— Что тут болтать? — рявкнул Аке, не понимая, о чем речь (с тех пор, как погиб Ахти, они снова всё чаще говорили на карьяльском). — Надо решать, что делать дальше!
Ильмо пожал плечами.
— Что-что… Лоухи надеется нас остановить? Так бросаем корабль и идем пешком.
— Снега нет, на лыжах идти трудно, — вздохнул Йо. — А если снова начнется буран, на открытом месте погибнем, замерзнем насмерть!
— Ты предлагаешь сидеть тут и ждать, пока прилетит Лоухи?
— А давайте послушаем, что скажет Ильма, — сказала вдруг Асгерд. — Сдается мне, у нее есть чем с нами поделиться.
Все взгляды обратились на дочь Лоухи.
— Давай, царевна, — вкрадчиво сказала Асгерд. — Расскажи, какие чары применила твоя мать и где она сейчас находится. Ты ведь знаешь, правда? А заодно сообщи нам, далеко ли до границы Похъёлы.
Ильма надменно подняла голову и напоказ расправила черные крылья. Ильмо вдруг подумал, что она в любой миг может взлететь — и они не смогут ее задержать. Но почему-то ему казалось, что она никуда не улетит. Как бы ни сопротивлялась скрытная, разумная Ильма, сампо понемногу овладело и ее мыслями. Пусть она пока не желает им обладать — но никогда не допустит, чтобы мельница желаний вернулась в руки ее матери.
— Мать сейчас в Луотоле, — сказала Ильма, складывая крылья. — Я могу представить, что она там делает. Она мечется в своей сокровищнице среди окаменелых отростков подземного древа и пытается понять, что там произошло. Мы ли уничтожили сампо, или оно — нас, или мы его забрали с собой. Судя по тому, что она заморозила море, она уже поняла, что мы сбежали, и, по всей вероятности, выслала за нами погоню.
— Когда они будут здесь? — спросил Ильмо.
— Очень скоро. Скорее всего, к утру. Если уходить, то прямо сейчас.
— А есть ли в этом смысл?! — воскликнул Аке. — Какая разница, где нас настигнет погоня — на корабле, вмерзшем в лед, или посреди моря? В любом случае мы обречены! Кто из вас способен тягаться с десятками, а может, даже сотнями тунов — и с самой Лоухи, которая стоит десятерых?
— К чему ты гнешь? — лениво поинтересовалась Асгерд.
Аке покраснел от злости.
— А то сама не понимаешь? Мы тут мечемся, а ведь у нас в руках сильнейшее оружие…
— Нет! — воскликнул Ильмо.
— Молчи, карьяла! Кто назначил тебя главным? Если тебе доверили нести сампо, это еще не значит, что ты стал его хозяином!
— Аке, ты опять за свое? — предупреждающим тоном произнесла Асгерд.
— И ты молчи, колдунья! Думаешь, я не знаю, что ты положила глаз на сампо и только ждешь момента, чтобы его украсть?
Асгерд издевательски засмеялась.
— Ой, кормчий, хороши твои слова, да рожа что-то слишком алчная! Не приписал ли ты мне свои намерения?
Аке едва не набросился на нее — чего Асгерд и добивалась, — но оглянулся и увидел, что они остались одни на корабле. Пока они спорили, Ильмо и Йокахайнен тихо перелезли через борт и теперь удалялись в сторону восточного берега, а Ильма летела далеко перед ними, почти невидимая в ночном небе, словно черная чайка.
До самого рассвета они шли по льду вдоль отвесных прибрежных скал. Когда над заснеженным краем гор выглянул край солнца, сделали привал. С погодой им пока везло — ветер почти стих, небо было ясное, мороз усиливался, но понемногу. Вот только застывшее море, гладкое и скользкое, как стекло, затрудняло путь. Но двигались все равно достаточно быстро — их подгоняла память о близкой погоне.
— Вот и Ильма возвращается, — сказал Йокахайнен, показывая куда-то против солнца.
Черный силуэт, взмахивая крыльями, пронесся над ними кругом и скользнул с неба на лед.
— Ну что там?!
— Граница близко! — Бледные щеки Ильмы раскраснелись от долгого полета. — Лететь — так вовсе рядом, а пешком… полдня, наверно. Вон за теми скалами уже начинается лес, можно будет уйти со льда!
Ильма сложила крылья и опустилась рядом с ними. Асгерд протянула ей облепленный крошками кусок мышиного мяса из последних запасов.
— Не надо, я поймала чайку, — отказалась Ильма. — Иначе бы не смогла долететь так быстро… Сожрала ее чуть ли не с когтями и перьями… А это что?!
Щеки Ильмы снова побледнели, она вскочила и указала на север.
— Ничего там нет, — удивленно сказал Аке.
— Ветер! Разве вы не чувствуете? Ветер из Похъёлы!
Вскоре это почувствовали все. Взметнулись в воздух редкие снежинки, крепкое ледяное дыхание ударило в глаза, заставляя зажмуриться.
— Это колдовской ветер, — не открывая глаз, сказала Ильма. — Он несет войско Похъёлы. Мать вызвала ветер, чтобы лететь быстрее. Сейчас они будут здесь. А мы — опоздали!
На горизонте уже маячило далекое облачко. Понемногу оно темнело и сгущалось. Ильмо вскочил на ноги.
— Скорее! Бежим к берегу!
Йокахайнен вскочил вслед за ним. Но остальные даже не пошевелились.
— Опять бежать? — протянул Аке. — Вы, карьяльские рабы, только и можете, что бегать, — а воины сражаются! Время для беготни закончилось. Давай сюда сампо.
Ильмо попятился. Йокахайнен потянулся к поясным ножнам. Аке расхохотался и вытащил из сапога нож в две ладони длиной. Асгерд бросила на него острый взгляд, но на сей раз промолчала.
А Ильма ничего этого не видела и не слышала. Застывшим взглядом она уставилась в небо. Черная, серая, пегая туча пугающе быстро затягивала его от края до края.
— Невероятно! — бормотала она. — Тут, кажется, все пятнадцать кланов!
Колдовской ветер бил в лица с такой силой, что из глаз текли слезы. Воздух наполнялся гулом и свистом. Явственно темнело. Туны летели плотным строем, застилая собой утренний свет, подобные наступающей буре, и в этой черной, пегой и серой туче холодными искрами мелькали проблески стали на панцирях, шлемах, на армированных когтях и маховых перьях.
Внезапно Аке взревел и бросился в атаку. Одним пинком он отшвырнул Йокахайнена, повалил на лед Ильмо, сорвал у него с плеча мешок и выдернул оттуда сампо. Ильмо поднял голову и увидел, что Аке, воздев руки, потрясает мельницей и что-то выкрикивает в небо — слова терялись в гуле и свисте. Свист вдруг превратился в пронзительный многоголосый визг, а затем — в частый, звонкий лязг. Прямо перед лицом Ильмо застучали по льду железные лезвия. Авангард тунов во главе с самой Лоухи несся вниз, сложив крылья и выставив вперед железные когти, а остальные с высоты расстреливали врага железными перьями. Рядом с Ильмо вскрикнул Йокахайнен — видно, в него попали. Аке же без стона рухнул на лед, утыканный дротиками, словно еж — колючками.
С неба с воем рухнула косматая темная тень. Сампо не успело даже коснуться льда, как оказалось в когтистых лапах Лоухи. В тот же миг на нее с пронзительным визгом набросилась Ильма. Клубком черных перьев они с клекотом покатились по льду, лязгая железом. Над морем неслись бешеные крики на похъёльском, и не надо было знать язык, чтобы их понять. Туны из свиты Лоухи просвистели в воздухе и в растерянности снова взмыли вверх, заходя на второй круг, — что делать, когда Лоухи сражается с собственной дочерью, им никто не объяснил.