила? Она намекала, что замужество мне несчастье принесет?

Рей поморщился. Разговор с наглой старухой оставил у него в душе неприятный осадок.

– Меньше слушай всяких базарных гадалок, – посоветовал он сестре. – Они только и рады напугать, чтобы потом содрать побольше…

Ким вдруг расхохотался.

– Ты чего? – удивился Рей.

– Да вот – дошло насчет штанов! – сквозь смех проговорил Ким.

Глава 5 Мисук

Мотылек шагал по заросшей тропе вдоль ручья с суровым, насупленным видом. За спиной у него висел короб, в руках кочерга – железный штырь в два локтя длиной. День был ясный, солнце пригревало нежно, совсем по-летнему, ветер играл желтеющими листьями. Тропа скоро ушла от ручья, побежала круто вверх, петляя среди стволов и каменных осыпей. Мотылек только зубы стиснул, но не сбавил шага. Возвращаться к сихану он больше не собирался. Дождавшись, когда в доме не осталось никого, кроме кошки, он запихал ее в ларь, чтобы не увязалась следом, и снова убежал.