Получив ответ на письма в университеты, Платон окончательно пал духом. Все отчеты о раскопках были точной копией друг друга. «Проклятие! Все одно и то же! — бормотал археолог, просматривая страницы. — Так… А это что такое?» В одном из писем имелся постскриптум: «Вот все, что я могу вам предоставить. Впрочем, если вас интересует раннеирунгийский период, могу порекомендовать монографию О. Хепри «Археология субэкваториальной зоны Сильванги». Искренне ваш…».
«Хм. Звучит многообещающе, — подумал Платон. — Я и не знал, что существует археология раннеирунгийской цивилизации. Вероятно, имеется в виду культура предков нынешних сильвангцев, которая погибла и результате смещения орбиты планеты». Платону вспомнилась легенда, рассказанная Кинту. Знали ли ученые о той легенде? А если и знали, то принимал ли ее кто-нибудь всерьез? Создавалось ощущение, что о древней истории собственно сильвангцев никто ничего не знал. И кто такой был этот Хепри? Плафон немедленно заказал монографию. Ответ был обескураживающим: книга в свободном доступе отсутствовала. Но Платон не собирался так просто сдаваться. Он чувствовал, что наконец-то нашел что-то стоящее. Переступив через гордость, он позвонил Карелу, и попросил его помочь с книгой. Выслушав Платона, Карел хмыкнул в трубку. «Я позвоню в спецхран. Думаю, проблем не будет, — ответил он. — Погуляйте часик, а потом возвращайтесь на свое место». Платон скрипнул зубами и пошел в буфет, где и просидел указанное время, едва сдерживая нетерпение и без передышки глуша кофе.
Ровно через час, когда археолог поднимался на лифте в свой зал, двери неожиданно раскрылись, и, к своему удивлению, Платон нос к носу столкнулся с Хаями. Старичок был, как и в прошлый раз, в вязаном жилете и старомодной клетчатой кофте. Узнав археолога, он расплылся в улыбке.
— Итак, господин Рассольников, вы последовали моему совету и записались в библиотеку МВД! Осмелюсь спросить: нашли, что искали?
— Ваш совет оказался очень кстати, — рассеянно ответил Платон, глядя на часы. — По сравнению с центральной шленкеровской библиотекой архивы МВД — просто кладезь ценных сведений. Через неделю-другую я стану самым крупным специалистом по истории Сильванги во всем секторе.
— Я же говорил! Не хотелось бы хвастаться, но наше знакомство для вас — большая удача.
— А как ваш монументальный труд, продвигается?
Хаями угодливо хихикнул.
— Мой «труд», как вы его изволили назвать, еще толком и не начат. Последние пятнадцать лет я собирал материалы, пытался их классифицировать… Шутка ли сказать, история родного министерства за двести семьдесят лет деятельности! Нынешний замминистра, господин Легран, пообещал мне покрыть расходы на публикацию, когда исследование будет завершено, но думаю, к тому счастливому моменту на его посту будет уже другой человек… Да и я, признаться, уже не молод, а работы непочатый край. Ах, если бы мне найти достойного наследника, продолжателя моего дела — увлеченного, талантливого, но без амбиций. Такой человек мог бы завершить мой труд, не испортив его. Но нынешние чиновники, как на подбор, тупые служаки без проблеска научного таланта. Возможно, лет через десять подоспеет новое поколение… Вам, простите, на какой этаж?
Платон вздрогнул, отвлеченный от собственных мыслей, в которые уже давно погрузился под монотонное бормотание Хаями.
— Шестой.
— А мне на пятый. Мне, как бывшему сотруднику, разрешили пользоваться архивами третьей степени секретности. Конечно, это не бог весть что, но мое исследование, да и само министерство, от этого только выиграют… Засим разрешите вас покинуть.
Хаями надавил на кнопку пятого этажа. Лифт мягко притормозил, двери раскрылись с тихим шелестом, открыв взору Платона анфиладу залов секретного архива МВД. Рядом с лифтом находился пост охранника, задачей которого было не пускать в архив посторонних, не имеющих особого разрешения. Хаями покинул лифт, отвесив Платону полупоклон. Двери лифта автоматически закрылись за его спиной.
Платон вышел на шестом этаже, машинально махнул пропуском перед дежурным, и прошел на свое место. На столе лежала старинного вида книга, монография того самого О. Хепри. Но Платон даже не обратил на нее внимания — честно говоря, он вообще забыл, где находится. Перед его глазами как наяву маячили пальцы Хаями, нажимающие на кнопку пятого этажа: тонкие, неестественно длинные, похожие на паучьи лапы.
«Как же я раньше не обратил на них внимания? — думал Платон, — Когда мы только познакомились, он был в халате, который висел на нем, как на пугале — из рукавов только кончики пальцев торчали. В другой раз и на той неделе он был одет как сегодня: жилет, шаровары и кофта с широкими рукавами, закрывающими запястья. Я-то еще подумал, что это стариковская придурь или дань традициям, а вот оно в чем дело…»
Если бы археолога спросили, в чем именно дело, он бы затруднился с ответом. Ну, у человека проблемы с руками. Возможно, Хаями мутант, и что с того: мало ли в мире мутантов, и большинство из них не имеют необходимости скрывать свое уродство, особенно на такой цивилизованной и либеральной планете, как Шаран. Одно только Платон знал твердо: кисти рук точно такой же формы были у Донаты. Это, впрочем, был вовсе не повод с криками убегать от старичка, но насторожиться стоило. Ясно — Хаями и Доната принадлежат к одной расе. Какие из этого можно сделать выводы? И далеко идущие, и никаких.
С сумятицей в голове Платон рассеянно листал монографию, но мысли его были далеко. Кто же такой Хаями, чем он здесь занимается? Зачем он так упорно навязывает Платону свое общество? Должна была быть какая-то зацепка… И тут Платона осенило. Он вспомнил, как неизвестная сила в шленкеровской библиотеке заставляла его подсматривать секретные коды министерства иностранных дел, которые набирал Карел. Гипноз! Платону сразу вспомнились неоднократные попытки Донаты загипнотизировать его. Но зачем, спрашивается, Хаями секретные коды, если он только сам не шпион?
Довольный своим ходом мыслей, Платон гордо поднял голову и едва не подскочил на месте: в читальный зал входил Хаями. Он прошаркал мимо Платона, не заметив его, уселся на свое место и погрузился в чтение. Платон впился взглядом в старичка. Теперь сходство Хаями с Донатой просто бросалось ему в глаза: те же мелкие черты плоского лица, маленький рост, постоянно прищуренные глаза…
«Как же я не замечал этого раньше? Ну ладно, — подумал он. — Хаями никуда не денется. Судя по всему, он засел здесь надолго. Вернемся-ка к нашей книге и посмотрим, что там пишет этот Хепри. А когда Хаями соберется на выход, надо будет догнать его и задать парочку вопросов. Думаю, он не откажется мне на них ответить».
С первых же страниц Платону стало понятно, почему история аборигенов Сильванги почти не известна в научном мире. «Как же я сразу не догадался!» — сокрушенно подумал он. Дело было попросту в несовместимых с жизнью климатических условиях центральных областей Сильванги, которые в древности и населяли серокожие. Невероятная жара, превратившая в пепел цветущие земли, делала невозможными любые раскопки. Секрет единственного научного труда по истории этого региона был прост: его автор, Хепри, был не человеком, а ящероподобным негуманоидом, для которого подобные температуры были хоть и высокими, но более привычными, чем для людей.